Тесс Герритсен - Хирург
– Вы хотите сказать, что реальной мишенью для него всегда была Корделл? – спросил Фрост. – Но он ее боится?
– По той же самой причине Эдмунд Кемпер смог убить свою мать только на закате своей преступной карьеры, – проговорил Цукер. – Все это время она была реальной мишенью – женщина, которую он ненавидел. Но вместо нее он направил свою ярость на других. Каждым убийством он символически уничтожал свою мать. Он не мог убить ее, во всяком случае, поначалу, поскольку она имела большую власть над ним. В каком-то смысле он боялся ее. Но с каждым злодеянием он обретал все большую уверенность в себе. Силу. И в итоге совершил то, что составляло смысл его жизни. Он размозжил матери череп, изнасиловал ее и расчленил. И в качестве последнего оскорбления разорвал ей глотку и выбросил ее на помойку. Настоящий объект его злобы был уничтожен. Вот на этом Эдмунд Кемпер и закончил свои кровавые похождения и сдался властям.
Барри Фросту, который отличался тем, что обычно блевал на месте преступления, явно стало не по себе при мысли о зверском финале в исполнении Кемпера.
– Выходит, первые три нападения, – заметил он, – могут оказаться лишь разминкой перед главным событием?
Цукер кивнул:
– Да, перед убийством Кэтрин Корделл.
* * *Муру стало больно, когда он увидел улыбку на лице Кэтрин, которая вышла в приемную клиники встретить его. Он знал, что его вопросы мигом разрушат ее душевный покой. Глядя на нее сейчас, он видел перед собой вовсе не жертву, а красивую, полную сил женщину, которая сразу же взяла его за руку и, казалось, неохотно отпустила ее после рукопожатия.
– Надеюсь, я не помешал, – сказал он.
– У меня для вас всегда найдется время. – Она вновь мило улыбнулась. – Может, чашку кофе?
– Нет, спасибо. Не стоит.
– Тогда пойдемте ко мне в кабинет.
Кэтрин села за стол и приготовилась выслушать от него новости, За последние несколько дней она научилась доверять ему, и в ее взгляде уже не было прежней настороженности. Ранимости. Он сумел убедить ее в том, что он друг.
И вот теперь ему предстояло разрушить эту дружбу.
– Ни у кого не осталось сомнений в том, – начал он, – что Хирург охотится за вами.
Она кивнула.
– Нам непонятно только одно: почему. Почему он копирует почерк Эндрю Капры? Почему именно вы оказались в центре его внимания? Вы можете найти этому объяснение?
В ее глазах промелькнуло удивление.
– Понятия не имею.
– А нам кажется, что вам это известно.
– Откуда я могу знать, что у него на уме?
– Кэтрин, он может напасть на любую женщину в Бостоне. Может выбрать женщину совершенно неподготовленную, даже не подозревающую, что за ней охотятся. Это было бы вполне логично – найти самую легкую жертву. Вы же наиболее сложный вариант добычи, поскольку все время начеку. И он еще больше усложняет себе задачу, посылая вам предупреждение. Он как будто дразнит вас. Почему?
Взгляд ее утратил недавнюю приветливость. Она вдруг расправила плечи и, сжав руки в кулаки, тяжело опустила их на стол.
– Я вам еще раз повторяю: я не знаю.
– Вы – единственная физическая связь между Эндрю Капрой и Хирургом, – продолжил Мур. – Их общая жертва. Все складывается так, будто Капра до сих пор жив и пытается продолжить начатое дело, двигаясь от точки, на которой остановился, – от вас, жертвы, которой удалось остаться в живых.
Кэтрин уставилась на свой стол, на аккуратно сложенные папки. На медицинскую карту, которую заполняла своим четким почерком. Хотя она и казалась спокойной, костяшки ее пальцев побелели, словно выточенные из слоновой кости.
– Что вы не рассказали мне об Эндрю Капре? – тихо спросил он.
– Я ничего от вас не утаила.
– В ночь нападения – почему он пришел к вам домой?
– Это так важно для следствия?
– Вы были единственной жертвой, с которой Капра был лично знаком. Другие – случайные женщины, которых он подбирал в барах. Вы были не такой. И он выбрал вас.
– Он был... возможно, он разозлился на меня, – неуверенно проговорила она.
– Он пришел к вам, чтобы поговорить о чем-то, связанном с работой. О допущенной им ошибке. Так вы сказали детективу Сингеру.
Она кивнула.
– Это была не просто случайная ошибка. Их было слишком много, врачебных ошибок. Он совершенно не следил за результатами анализов крови. Это было верхом беспечности. Я поругалась с ним в тот день в больнице.
– Что вы ему сказали?
– Я сказала, что ему нужно подыскать себе другую специальность. Потому что я не собираюсь рекомендовать его на второй год стажировки.
– Он угрожал вам? Как-то выражал свою злость?
– Нет. Это было очень странно. Он смиренно принял мои упреки. И... улыбнулся мне.
– Улыбнулся?
Она снова кивнула.
– Да, как будто все это не имело для него никакого значения.
Мур содрогнулся, представив себе эту картину. Ей тогда и в голову не могло прийти, что улыбка Капры была всего лишь прикрытием его беспредельной ярости.
– А потом, вечером, у вас дома, – произнес Мур, – когда он напал на вас...
– Я уже все подробно рассказала. Вы можете прочитать это в моем заявлении.
Мур сделал паузу. И неохотно продолжил:
– Есть вещи, о которых вы не рассказали Сингеру, умолчали.
Она вскинула голову, и ее щеки запылали от гнева.
– Я ни о чем не умалчивала!
Ему было невмоготу продолжать этот допрос, но выбора не было.
– Я еще раз просмотрел протокол вскрытия Капры, – сказал он. – Кое-что не совпадает с теми показаниями, которые вы дали полиции Саванны.
– Я рассказала детективу Сингеру в точности все, как было.
– Вы сказали, что лежали, свесившись с кровати. Потом перегнулись, чтобы достать пистолет. С этой позиции вы целились в Капру и затем выстрелили. – Мур пристально посмотрел на нее.
– Так и есть. Клянусь.
– Согласно протоколу вскрытия пуля прошла через живот и далее через грудной отдел позвоночника, парализовав его. Это совпадает с вашими показаниями.
– Тогда почему вы говорите, что я лгу?
Мур опять выдержал паузу и, преодолев жесточайшее внутреннее сопротивление, заставил себя продолжить. Чтобы вновь сделать ей больно.
– Проблема со вторым выстрелом, – сказал он. – Он был сделан с близкого расстояния, прямо в его левый глаз. А ведь вы в это время лежали на полу.
– Должно быть, он нагнулся, тогда я и выстрелила...
– Должно быть? – повторил он.
– Я не знаю. Не помню.
– Вы не помните, как сделали второй выстрел?
– Нет. Да...
– Где правда, Кэтрин? – Он произнес это тихо, но его слова все равно больно жалили.
Она вскочила с кресла.
– Со мной нельзя так разговаривать. Не забывайте, что я – жертва.
– Я и пытаюсь уберечь вас от гибели. Для этого мне необходимо знать правду.
– Я уже сказала всю правду! А теперь, думаю, вам пора уйти. – Она подошла к двери, широко распахнула ее и опешила, издав изумленный возглас.
Прямо за дверью стоял Питер Фалко, застигнутый как раз в тот момент, когда он хотел постучать.
– С тобой все в порядке, Кэтрин? – спросил Питер.
– Все прекрасно, – выпалила она.
Взгляд Питера заметно посуровел, когда он увидел Мура.
– Это что, домогательство со стороны полиции?
– Я просто беседую с доктором Корделл, вот и все.
– Из коридора это слышится несколько иначе. – Питер перевел взгляд на Кэтрин. – Хочешь, я выставлю его отсюда?
– Я сама справлюсь.
– Ты не обязана отвечать ни на какие вопросы.
– Я хорошо это знаю, спасибо.
– Ладно. Но, если я тебе понадоблюсь, я здесь, рядом. – Питер бросил на Мура еще один угрожающий взгляд, потом развернулся и направился в свой кабинет. Из приемной на нее изумленно смотрели Хелен и бухгалтер. Разозлившись еще больше, она шумно захлопнула дверь. Какое-то мгновение она стояла там, спиной к Муру. Потом спина ее выпрямилась, и она обернулась. Даже если бы она ответила ему – сейчас или позже, вопросы все равно бы остались.
– Я ничего от вас не утаила, – сказала она. – Если даже я что-то и не рассказала, так только потому, что не помню.
– Значит, ваше заявление, сделанное для полиции Саванны, нельзя считать полностью правдивым.
– Я находилась в больнице, когда делала заявление. Детектив Сингер подсказывал мне, что случилось, помогая воссоздать картину. Я рассказала ему все, что считала правдой на тот момент.
– А теперь вы в этом не уверены.
Она покачала головой.
– Трудно сказать, какие воспоминания реальны. Я слишком многого не могу вспомнить из-за того лекарства, которое мне подсыпал Капра. Рогипнола. Раньше меня часто мучили видения. Но я не знаю какие из них считать правдой.
– У вас до сих пор бывают такие видения?
– Последнее было этой ночью. Причем впервые за несколько месяцев. Мне казалось, я уже избавилась от них. – Она подошла к окну и выглянула на улицу. Вид из окна портила нависавшая бетонная конструкция. Окна ее кабинета выходили на больничный корпус, и перед глазами рядами тянулись окна палат. Отсюда можно было украдкой заглянуть в мир больных и умирающих.
