Бекка Фитцпатрик - Черный лед
«Когда же я увижу тебя в бикини? – написал он. – С завязками, которые смогу развязать…»
«Когда перестанешь скрывать наши отношения», – набрала я. Палец завис над кнопкой «отправить».
В конце концов я стерла текст – не хотела манипулировать своим парнем. Мне было семнадцать, время игр кончилось.
Глава 19
Не знаю, как долго Мэйсон вел меня, подпирая плечом, поддерживая, подбадривая. Неожиданно обнаружив себя еле волокущей ноги вниз по склону в поисках хоть какого-то укрытия, я осознала, что уже не раз на ходу проваливалась в сон и снова просыпалась. В других обстоятельствах я бы с омерзением отодвинулась от Мэйсона, но сейчас слишком вымоталась, чтобы думать об этом.
Он что-то сказал мне на ухо. По тону я поняла, что парень ликует, и с усилием подняла веки, озирая бесконечное кружение снега вокруг. Мэйсон показал на что-то впереди. Когда я, наконец, это увидела, мое сердце тоже зашлось от радости.
Мы доковыляли до поваленного дерева с переплетенными, торчащими над землей корнями. Комья замерзшей глины заполняли дырки между ними, в результате получалось что-то вроде пещеры, тайное убежище от непогоды. Мэйсон помог мне пролезть под полог шишковатых извитых корней, потом залез туда сам. Укрывшись от снега и ветра, я почувствовала, как рассеивается чувство беспомощности. Дерево пахло грязью и гнилью, но яма под корнями была сухой и, в сравнении с хлещущим снаружи ветром, почти уютной.
Стянув перчатки, Мэйсон подышал на руки и энергично растер их друг о друга.
– Как твои ноги?
– Мокрые. – Это был самый длинный ответ, который я смогла дать. От постоянного стука друг о друга болели зубы, а губы застыли двумя ноющими полосками льда.
Он нахмурился:
– Я беспокоюсь, как бы ты их не отморозила. Надо было тебе… – Парень оборвал себя на полуслове, но я поняла, что он хотел сказать. Надо было надевать сухие шерстяные носки, пока предлагали.
Я не чувствовала ног. Даже неприятное покалывание ушло. Трудно заставить себя беспокоиться об обморожении, когда совсем не чувствуешь боли… и когда устала настолько, что ни одна мысль в мозгу не задерживается.
– На, хлебни перед сном, – велел Мэйсон, протягивая мне флягу.
Я сделала несколько глотков, но веки уже падали мне на глаза. В это полубессознательное мгновение я почувствовала, что папа с Иэном молятся за меня. Они знали, что я в беде, они стояли на коленях, прося Господа дать мне сил. Мягкое тепло разлилось по мне, и я тихо выдохнула.
«Не сдавайтесь там», – послала я мысленный сигнал через все огромное пространство, разделявшее нас.
Эта не очень трезвая мысль оказалась последней – потом я заснула.
* * *Когда я снова открыла глаза, сквозь переплетение корней над головой просачивался молочно-белый свет. Утро. Я проспала несколько часов. Почувствовав шевеление Мэйсона рядом с собой, поняла, что лежу, прижимаясь к нему, и немедленно откатилась, тут же пожалев об этом, когда холодный воздух хлынул в пустоту между нами.
– Проснулась? – спросил он сиплым спросонья голосом.
Я села, задев головой корни. Только тогда и заметила, что Мэйсон расстелил под нами водонепроницаемые коврики, укрыл нас одеялами и спальниками. Меня также немало удивили ботинки Мэйсона, оказавшиеся на моих ногах, – слишком большие, но он туго зашнуровал их, и пальцам в кои-то веки было тепло и уютно. На ногах парня красовались толстые походные шерстяные носки, но я сомневалась, что они защищали от колюче-холодного воздуха.
– Твои носки насквозь промокли, – объяснил он.
– Не надо было отдавать мне свои ботинки, – пробормотала я, испытывая огромную благодарность.
– Я повесил твои посушиться. – Он показал на крючки, прицепленные на скорую руку к одному из корней. – Но пока мы не развели огонь, они больше висят, чем сохнут.
– Огонь, – медленно сказала я, смакуя это слово. Приятное томление растеклось по всему телу при мысли о настоящем тепле.
– Снег прекратился. Самое время выйти за дровами. – Мэйсон перегнулся через меня и стал снимать свою обувь. Разумеется, он не мог пойти за дровами в одних носках, но то, как легко и бесцеремонно он прикасался ко мне, застало врасплох. До этого так непринужденно меня касался только Кэл.
Когда Мэйсон снял с меня ботинки и обулся, я немного застенчиво протянула ему флисовую шапочку.
– Сколько нападало? – спросила я.
– Несколько сантиметров. Все дороги в горы, которые еще оставались открытыми, теперь уж точно закрыты. Дня на два мы предоставлены сами себе, пока их не расчистят. Не волнуйся, – внезапно добавил он, поглядев на меня, словно осознавая, как эти новости могли меня встревожить. – Если не будем паниковать, все будет хорошо. Я и не такое переживал.
Я чувствовала себя странно спокойно в обществе Мэйсона. Но не могла не задуматься: не связана ли его уверенность в себе с тем, что раз дороги перекрыты, полиция его не настигнет. У него появилось время продумать следующий ход – это, казалось, придало ему оптимизма, но я, наоборот, еще сильнее пала духом: никто за мной не придет. Я знала, что Келвин не перестанет искать меня: найдет Корби и вернется, как только сможет, – но не могла на него рассчитывать. Не могла рассчитывать на папу. На полицию. У меня было чувство, словно один за другим мне на грудь падают камни.
– Ты же не уйдешь далеко, правда? – спросила я Мэйсона, вылезавшего из нашего «домика».
Он мгновение внимательно изучал меня, потом в глазах парня вспыхнула озорная искорка.
– Боишься, не вернусь?
– Нет, просто…
Да, именно так.
Поразительно: всего лишь несколько часов назад я пыталась убежать от него. Я не доверяла ему и сейчас не была уверена, что можно доверять. Я по-прежнему была нужна Мэйсону, чтобы выбраться из гор, и, возможно, только потому еще жива. Только поэтому? Я, в самом деле, думала, что он мог меня убить и убил бы? Конечно, если это он убил ту девушку, что мешало ему совершить еще одно преступление? Но на самом деле я понятия не имела, на кого «повесить» ту смерть. А снова спрашивать Мэйсона я не стану – не в моих интересах провоцировать его.
– Попробую поискать сухие ветки у корней деревьев, – объявил Мэйсон. – Вернусь через полчаса.
– Поищи еще живицы, – предложила я.
– Живицы?
– Сосновой смолы. Она липкая, но ее легко отколупать, а горит как бензин, когда подожжешь. – Келвин научил меня этому фокусу много лет назад.
На лице Мэйсона вдруг расцвела одобрительная улыбка, на миг смягчившая его серьезное, «застегнутое» выражение.
– Живицы, значит…
Я еще поспала, пока Мэйсон не вернулся. Услышала, как он проползает под навес корней, и, несмотря на то, что закоченела от холода, повернулась посмотреть, как парень разжигает огонь. Не хотелось быть занудой или выпендриваться, но вдруг бы у меня нашлась еще пара полезных советов? Я не предполагала, что мой опыт пригодится мне в столь жутких обстоятельствах, но внезапно почувствовала огромное удовлетворение, что озаботилась освоением элементарных навыков выживания.
Мэйсон положил четыре небольших палочки рядом, сделав платформу. Потом, подмигнув мне, натер ее липкими каплями смолы. Затем из прутиков сделал шалашик с отверстиями для прохода воздуха. На это ушло некоторое время, как и на то, чтобы поджечь их зажигалкой. Наконец прутики занялись, задымились, потом загорелись.
– Скоро станет тепло, – пообещал он.
Тепло. Почти забытое ощущение.
– Почему ты помогаешь мне, Мэйсон? – спросила я.
Он неловко поерзал, потом замолчал. Наконец произнес:
– Знаю, ты не веришь мне, но я никогда не хотел причинять тебе боли. Я хотел только помочь. С самого начала, но все… вышло из-под контроля, – уклончиво закончил он.
– Ты боялся Шона? Боялся выступить против него? – Я-то думала, это Шон боялся Мэйсона.
Парень не ответил.
– Мне не жаль, что он мертв, но я сожалею, что ты потерял его. Мне жаль, что тебе пришлось видеть, как он погиб.
Мэйсон горько усмехнулся, качая головой, которая склонилась к коленям.
– Мне тоже, – тяжело сказал он. – Ты и представить себе не можешь насколько.
– Не думала, что он умрет… вот так, – тихо прибавила я, все еще переживая из-за того, как равнодушно Келвин убил Шона.
– Ладно, бог с ним, с Шоном, – проворчал Мэйсон, на мгновение помрачнев от сожаления. Он сморгнул, явно выбрасывая из головы все эмоции, неготовность смириться с уходом Шона. – С этой минуты только ты и я. Будем командой, ладно? – Он протянул руку.
Я посмотрела на нее, но пожимать не стала.
– Почему я должна доверять тебе?
– Похоже на собеседование: «Почему я должна нанять вас в нашу компанию?», «Почему вы считаете себя лучшим кандидатом на эту должность?».
– Я серьезно.
Он пожал плечами:
– Я – все, что у тебя есть.
– Это еще не причина доверять тебе. Окажись я в этой пещере с Шоном, я бы не доверяла ему, будь он даже единственным человеком на сотни километров вокруг.
