Джон Сирлз - Экзорцисты
– Должно быть, утром.
Когда в машине стало тихо, я поняла, что у меня совсем немного времени до начала следующей песни. И я заговорила своим самым взрослым голосом, которым пользовалась во время опросов:
– Роуз, пожалуйста, отдай мне мои семьдесят семь долларов прямо сейчас.
– Извини, малявка, но пока ты денег не получишь.
– Почему я должна ждать, когда мы приедем домой? Я хочу…
– Я не говорила, что ты их получишь, когда мы приедем домой. Ты поучаствуешь в расходах – для разнообразия.
– Но мы договаривались не так.
– А теперь будет так.
– Я готова отдать часть на расходы, Роуз, но не все. У меня планы на эти деньги.
– Какие планы?
Мне не следовало рассказывать ей, как исчезли мои сбережения после того, как с нами стала жить Абигейл. Не следовало говорить о поваренной книге для Бошоффа. Но я рассказала, и Роуз тут же начала читать мне проповедь относительно людей, на которых она должна тратить деньги.
– Одного из них зовут мистер Мэриленд Свет и Энергия. Другую миссис Балтимор Нефть и Тепло. Это счета, Сильви. Счета нужно оплачивать. Так что, если ты собираешься купить книгу для какого-то паршивого консультанта в ущерб свету и отоплению или еде…
– Какой еде? – Я не удержалась. – Ты имеешь в виду фруктовое мороженое на палочке?
– Какой сюрприз! Оно тоже стоит денег, и я не слышала, чтобы ты жаловалась, когда засовывала его в рот!
– Успокойтесь, – сказал Дерек, но никто уже не обращал на него внимания.
Его нога вдруг показалась мне слишком тяжелой, и я ее оттолкнула.
– Я работала, чтобы провести опросы, и заслужила эти деньги.
– Извини, Сильви. Но ответ – нет.
Если бы моя сестра была умнее, она бы давно забрала конверт с приборной доски. Может быть, она считала меня неспособной на то, что я сделала дальше. Когда машина снова вошла в поворот, конверт вместе с банкнотами и монетами сдвинулся в ее направлении. И, прежде чем он ускользнул от меня окончательно, я сделала то, чего не совершала с той ночи с Дот: я изобразила Вопль.
Он заставил Дерека вздрогнуть, когда я рванулась через его бедро и попыталась схватить конверт. Роуз отпустила руль и тоже потянулась к нему. Прежде чем кто-то из нас сумел его схватить, деньги соскользнули с приборного щитка и монеты посыпались вниз. Я попыталась поднять хоть что-то, моя рука задела пах Дерека, что заставило его схватить меня за локоть. Пикап занесло. Роуз положила руки на руль и выровняла машину.
– Господи! – закричала она. – Ты едва нас не убила.
Я вырвалась из рук Дерека и соскользнула на пол. На грязном коврике я увидела конверт, лежавший рядом с теннисными туфлями Роуз. Я потянулась к нему, но сестра ногой отбросила его в сторону. И вновь грузовичок занесло, но на этот раз гораздо сильнее. Кто-то в соседней машине нажал на клаксон, Роуз одной ногой придавила конверт, другой нажала на тормоз, а затем резко рванула руль в сторону. Я посмотрела вверх, увидела квадратное лицо Дерека, небо надо мной стало поворачиваться, и нас затрясло.
Неожиданно все стихло.
Вой клаксона стих, я осталась лежать на полу, глядя на развязанные шнурки огромных рабочих ботинок Дерека, стоящих рядом с маленькими черными туфлями сестры. Я смотрела, как Роуз наклоняется, хватает конверт и быстро засовывает его в карман джинсов. Три монеты в четверть доллара. Две в десять центов. Три по одному центу. Я не знала, что мне делать, поэтому собрала монетки, жалкие девяносто восемь центов, и спрятала в карман. Когда я села на свое место, то увидела, что мы выехали на заросший травой пустырь, покрытый пятнами смолы и расположенный между промышленными зданиями. Я посмотрела на часы, стараясь не думать о времени, которое потратила на опросы, – и о том, сколько продолжаю тратить, вместо того чтобы получать ответы на необходимые мне вопросы.
– Ты не получишь деньги, – сказала мне Роуз. – И я больше ничего не хочу о них слышать.
«Хорошо, – подумала я и принялась нашаривать рукой дверную ручку, – потому что мне нечего сказать на эту тему».
Прежде чем Дерек успел меня остановить, я распахнула дверь и вывалились на влажную землю. Сумку я ос-тавила, но умудрилась захватить с собой дневник.
– Сильви! – Дерек вышел из машины и двинулся в мою сторону. – С тобой все в порядке?
Я встала и начала искать один из шлепанцев, который свалился с ноги.
– Оставь ее в покое. – Роуз даже не попыталась выйти из машины, однако высунула голову в окно и позвала Дерека. – Мозги у этой девочки наконец превратились в полное дерьмо. Но она придет в себя и вернется домой.
– Тебе лучше вернуться, – сказала я. – Твоя подружка тебя ждет.
– Не расстраивайся, Сильви. Я понимаю, что такое семьдесят семь долларов, тебе пришлось немало потрудиться. Однако в масштабах Вселенной это не слишком много. Придет время, когда ты будешь зарабатывать много больше даже пассивно, во сне.
Моя сестра включила двигатель. Глядя на нее, я вспомнила еще одну деталь, виденную мной в папке Раммеля. Не запись о Хоуи, а другую вещь, о которой задумывалась, но раньше не знала.
– А как насчет пятидесяти долларов? – спросила я у него. – Это много?
– Пятьдесят? Я думал, ты сказала, что заработала…
– Я говорю не о том, что заработала. Столько Альберт Линч заплатил – или предложил заплатить Роуз, чтобы она позвонила моим родителям и заставила их приехать в церковь в ту ночь.
Взгляд Дерека переместился к моим ногам, и он принялся щелкать суставами покалеченной руки – большого и указательного пальцев, словно вспоминая, что остальных больше нет.
– Но какое это имеет значение, если все было не так? Он лжет. Роуз осталась дома. Вы обе так говорили с самого начала.
Я смотрела на него и думала о том, как легко расстаться еще и с этим секретом.
– Поезд покидает станцию через десять секунд, – сказала сестра, не выходя из машины. – Все на борт, или ваша удача превратится в дерьмо.
Дерек поднял голову и посмотрел на меня.
– Садись в машину, Сильви.
– Нет, – ответила я, чувствуя тик-тик-тик сердца.
Мне вдруг показалось, что он сейчас сделает несколько шагов, поднимет меня на руки и заставит уехать вместе с ними. Однако я ошиблась.
– Ну, если ты отказываешься, то хотя бы возьми мою куртку. Сейчас холодно, а ты легко одета. Ты всегда одета слишком легко.
– Десять секунд, – сказала Роуз из-за спины Дерека. – Девять, восемь, семь…
– Перестань считать! – рявкнул Дерек, первый раз на моей памяти посмев ей возразить.
Он сорвал с плеч старую куртку и протянул мне. Я не пошевелилась, тогда он бросил ее прямо на пятно смолы между нами, быстро снял ботинки и поставил их рядом. Затем повернулся и зашагал к машине. Через мгновение Роуз нажала на газ, шины зашуршали по земле, пикап быстро набрал скорость и исчез.
Стало непривычно тихо. Холодный ветер, который шевелил ветви деревьев, окружавших поле, принес с собой воспоминания о голосе Раммеля:
У тебя шестьдесят шесть часов, чтобы обдумать, что ты видела или не видела в церкви прошлой зимой. А утром понедельника твое время закончится.
Я подошла к пятну смолы, где Дерек оставил куртку и ботинки. Казалось, его самого земля всосала в себя и он оказался в подземном мире, изображенном на страницах книг, которые отец держал в антикварном шкафу. Я сбросила шлепанцы и шагнула в ботинки Дерека, просторные и все еще теплые после его больших ног. Потом подняла куртку и надела ее. Медленно и неуклюже я побрела через поле в сторону промышленных зданий. Я поняла Дерека, но твердо знала, что буду делать, когда они уедут. Решение было принято в тот момент, когда я лежала на полу грузовичка и меня пинали ногами, как голову Скуби. Среди страниц моего дневника лежало письмо, найденное мной под кроватью Роуз. Я носила его с собой вот уже более двух недель, периодически вынимая и перечитывая:
Дорогая Роуз, вероятно, я последний человек или призрак на всей земле, которого ты бы хотела сейчас слышать. И все же я пишу тебе…
Монеты на полу грузовичка, единственный доход, полученный мной за проделанную работу, не могли восстановить мои сбережения, и их явно не хватит на книгу для Бошоффа. Но достаточно, чтобы позвонить по номеру, написанному в верхней части письма. Будь мои родители живы, они бы не хотели, чтобы я так поступила, но этот человек был единственным, кто знал об их жизни и о нашей семье. Возможно, он даже сможет рассказать мне о той ночи и что произошло до этого.
У меня осталось немногим больше шестидесяти трех часов.
Я собиралась позвонить Сэму Хикину и попросить его о помощи.
Девочки
Должно существовать слово для обозначения меланхолии, которая возникает в последние дни путешествия. Именно это ощущение начало овладевать нами на следующее утро в Окале – немного рановато, учитывая, что мы совсем недолго отсутствовали в Дандалке. Мы собирались провести несколько дней после лекции, как большинство туристов в Солнечном штате: отправиться в Диснейленд. Мы старались придерживаться нашего плана, но, к несчастью, нас преследовало неприятное чувство, что отдых подошел к концу.