Павел Астахов - Продюсер
Она засмеялась:
— Теперь осталось найти карточки Резника и Павлова. Кроме них, это дело и доверить-то некому.
Виктория еще раз перелопатила бумаги на столе. Безрезультатно. Вместо визитных карточек наверх всплыл лист с логотипом «Роман Радио».
— Это знак! Попробую последний раз попытать правды у этих так называемых коллег.
Компаньоны
— Корней, я все понимаю, но у меня свои проблемы! Я же не лезу к тебе в телевидение. Так и ты ко мне не лезь.
— Ты, дорогой Рома, снова забываешь, что речь идет не только о твоих бабках. Иосиф вынимал деньги из нашего проекта и финансировал тебя. Ротация, конкурс, викторины. Сам знаешь, чего я буду тебе перечислять? Или тебе нужны доказательства? Так это не проблема! Я к тебе подошлю своих адвокатов. Они тебе все растолкуют, если мой язык тебе стал уже непонятен.
— О! Ну что ты сразу — «адвокатов»? Зачем так, Корней? Неужели мы перестали понимать друг друга? Или ты хочешь всю жизнь ходить и оглядываться?
— Ты что имеешь в виду? — голос Фроста дрогнул. — Ты мне угрожаешь?
— Ни в коем случае! Корней, ты все неправильно понимаешь! Я тебе как друг советую… Наша жизнь сложная… А пример Иосифа нам всем наука. Пока убийца не найден, нам всем придется оглядываться. Так ведь?
— Тут ты прав, Рома, — успокоился Фрост.
Он об этом как-то и не задумывался, но выстрел киллера не решил всех проблем, а создал новые и усугубил старые. Сейчас от всех компаньонов Шлица зависело, как будет распределено его огромное наследство. Вовсе не то, что официально будет объявлено в присутствии скорбящей вдовы нотариусом.
— Ну, хорошо. Если ты готов разговаривать без адвокатов, то слушай. Я предлагаю тебе оставить «Сингл года» и право на радиотрансляции выпускных вечеров «Звездного конвейера».
— Ах вот как? А что тебе?
— В принципе это не твое дело, Рома, но по большой дружбе я тебе скажу. Мне достается самое тяжелое и невыгодное — финансирование «Медиасити». Иосиф не выполнил своих обязательств, и мне теперь надо вкладываться за себя и за того парня.
— А может, и со мной поделишься? Может, я тоже вместо Иосифа могу подкинуть инвестиций? Дай мне долю Шлица, и будем работать вместе. Идет?
— Нет, Рома, не пойдет! Ты не в теме!
— Я сообразительный! Быстро включусь. Тем более у тебя там есть радийный комплекс. Отдай его мне. Можешь не вкладываться в него. Возьми долю и получай прибыль. Я все организую. Это же моя тема!
— Тема-то, может, и твоя, только желающих много. Алимджан тоже дает деньги. При этом ничего не просит.
— Ага! Знаем мы, как ничего не просит! Потом за это «ничего» снимет не только штаны, но и шкуру вместе с потрохами. Плавали — знаем.
— Ну, раз знаешь, чего же клянчишь? — усмехнулся Фрост, и тут ему пришла забавная мысль: — Рома, а ты знаешь, что у Иосифа осталось завещание?
— Как? Нет! Я не знал… а ты откуда? А что там, знаешь?
— Еще бы! Я читал. Там про тебя тоже написано. — Он замолчал и выжидал, наслаждаясь, как нервничает Ротман.
Тот не выдержал:
— Слушай, Корней! Неужели правда? Я думал, он шутил…
— Шутил?
— Да. Он как-то мне говорит: я тебя обязательно в своем завещании помяну, Рома.
— Ха! Так и сказал?
— Ну да! А что? Что написано про меня? Скажи! Не тяни!
— А там написано… Дай вспомню… А вот так. Моему коллеге, партнеру и другу Роману Ротману…
— Так и написал? Ух ты! Спасибо ему.
— Ну, да! Моему коллеге, партнеру и другу Роману, которого я обещал обязательно упомянуть в своем завещании…
— Ну, блин, дает, Иосиф! Ну-ну?
— Передаю огромный… Привет!
В трубке повисла тишина — секунда, две, пять. Потом Фрост не выдержал и, наслаждаясь розыгрышем, захохотал. А едва Ротман собрался на него наорать прямо в трубку, как дверь его кабинета приоткрылась, а Роман обмер и медленно сполз под стол.
— Не надо! Прошу вас! Умоляю! Я все отдам! У меня семья! У меня дети, жена, две любовницы! Нет!!!
На него через дверную щель смотрел ствол пистолета.
Стрелок
— Умоляю, не стреляйте! Я все отдам! — кричал из-под стола Роман Ротман.
— Роман, вылезайте из-под стола, — донесся до него ровный женский голос.
Роман ущипнул себя. Нет, не сон! Чуточку высунулся из-под стола. В кресле сидела не кто иная, как Медянская Виктория Станиславовна. Вся в черном, а перед ней на столе лежал пистолет марки «ТТ». Роман икнул.
— В-в-виктория? Что случилось?
Вопрос был глупым, и Роман это понимал, но, покрутив своей лысиной вправо и влево, он окончательно убедился, что через охрану и секретарей Медянская прорвалась в одиночку — без помощи наемных киллеров. А значит, фортуна на его стороне. Медянская закурила, и Ротман выполз из-под стола и, боязливо поглядывая на оружие Медянской, присел в кресло, — ни в коем случае не разваливаясь, чтобы в случае надобности сразу же снова нырнуть за дубовый стол. Виктория ухмыльнулась:
— Ах, жаль журналистов и камер нет. Вот бы они потешились. Не каждый день видишь великого радиомагната, прыгающего по кабинету, как заяц. Да еще отсиживающегося под столом.
Ротман снова икнул и попробовал обозначить свои позиции:
— Не шутите, Виктория! Вы проникли ко мне с оружием. Зачем? Я не понимаю. Ведь мы с вами не ссорились, я вам ничего не должен…
Медянская затянулась сигаретой, притушила ее прямо о каменный стол и взяла пистолет в руку.
— Какие уж тут шутки, Рома! Мне совсем не до шуток! Я знаю, что это ты убил моего мужа, поэтому пришла именно к тебе.
— Ва-а-ва-виктория?! Нее-е-ет! Я нне-не-не-е убивал! Нет! Это не я! Не я! — Он снова попятился под стол, а Медянская встала и навела пистолет — в упор:
— Тогда кто? Говори! Кто это был?! Я все узнаю. Все равно узнаю! Соврешь — прощайся с жизнью! Ну?! — Она ткнула пистолетом прямо ему в лицо и попала в нос.
Роман взвыл.
— Это Фрост! Это все он! Корней ненавидит! То есть ненавидел твоего Иосифа! У них бизнес. Большой. Очень. Миллиарды в «Медиасити», телеканал, «Звездный конвейер», артисты, продюсеры. Это огромные деньги. А у нас с Иосифом только «Сингл года» — и все. Да еще ротация. Но по ротации он мне должен! Понимаешь ты? Он! А когда ты должен — ты живешь! Это принцип! Закон.
— Закон? — подняла брови Медянская. — А ты разве по закону с ним поступал? Когда частоты оформил на станцию «Рома Радио»?
— «Роман Радио», — поправил Ротман и тут же получил толчок в нос.
— Уйя-я-а-а! Вика, ты с ума сошла! — взвыл он. — Это же мое лицо! Перестань!
— Хочешь, чтобы я взяла пониже? — и Медянская двинула ему пистолетом между ног.
Ротман закатил глаза:
— Ох! Ну, ты и ссу-укк… — и тут же закусил губу.
— Вот так-то лучше, Рома. Не буду я тебя убивать. Но ты сейчас напишешь расписку о том, что вернешь все, что получил от Иосифа, и все, что ему должен. Можешь забрать «Сингл года». Я тебе его отдаю. Но не даром. Пиши, что забираешь «Сингл» за пять миллионов долларов.
Медянская подтолкнула к нему лист бумаги и ручку, и Ротман убрал руки за спину:
— Но… я не могу…
Пистолет снова уперся ему между ног. Роман закряхтел и схватился за спасительную ручку. Быстро нацарапал расписку:
«Я, Роман Ротман, приобретаю конкурс и компанию „Сингл года“ у Медянской Виктории за пять миллионов долларов, которые обязуюсь выплатить в течение года с момента составления настоящей расписки», — подтолкнул Медянской.
Она пробежала глазами и усмехнулась:
— Не пойдет! Рома, какой год? Пиши: выплатить в течение месяца. Ну, давай!
Пистолет в ее руках снова дрогнул, и Роман вздохнул и переправил: «года» на «месяца». Вернул бумагу. Виктория кивнула и убрала лист. Сделала шаг назад. Подняла пистолет и прицелилась. Ротман задрожал и закрыл лицо руками:
— Нннее-е-ет!
А через секунду кабинет был пуст, и только щелчок закрывающейся двери доказывал, что Роман был не один в последние пятнадцать напряженных минут.
Гипноз
— Корней! Она была у меня! Грозила пистолетом. Убить грозилась!
— Тише ты! Кто? Кто тебя убить грозился? Успокойся, Рома!
— Медянская! Эта черная вдова! Она совсем сошла с ума. Ее надо остановить. Она опасна. Ты не понимаешь, Корней! Она реально убить могла.
В трубке телефона послышался смешок:
— Рома, Рома, успокойся. Да не волнуйся ты так. Подумаешь! Вдовы испугался.
Роман покачал головой:
— Корней! Ты так не говори. Она была вооружена. У нее пистолет. Я вообще думаю теперь, может, она сама… того… муженька своего грохнула? А?
В трубке на мгновение воцарилась тишина.
— Хм. Интересная мысль, Рома. Давай-ка мы ее забросим следователю. Вот он будет рад. Жены мужей убивают. Такое случается. Возьми хотя бы ту же генеральшу Роклину? А? Кто бы мог подумать? А следствие покопалось… и нашли.
— Чего нашли? — спросил Ротман и на мгновение ушел в себя; его вдруг озаботила расписка, которую он выдал Медянской.
