Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко
– Нет! Так нельзя! Кто ты такой, чтобы судить?! Она же живой человек!
«Уже нет. Мы с тобой молодцы. К тому же она кричала, когда ты просил вести себя потише. Она не слушалась тебя. За это и поплатилась».
Передо мной всплыл образ Юли. Она трясет своей зачеткой, прыгает от радости, такая живая, счастливая. Пьяная, поет дурацкие песни, пока мы идем на тусовку к Диме в коттедж. Ее постоянные шуточки, бросаемые в сторону Опоссума. Всего этого больше нет. Теперь от Юли осталось лишь изуродованное тело.
– Ты болен… Я болен, – шептал я в подушку. – Уходи, уходи…
«Хорошо, оставлю тебя наедине с самим собой. Иногда это полезно. Только помни: все нужно держать в тайне. Это наш небольшой секрет. А если ты попробуешь сделать глупость, то горько пожалеешь об этом. Все будет хорошо. Поверь, я позабочусь».
Голос замолчал. Силы покинули меня, тяжелые веки опустились.
11
Юля сидит на стуле. Ее бледное лицо изуродовано шрамами, волосы слиплись от крови, голова напоминает старую швабру, которой недавно помыли пол в туалете. Рядом с девушкой стоят три пустых стула. Я кружу вокруг них. Играет веселая музыка. Катя, Вано и Рома бегают вместе со мной.
Музыка стихает. Четыре мертвых тела сидят на стульях. Мои друзья с упреком смотрят на меня. Но в то же время в их глазах что-то еще. Насмешка?
Юля поднимает руку и указывает на меня кривым сломанным пальцем.
– Это все ты сделал, ты во всем виноват!
Катя начинает кивать в знак согласия, к ней присоединяются Вано с Ромой. Все они кивают. Они ненавидят меня, они хотят повесить свои грехи на меня! Они думают, что нашли козла отпущения? Думают, что меня так легко использовать? Нет! Они заблуждаются. Я-то знаю, кто здесь грешник. Им меня не обмануть!
Если быть честным, я не хотел им зла. Не хотел убивать.
Убивать…
Я не виноват… Я сделал как лучше… Я хотел помочь…
– НЕТ! – кричу я и ударом ноги пытаюсь столкнуть Юлю со стула.
Но ничего не получается, девушка не сдвигается с места. Она начинает смеяться.
– Ты виноват! Ты виноват! Ты! Ты! – кричат мои друзья.
Я разворачиваюсь и бегу прочь от мертвецов, которые притворялись моими друзьями. Когда я пересекаю коридор, передо мной возникает дверь. Холодный металл ручки неприятно обжигает пальцы, дверь отворяется. Яркий свет ударяет в глаза, слепя меня.
И я снова в той же комнате, бегаю вокруг стульев, на которых сидят четыре трупа. Их посиневшие пальцы указывают на меня, а уродливые рты вторят:
– Убийца! Больной! Тебе не скрыться! Ты виноват!
Я закрываю глаза руками и кричу.
Bompa bom,
Look at me!
Сомнения
1
Новый год приближался неумолимо.
После того как я избавился от тела, работа заняла все свободное время. Я ходил в бар не для того, чтобы как-то отвлечься, привести голову в порядок – нет, я приезжал туда только потому, что других занятий у меня не было. Последние дни я пребывал в прострации и полностью потерял связь с реальностью. Выходил из дома, спускался в метро, ехал на работу с пустыми глазами, ничего вокруг не видящими. Все действия происходили на автомате. Я не чувствовал ни страха, ни отчаяния, ни злости. Во мне будто все атрофировалось, выгорело дотла, не оставив даже углей. Я стал превращаться в оболочку, действующую лишь по инерции.
В этом году оставалось отработать всего две смены, включая сегодняшнюю. Правда, со второго января придется выйти на работу – у баров праздничные дни самые прибыльные, все заведения переполнены, и пахать придется за троих. Но мне было плевать и на праздники, и на работу. Ничто не имело смысла.
Несмотря на раннее субботнее утро, «Go to the Rock» был заполнен под завязку. Пьяные гости, потерявшие счет времени, сидели за столами и ковырялись вилками в тарелках с завтраками, стараясь не уснуть. Некоторым это не удавалось, тогда подходил охранник, брал под руки заснувшего бедолагу и просил покинуть заведение по-хорошему.
Я бродил по залу и смотрел на все будто со стороны, как в какой-то замедленной сюрреалистичной съемке. Мои руки медленно плыли по воздуху, собирая грязные бокалы из-под пива и «роксы» из-под виски, пальцы сжимали тряпку, которой я оттирал залитые коктейлями столы и стулья.
Гости постоянно заказывали кофе, и для меня это стало большой проблемой. Дрожь в руках была сильнее, чем в первый рабочий день, когда я расплескал кипяток. Я не мог донести чашку до стола, не разлив половину содержимого на блюдце и пол. Каждый раз приходилось брать поднос – большая плоскость давала хоть какой-то шанс донести заказ. Внутри меня не было волнения или переживаний, руки тряслись сами по себе, что бы я ни делал. Со стороны можно было подумать, что у меня какая-то болезнь. Сотрудники поглядывали на меня с подозрением. Наташа, наша новенькая официантка, постоянно подшучивала надо мной, будто я уже неделю в запое, и удивлялась моей стойкости. Ее слова я никак не комментировал, лишь ждал, что в ближайшее время Надя ко мне подойдет и сообщит, что я уволен. Но ничего поделать со своим состоянием не мог.
К обеду все полумертвые тусовщики разошлись, и в заведении ненадолго наступило затишье. Заняты были всего два стола: за одним сидела влюбленная парочка, за другим – чудаковатого вида мужчина.
Удивительно, что его вообще пустили. Пришел он в старом осеннем плаще, надетом прямо на майку с надписью «Rock and Roll», в брюках, которые были ему по щиколотку, и в летних черных ботинках с длинными носами на босу ногу. С собой он притащил старый рюкзак, набитый каким-то хламом. Первым делом мужчина заказал графин водки «Абсолют», которая была одной из самых дорогих в нашем барном меню, бокал пива и мясную тарелку с закусками.
– Музыка у вас тут классная! – сказал мужик, когда я принес водку и пиво. – Люблю старый рок. Раньше творили на совесть, не то что современное дерьмо. Я в свое время тоже на басухе играл… Че, выпьешь со мной?
– К сожалению, не могу, мне запрещено, – отказался я.
– Да хорош, присаживайся.
Он начал наливать водку в рюмку.
– Праздник же скоро! Выпьем по одной, никто и не заметит.
– Извините, я не могу, меня за такое могут уволить.
– Очень жаль.
Он хлопнул пятьдесят граммов и запил пивом.
– Ох! Хорошо!
Первый графин был опустошен меньше чем за час. Мужчина без всякой паузы заказал второй. А у меня тем временем появились сомнения в его платежеспособности.
– Тебя как зовут? – подозвав меня, спросил мужик.
Его язык начал немного заплетаться. Разговаривать с пьяным гостем желание отсутствовало, но ответить было необходимо.
– Саша.
– А меня Тоха! Я вон из больницы сегодня сбежал.
Он похлопал по рюкзаку.
– Тут все мое добро, ничего больше не осталось. Да мне больше и не нужно!
– Сбежали?
На самом деле мне было плевать, я переспросил лишь для приличия.
– Да, женушка моя ебанутая закрыла меня в психушку, представляешь?
Тоха ударил кулаком по столу.
– Гребаная сука!
– Понимаю, – кивнул я.
– А знаешь, из-за чего? Я якобы много пью! Будто бы
