Джон Сирлз - Экзорцисты
– Хочешь, чтобы сюда зашли твоя сестра и ее друг?
Ее друг. Дерека так назвали в первый раз, впрочем, в последнее время он проводил с Роуз столько времени, что это соответствовало действительности. Но теперь, когда отпала необходимость обсуждать мои ответы, я просто покачала головой. Раммель вышел в коридор и закрыл за собой дверь. Я слышала, как он что-то сказал моей сестре, потом его шаги удалились в том же направлении, что и шаги Луизы.
Я осталась сидеть за столом одна и думала о постоянных сомнениях, с которыми жила с тех пор, как детектив Раммель первый раз принес фотографию Линча в полицию и спросил меня, его ли я видела. В какой степени попытки Раммеля и Луизы убедить меня, что я должна рассчитаться за моих родителей – в последний раз быть хорошей дочерью, именно это они имели в виду, хотя и не произносили таких слов вслух, – помогли мне почувствовать уверенность? И в какой степени это связано с нашим с Роуз обманом… обманом, в котором мы до сих пор не признались? Эта мысль заставила меня взглянуть на папки, оставленные Раммелем на столе. Я прислушалась к звуку шагов – не возвращается ли он? – наклонилась вперед и открыла одну из папок. Сверху лежала фотография пистолета, который я узнала: маленький черный, с тупым серебристым дулом. Я перевернула фотографию и продолжала изучать содержимое папки. Большинство деталей были мне известны, но среди других бумаг я обнаружила ответ на вопрос, который меня всегда занимал. Я снова и снова читала эту строчку, пока не услышала приближающиеся шаги Раммеля. Я быстро закрыла папку, но успела заметить слова, написанные на обложке крупным почерком:
Ховард Мейсон. Брат жертвы. Алиби в дни убийства отсутствует. Мотив?
– Где Луиза? – спросила я, когда вошел Раммель, через несколько секунд после того, как я оттолкнула от себя папку.
Он замер на месте, глядя на меня и на оставленные им папки.
– Госпожа Хок решила, что на сегодня с нее достаточно. На самом деле мы решили закончить работу.
Я потянулась к сумке отца и начала вставать, но детектив поднял руку и попросил меня секунду подождать. Я села, не спуская с него глаз. Судя по мрачному выражению лица и опущенным плечам, они с Луизой спорили из-за меня.
– Вот как теперь все будет, Сильви, – сказал он, сложив руки на груди. – Сегодня пятница. Немногим больше трех. Сейчас уже трудно что-то сделать. Но в понедельник, в девять утра, шестеренки начнут вращаться. Поэтому у тебя есть несколько дней. Иными словами…
– Шестьдесят шесть часов, – сказала я, глядя на его волосатое запястье.
Раммель опустил взгляд и посмотрел на часы.
– Так вот как это работает? – Он бросил на меня взгляд, смысл которого от меня ускользнул. – Ты быстро соображаешь, Сильви. И ты права: у тебя шестьдесят шесть часов, чтобы обдумать, что ты видела или не видела в церкви прошлой зимой. А утром ты придешь сюда и скажешь нам, отказываешься ты от своих прежних показаний или нет. Ты поняла?
– Поняла.
Раммель собрал со стола папки, а я сидела и смотрела на него.
– Что произойдет, если я откажусь?
– Игра изменится – вот что произойдет, Сильви. И очень существенно. Вероятно, Линча отпустят. И мы вернемся на стартовую клетку.
– Вы начнете искать других подозреваемых?
– Это моя работа.
– Кто? – спросила я, думая о фразе, написанной в одной из папок.
– Ну, если до этого дойдет, я рассчитываю на твою помощь и помощь твоей сестры. Нам следовало бы поговорить о других возможных подозреваемых до того, как мы полностью сосредоточились на Линче. Я совершил ошибку. Но если в понедельник ты изменишь показания, я бы хотел выслушать ваше мнение о том, кто еще мог желать вашим родителям зла. Те люди, о которых мы раньше не думали. Кроме того, нам снова придется поговорить, почему ваши родители в ту ночь оставили Роуз дома. Я знаю, вы обе сказали, что это обычное дело, но другие так не думают.
Мистер Глупышка – так звали любимого кролика Роуз, который когда-то жил в клетке возле колодца. Она попросила, чтобы его подарили ей несколько лет назад на Рождество, и дала ему такое имя из-за того, что у него между ушей были костяные наросты. Как ни странно, в этот момент я подумала именно о нем, нервно поводящем носом, и о том, как я прижималась щекой к его мягкому белому меху и слушала отчаянный стук тик-тик-тик его сердца. Именно так застучало мое сердце, когда Раммель заговорил о том, что мои родители в тот вечер оставили Роуз дома – эту деталь ранее подробно обсуждали, но потом приняли как факт. Теперь Раммель к ней вернулся, и мне придется повторить ту же самую историю, сохраняя максимальную осторожность, чтобы не выдать правду.
Я сделала вдох. Сглотнула. Во рту у меня ужасно пересохло, но в бумажном стаканчике, который принес Раммель, не осталось воды. Но, даже если бы она там была, я решила, что мне лучше промолчать, чтобы он не уловил каких-то сигналов – дрожания голоса, подобного кругам, бегущим по воде, – что стало бы почвой для новых подозрений. Поэтому я больше ничего не стала говорить, встала, взяла сумку отца и убрала в нее дневни-к.
– Похоже, ты пишешь в этой маленькой книжечке не только о школе. Например, отрывки, которые ты прочитала нам с госпожой Хок. Они едва ли имеют отношение к твоим домашним заданиям.
Прежде чем я успела ответить, он повернулся и вышел в коридор.
Я целую минуту приходила в себя, после чего последовала за ним. Роуз сидела на скамейке и листала одну из брошюр по технике безопасности, обычно мы их читали, когда нам приходилось ждать. Прием Геймлиха[29], «Остановиться, упасть и перекатиться»[30]. Предосторожности пешехода. Сейчас мы были готовы к любым неожиданностям. Возможно, детектив хотел еще раз поговорить с Роуз наедине, но он лишь поставил ее в известность, что нам следует быть в участке в девять часов утра в понедельник. Пока они разговаривали, я увидела Дерека, который склонился над фонтанчиком с водой. Дерек был таким высоким, что создавалось впечатление, будто фонтанчик предназначался для детей.
После того как Раммель ушел, сестра повернулась ко мне и спросила, что произошло в комнате для допросов. Я снова посмотрела на Дерека, продолжавшего пить воду.
– Может быть, нам не стоит говорить об этом здесь…
– Старина Семерка пьет больше, чем домашняя скотина, – сказала Роуз. – Так что нам некуда спешить. Странно, что он удивляется, когда ему приходится все время бегать в туалет.
– Он же твой друг, – сказала я, чтобы попробовать этот термин.
– Я бы так далеко не заходила, Сильви. Так что же произошло?
Приглушенным голосом я быстро, не вдаваясь в детали, рассказала ей о второй перелетной птице, о сбежавшей собаке и Линче, который сумел ее поймать. Я собиралась продолжить рассказ, когда Роуз встала со скамьи. Она подошла к полке, где лежали брошюры, и положила книжечку на прежнее место, рядом с той, что я читала в прошлый раз – об опасностях, которые подстерегают, если подходишь к оголенному проводу после грозы.
– Я все это знаю, – сказала Роуз, снова поворачиваясь ко мне. – Они ведь сначала говорили со мной, ты не забыла?
Сомнения в том, кого я видела в церкви, до сих пор оставались тайной для всех – я ничего не говорила даже Роуз. Я боялась ее реакции, когда она узнает, что я призналась в них Раммелю и Хок, но теперь сестре следовало об этом знать.
– Миссис Данн обеспечит ему более надежное алиби, из чего следует…
– Из чего следует, что это будет слово выживших из ума стариков против твоего, Сильви. Сама подумай. Наверняка выяснится, что она наполовину слепая и совершенно спятила. Или часы на бензоколонке показывали неправильное время. Так что тебе не стоит паниковать.
– Из-за чего паниковать? – Дерек закончил пить и подошел к нам. Он возвышался над нами, одетый в ту же куртку и облегающие спортивные брюки, в которых я его видела, когда мы познакомились.
– Тебе не о чем беспокоиться, Семерка, – сказала Роуз.
– Ты в порядке, Сильви? – спросил он. – Выглядишь ты не очень.
– Со мной все хорошо, – ответила я Дереку, что едва ли соответствовало истине.
Мой взгляд остановился на висевших на стене часах, и числа сложились в моем сознании сами собой: осталось шестьдесят пять часов и сорок две минуты до возвращения сюда с ответом для Раммеля и Луизы.
– Ладно, – сказала Роуз. – Теперь постараемся забыть обо всем и попробуем добыть немного денег.
Всю неделю мы ждали дня, когда она сможет отправиться в офис «Дайал» и получить чек. С тех пор как мы заключили сделку, мои вечера проходили в звонках в далекие города по номерам, списками которых нас обеспечивал Фрэнк. Поначалу большинство людей меня прерывали вопросом: «Сколько вам лет, юная леди?» В особенности те, что опасались розыгрышей. Поэтому я старалась, чтобы мой голос звучал более взросло и в соответствии с инструкциями, которыми снабдил Фрэнк Роуз. Она сама даже не потрудилась их прочитать.
