Один лишний - Дмитрий Олегович Борисенко
– Сдачи не нужно.
Таксист начал задавать слишком много вопросов, и мне это не нравилось. Нужно было его как-то отвлечь.
– О, ну спасибо тебе, брат!
Убрав купюру в карман, таксист открыл багажник и помог вытащить бочку.
– Тяжеленная! Неплохо ты ее нагрузил! Может, помочь дотащить?
– Нет, спасибо, сам справлюсь.
– Обратно поедешь? Я могу тебя подождать тут.
– Не стоит, я, скорее всего, надолго. С наступающим вас.
– И тебя!
Водитель сел в машину и поехал на разворот.
Как только такси скрылось из виду, я перевернул бочку на бок и с легкостью покатил ее по свежему снегу, толкая ногой. Почти не напрягаясь, я докатил «гроб» до бункера.
Открыв крышку люка, я столкнул бочку вниз. Глубина была около пяти метров. Послышался глухой удар – похоже, «гроб» открылся. Но теперь это не имело никакого значения. Достав из рюкзака фонарик, я натянул его на голову и начал спускаться. За один раз унести все продукты не удалось, пришлось вернуться за вторым пакетом. С ржавой лестницей шутки плохи.
Тело Юли лежало в неестественной позе, рука выгнулась под странным углом. На полу валялось битое стекло от пивных бутылок, несколько осколков впились девушке в лицо.
– Бедняжка, – прошептал я и взял одногруппницу за сломанную руку.
Было неприятно прикасаться к холодному телу. Я тащил ее по полу, словно огромный гнилой мешок, собирая разбросанный мусор. Миновав узкий коридор, мы вошли в комнату бункера. Юлю я оставил в центре. Вытащил из рюкзака свечи и зажег их. Со стороны это могло выглядеть романтично, если не учитывать тот факт, что девушка мертва. Из-за ящиков я достал два стула и поставил их друг напротив друга.
– Не холодно лежать? Может, хочешь присесть? – спросил я у Юли. – По глазам вижу, хочешь.
Я поднял труп и усадил его. Девушка сразу накренилась вперед и упала. Мне это не понравилось.
– Опять ты меня не слушаешь!
Я снова посадил Юлю на стул и пошел в коридор за бочкой, в которой лежали веревки. Когда я вернулся, тело валялось на полу. Я привязал девушку к стулу.
– Вот и умница, так-то лучше. Кстати, у меня есть для тебя подарок – твоя сумочка!
Я попытался повесить ее на плечо трупа, но та не хотела держаться и скатывалась вниз.
– Сука! – прошипел я, схватил сумку и с размаху ударил ею Юлю по лицу.
Девушка с грохотом опрокинулась вместе со стулом. Тяжело дыша, я с ненавистью смотрел на связанное тело. Бросив сумочку, я вернул свою пленницу на прежнее место. Направив на нее луч света, принялся изучать изувеченное осколками лицо.
– И кто тебя, такую уродину, полюбит? – спросил я. – Видела бы ты себя сейчас. Еще и в штаны наделала. Но я остаюсь с тобой. Потому что мы друзья. Ты должна это ценить. Понимаешь?.. Ты ценишь нашу дружбу? Конечно, ценишь. Как не ценить – я многое для тебя сделал… Сегодня ты умница, такая послушная… Хочешь вина или пива? Думаю, стоит отметить. Теперь у тебя новый дом, здесь тебе будет хорошо. Пойду схожу за нашими вкусняшками и накрою стол.
Вернувшись с пакетами, я выложил сырную нарезку, чипсы и поставил банку пива, которое брызнуло фонтаном, как только я его открыл.
– Вот же растяпа, – засмеялся я. – Тебя, случайно, не задел, все в порядке?
Юля молчала, а я с наслаждением потягивал пивко, закусывая сыром и чипсами.
– Мадам, вы почему не пьете? Может, вам налить? Откройте ротик.
Я подошел к трупу и начал заливать ему в глотку пиво.
– Глотай, сука! – закричал я, а потом швырнул банку в стену. – Раз не хочешь пить, значит, сиди тут одна!
Я задул свечи и включил фонарь. Выйдя из комнаты, закрыл за собой железную дверь и продел через ручку велосипедный замок. Гостей я не ждал, но перестраховаться не мешало бы. Ключ я убрал во внутренний карман куртки.
Голову разрывала пульсирующая боль, словно в мозг одно за другим входили острые лезвия. Когда я пролез через дыру в заборе, во мне стали подниматься паника и страх. Паранойя, будто меня сейчас обнаружат, поймают, назовут убийцей, больным психопатом. Вся былая уверенность куда-то улетучилась. «Но я ведь не такой. Я… Я хороший… Нужно ехать домой. Нужно срочно выбираться отсюда. Хочу домой…»
– Домой, домой…
Я вышел к остановке, бормоча себе под нос одно слово. Вытянул руку, пытаясь остановить редко проезжавшие машины. И мне повезло, почти сразу удалось остановить такси.
– Ты как тут оказался в такое время? – спросил водитель.
Я взглянул на часы на телефоне. Время приближалось к двадцати трем часам.
– Автобус пропустил, – соврал я. – Спасибо, что остановились. До «Новогиреево» подкинете?
– Подкину. Деньги-то есть?
Я кивнул и сел в машину.
10
Войдя в квартиру, никакого облегчения, а уж тем более радости, я не почувствовал. Лишь отчаяние, непонимание и страх. Труп был надежно спрятан, все улики уничтожены. Никаких следов убийства. Может, это всего лишь страшный сон? Ужасное наваждение, произошедшее только в моей голове? А Юля сейчас отмечает окончание сессии со своими друзьями, курит травку, пьет пиво, а не сидит, бездыханная, в холодном бункере за восемьдесят километров от Москвы. Я подошел к своей зимней куртке, открыл внутренний карман в надежде, что никаких ключей там не окажется. Но нет, маленький ключик лежал на своем месте.
Невыносимо хотелось курить. Дрожащими руками я достал сигарету, чиркнул зажигалкой, но огонь сразу погас. Прикурить удалось лишь с третьей попытки. Запах табака перебивал сладковатый запах гнили и разложения, который исходил от моих рук, волос, казалось, от всего моего тела, к горлу подступила тошнота. Было мерзко сидеть за кухонным столом, возле которого еще недавно лежало тело моей одногруппницы; ходить по полу, с которого я так тщательно оттирал мочу и кровавые следы.
С каждой выкуренной сигаретой ко мне приходило осознание того, что я натворил. Вскочив со стула и обхватив руками голову, я начал мерить шагами квартиру. За что я убил ее? Что на меня нашло? Я убийца… Она ведь ни в чем не виновата, она не сделала ничего плохого. Ведь мы были друзьями.
Трясущимися руками я вытащил телефон.
– Надо позвонить в полицию… Нет, нет, нет… Нельзя… – шептал я себе под нос. – Они не поймут, не поверят, что я этого не хотел.
А в глубине души далекий голос говорил обратное. Кричал, смеялся, ликовал. Голос убийцы, психа, который наслаждался страданиями других. Он кайфовал, видя мучающуюся Юлю. Каждая пролитая капля крови была для него благословлением, ведь это было его целью и смыслом существования. Льющаяся кровь стала потоком очищения, он хотел сделать этот мир добрым и светлым. Только эта доброта отличалась от общепринятой. «Нам нужно постараться, пустить немного крови самодовольных лживых свиней, которые заполнили наше общество. И мы будем наслаждаться каждой багровой каплей, упавшей на грязный пол, и будем жаждать еще и еще… Пока наша цель не будет достигнута».
– Никогда, никогда, – шептал я.
Но голос внутри не унимался: «Успокойся, мы все сделали правильно, она не заслуживала жизни».
– Заткнись! – закричал я. – Заткнись, заткнись, заткнись!
Обессиленный, я рухнул на диван и накрыл голову подушкой, пытаясь хоть как-то заглушить этот голос.
«Вспомни, как она отзывалась о людях вокруг, о тебе. Она никого не уважала и не ценила. Мир стал лучше без нее».
