Бекка Фитцпатрик - Черный лед
– Я серьезно.
Он пожал плечами:
– Я – все, что у тебя есть.
– Это еще не причина доверять тебе. Окажись я в этой пещере с Шоном, я бы не доверяла ему, будь он даже единственным человеком на сотни километров вокруг.
– На самом деле это скорее нора.
Я подавила вздох.
– Зачем я тебе? Ты умеешь развести костер, ты явно не новичок в лесу, опытный походник. Почему не бросишь меня и не позаботишься о себе?
– Ты так этого хочешь?
– Конечно, нет! – поспешно выпалила я, вздрагивая при мысли, что останусь один на один с бесконечными заснеженными горами. – Наоборот: наши шансы на выживание увеличиваются, если мы будем держаться вместе.
– Прямо мои слова!
– Так ты используешь меня?
– Не больше, чем ты меня.
Я замолчала. Было огромным облегчением наконец получить возможность задавать Мэйсону вопросы, но наш разговор не приносил того удовлетворения, на которое я рассчитывала. У меня складывалось четкое впечатление, что он не отвечает прямо – только самый минимум, огрызок приманки и не больше.
– Тебе нужна причина, чтобы доверять мне? – наконец спросил мой спутник, каким-то образом почувствовав мое раздражение. – Я не Мэйсон. Меня зовут Джуд.
Я вздрогнула:
– Что?
Парень достал из кармана и открыл бумажник, вытащил водительские права, лежавшие за прозрачным пластиком, и протянул мне.
Документ был выдан в Вайоминге на имя Мэйсона К. Герцена.
– Как настоящие, правда? – спросил Мэйсон. – Но это подделка. – Парень протянул мне другую карточку, тщательно запрятанную под первой. Только теперь закрыл пальцем свою фамилию и адрес.
На этих правах была та же фотография, что и на первых, но выданы они были в Калифорнии.
– Не понимаю, – призналась я.
– Мне не хотелось открывать Шону свое настоящее имя.
– Почему?
– Не хотел давать ему возможность найти меня, если бы мы расплевались. И я не доверял ему. А вот тебе открываюсь, хотя и не уверен, что могу доверять тебе. Потому что надеюсь, что и ты пойдешь мне навстречу. Возможно, взамен я могу рассчитывать, что и ты поделишься своими секретами.
– Я не скрываюсь под чужим именем. И нет у меня никаких секретов, – возразила я, недоумевая, что за игру он ведет, что хочет выведать.
– А вот это неправда. Ты говорила, вы с Корби приехали в горы вдвоем.
Я нахмурилась:
– Но так и было.
– Тогда что твой бывший тут делает? Келвин, так его зовут, верно? Дороги закрыты, значит, он приехал сюда до начала метели, два дня назад. Ты знала, что он будет здесь?
– А что, если и знала?
– Тогда почему не сказала о нем? Там, в хижине, до того, как поняла, что Шон опасен. Почему не сказала правду?
Потому что заинтересовалась Шоном и не хотела лишить себя шансов, упоминая своего бывшего парня. Однако признаваться в этом было слишком стыдно, поэтому я дала ответ, оставлявший возможность примириться с самой собой.
– А может, я все-таки не полностью доверяла вам с Шоном, и хотела припрятать туз в рукаве, на всякий случай. Выходит, поступила мудро – Келвин застал Шона врасплох. – До меня только сейчас дошло, что не попытайся я сбежать из хижины рейнджеров, Келвин застал бы всех нас врасплох, и я была бы сейчас с ним. От осознания этого у меня перехватило дыхание, как от удара в живот.
– Как думаешь, Келвин в Айдлвайлде? – спросил Мэйсон.
– Понятия не имею. – Конечно, я думала, что Келвин там. Если он нашел Корби, то, конечно, отвез ее домой.
– Ты можешь найти его отсюда?
Я изучающе посмотрела на Мэйсона, пытаясь понять, что он задумал. С картой Келвина мне не составило бы труда вывести нас к усадьбе Верстеегов. Но с чего Мэйсону хотеть помочь мне добраться до Айдлвайлда?
– Полагаю, да, – наконец ответила я, неуверенная, что мне стоит на что-то подписываться, пока я не разобралась в его игре.
– Айдлвайлд ближе, чем следующая станция рейнджеров?
– Примерно на пару километров ближе.
– Тогда, думаю, пойдем туда. Что он за человек, этот Келвин?
– Ты еще спрашиваешь? – фыркнула я. – С ним лучше не связываться. Ты же видел. Когда вы брали нас в заложники, то понятия не имели, во что ввязываетесь. Келвин не отступится, пока не разыщет меня. Он уехал искать Корби, но вернется. У тебя есть все причины бояться его, Мэйсон, – предупредила я.
– Джуд.
– Ты действительно хочешь, чтобы я так тебя называла? – спросила я с легким раздражением. – Я звала тебя Мэйсоном все это время и не уверена, что способна увидеть кем-то еще.
Его глаза стрельнули в мою сторону, на лице появилось загадочное выражение, которое я не могла «прочитать»:
– Попробуй.
– Джуд! – произнесла я с еще большим негодованием. – Джуд, – повторила я, уже мягче, пробуя слово на вкус. Пожалуй, такой вариант мне нравился больше, хотя я бы ни за что не призналась в этом парню. – Какое-то оно короткое, мне всегда нравились мужские имена из двух слогов. И напоминает о той песне «Битлз»[16]. Или о Джуде Лоу, на которого ты совсем не похож, – быстро прибавила я.
Парень подпер рукой подбородок, изображая задумчивость:
– Действительно, ничего общего.
Вопреки собственному желанию, я расхохоталась. И немедленно пожалела об этом, когда Мэйсон – Джуд – улыбнулся в ответ, явно довольный своей шуткой. Улыбка, казалось, открыла его лицо, смягчая стальные углы и согревая холодный, закрытый для посторонних взгляд. На мгновение он показался мне привлекательным и даже красивым, но я немедленно с негодованием отвергла свое чувство как ненастоящее. Если стокгольмский синдром существует, то – я была уверена – мое влечение было его ранним проявлением.
И все равно. Возможно, я и начну называть его Джудом. В конце концов, если мы собрались выживать вместе, наверное, полезно будет увидеть в нем нового человека. Не похитителя, а, скажем так, парня с темным прошлым. Того, кто не пошел против Шона, но хотел пойти. Того, кто поможет мне, если я помогу ему.
– Меня назвали в честь апостола Иуды[17], также известного как Иуда, святой покровитель безнадежных дел.
Я с сомнением посмотрела на него.
– Святой покровитель безнадежных дел? Да ладно! Правда, что ли?
– Конечно, правда. Я же сейчас здесь с тобой, разве не так?
Я вскинула подбородок:
– Ты считаешь меня безнадежным делом?
– На самом деле нет, – ответил он, посерьезнев. – Даже наоборот. Полагаю, у тебя гораздо больше талантов, чем люди привыкли считать. Порой я задумываюсь, какой девушкой ты была до того, как отправилась в этот поход.
Он задумывается обо мне? А что еще он обо мне думал?
Джуд пристально посмотрел на меня, заставив почувствовать, будто я на глазах становлюсь прозрачной – неприятное ощущение, – и добавил:
– Я наблюдал, как ты общаешься с Корби, и подумал, что, наверное, дома, в кругу друзей и семьи, ты становишься немного другой Бритт. Притворяешься менее способной. Но здесь, в горах, ты не та девушка. Мне нравится, как ты смело смотришь в лицо своим страхам. И, хотя обычно это и не считается достоинством, ты отменная лгунья. Сколько раз ты манипулировала Шоном с помощью весьма убедительной лжи?
Мне не понравился долгий невозмутимый взгляд его карих глаз, и я быстро воскликнула:
– Если с захватом заложников у тебя не выгорит, уверена, ты мог бы попробовать силы в ясновидении!
Он потер большим пальцем об указательный, словно ожидая денег.
– Дай хоть чаевые – мой первый заработок на этом поприще.
– Вот тебе вместо чаевых совет: в следующий раз придумай историю не столь нелепую и безумную. Глядишь, жертва и поверит.
Теперь настал мой черед самодовольно ухмыльнуться, увидев в его глазах искорку веселья. Может, я и застряла в диком лесу, но чувство юмора мне пока не отказало.
– Тебе не кажется странным, что Келвин застрелил безоружного человека? – спросил Джуд, возвращаясь к прежней теме.
Я колебалась. Мне хотелось защитить Келвина. Мысленно я уже перебрала все возможные оправдания. Он был вне себя от беспокойства. Он искренне верил, что Шон так или иначе причинил вред нам с Корби. Он выбрал лучший выход в данных обстоятельствах. Все это я говорила себе много раз, но решение Келвина все равно глубоко встревожило меня.
Резко вдохнув, я ответила:
– Нет, не кажется. Он знал, что Шон лжет. Келвин не дурак. Он знал, что мы с Корби находились – и находимся – в опасности, и знал, что Шон, по крайней мере частично, в этом повинен. Да и вообще, невинной овечкой Шона не назовешь. Сколько раз он направлял оружие на меня и на Корби? Мы были безоружны. Тебе, кажется, тогда на это было наплевать. Ты злишься просто потому, что Шон был твоим другом. Поменяйся они местами, и Шон застрелил бы Келвина без колебаний. Не станешь же ты убеждать меня, будто Шон чувствовал хоть каплю сожаления, убив егеря. И не забывай о полицейском, в которого он выстрелил перед тем, как вы убежали в горы, и о девочке, которую отправил в больницу. Шон сам чужую жизнь ни в грош не ставил. Мне не жаль, что Келвин убил его.
