Дэвид Боукер - Смерть, какую ты заслужил
– Я не знал, что ты хочешь его пришить, – медленно и раздельно произнес Конрад, стараясь донести, что его тревожит.
Взяв Конрада за подбородок, Куколка заставил его встретиться с собой взглядом.
– Проснись, большой брат. Вот чем я теперь занимаюсь. Я кончаю людей. Нет, на самом деле нет. Я же работаю на «Пономарчиков», верно? Я людей не мучаю, я их кокаю. Я долго этого ждал. Разве ты не понимаешь? Этот гад Злыдень – покойник. Его больше нет. А я иду наверх, Кон. Это я стану любимчиком Малькольма Пономаря. Мы с тобой, братишка. Мы короли жизни.
Сжигая одежду Тони, Куколка нашел в его кармане адрес Никки. Потом отправился домой и проспал три часа, а после легкого завтрака поехал в жилой микрорайон Конглтона, Чешир. Когда местные жители тащили свои задницы на работу, а детей в школу, Куколка нажал кнопку звонка симпатичного, отдельно стоящего дома в надежде встретить и допросить бывшую курочку Билли Дайя.
Ни ответа, ни признаков жизни. Куколка отошел на лужайку, чтобы оттуда рассмотреть окна. Шторы в спальне были задернуты. К задней части дома вела дорожка с калиткой. Подергав ее, Куколка обнаружил, что она заперта. Почувствовав, что кто-то за ним наблюдает, он обернулся и увидел мужика, вшивающегося возле коричневого, как дерьмо, «вольво».
Мужик был приблизительно одних с Куколкой лет, довольно высокий и с темными сальными волосами, расчесанными на косой пробор. Костюм у него был тоже дерьмово-коричневый, как «вольво». Выглядел он как менеджер банка. Не испугавшись взгляда Куколки, он подождал еще секунду, потом, позвякивая ключами, пошел через лужайку к незнакомцу.
– Могу я вам чем-нибудь помочь?
В вопросе прозвучала отточенная смесь вежливости и враждебности. Говоривший вел себя как крутой – невзирая на пивной животик и обмякшие плечи. Куколка передумал: нет, это не банковский менеджер, а налоговый инспектор. Да. Однозначно налоговый инспектор.
– Не знаю, – ответил ему в тон Куколка. – А вы можете?
В ответном взгляде никакой готовности не проявилось.
– Я друг Никки, – объяснил Куколка. – Вы не знаете, она дома?
Инспектор чуть расслабился, но особой радости не выказал. «Теперь он размышляет, а не отец ли я ожидаемого ублюдка», – подумал Куколка.
– Все уехали.
Куколка с деланым разочарованием вздохнул.
– Жаль. Мне очень надо ее повидать.
Мужик кивнул, больше заинтересованный в том, чтобы прогнать Куколку с собственности соседей, чем выслушивать рассказ о его личных проблемах.
– У вас часы правильно идут? – спросил Куколка. Инспектор не ответил, не желая тратить слов на
кого-то, кого уже невзлюбил. Куколка намек понял и небрежно зашагал к своему «рэндж роверу». Открывая дверцу, он попытался в последний раз:
– Не знаете, когда она вернется?
Инспектор вернулся к своему дерьмовому «вольво». Наградив Куколку еще одним пронзительным взглядом, он отрывисто дернул головой.
– Спасибо за помощь, – сказал Куколка.
И, садясь за руль, улыбнулся инспектору в лицо. Это была издевательская улыбка, в которой светилась неприкрытая угроза.
Инспектор так и остался стоять на дороге. Что он делает, читалось у него по лицу: он запоминал внешность Куколки и номер его машины. Сознательный гражданин. Сволочь. Но Куколка выдавил улыбку, заставляя себя успокоиться, хотя мог бы порвать гражданина на части, даже будь у него одна рука привязана за спиной.
Разворачиваясь, Куколка сдал задом на чью-то подъездную дорожку, повернул и уехал. В зеркальце ему был виден инспектор. Гад все еще стоял у своей машины и глядел ему вслед. Однажды темной ночью, подумал Куколка, ты выйдешь из дома и получишь ножом между лопаток. Вся сцена встала у него перед глазами.
Инспектор будет извиваться на земле и скулить. «Помнишь меня? – скажет Куколка, стоя с занесенным ножом над умирающим. – Я тот, на кого ты пожалел времени».
– Одноклассники? – не веря своим ушам, переспросил Пономарь. – Ты хочешь сказать, двое моих людей мертвы, а Дай жив потому, что они со Злыднем лепили кулички в песочнице?
– Похоже на то, – безразлично ответил Куколка.
– Напоминает Харди, – заметил Шеф и тут же пожалел, что подал голос.
– Кто такой, мать его, Харди? – вскинулся Пономарь.
– Ну, один тип, знаешь ли, много трепал о совпадениях, – пробормотал Шеф.
– Мы говорим про Харди из «Лорел и Харди», а? Шеф поерзал на стуле.
– Нет, про Томаса Харди, писателя. Я проходил его в средней школе.
– По какому предмету? – ощетинился Пономарь.
– По литературе, конечно.
– И как, сдал экзамен?
– Был бы я здесь, если сдал бы?
– Заткни пасть. Если бы ты сдал, образование у тебя все равно было бы такое же, как и у нас с ним. – Пономарь кивнул на Куколку. – Хреновое. Так что не делай вид, будто ты лучше нас. Усек?
Шеф не ответил.
– Долбаные «Лорел и Харди»! – продолжал глумиться Пономарь. – Мы тут о серьезных вещах говорим!
Куколка улыбнулся, зная, что силу тут выставляют напоказ ради него. Шеф щелчком смахнул крошечную пушинку с отутюженных брюк, по всей видимости, нисколько не тронутый грубостью Пономаря.
Было утро после убийства Тони. Пономарь, Шеф и Куколка съехались на чрезвычайное совещание в «Диву». Как и ресторан Пономаря, клуб изначально был попыткой перейти в легальный бизнес. В первый же вечер двух чужаков, пойманных за продажей наркотиков, изувечили на танцполе в назидание другим. Во второй посетители могли заказывать в баре наркотики по выбору. В этом смысле «Дива» ничем не отличалась от прочих закрытых клубов Лондона.
Сегодня Куколка впервые встретился с Малькольмом Пономарем лично. Исполнившись тихой радости и сознания победы, он сидел в тесном офисе и рассказывал все, что узнал. Был ясный летний день. Все трое потели на жаре. Когда Куколка закончил, Пономарь с Шефом погрузились в задумчивое молчание.
– А исусик? С ним разобрались? – спросил через некоторое время Пономарь.
– Извините? – удивился, не поняв, Куколка.
– Исусик, – объяснил Шеф. – Другое название полицейского.
Для наглядности Пономарь развел руки, изображая спасителя на Христе.
– Они всегда вот так руками разводят.
– Пришлось убить, – авторитетно ответил Куколка. – Он предупредил бы Дайя.
– Верно. – Пономарь удовлетворенно кивнул. – На твоем месте я поступил бы так же. Но в следующий раз сначала спроси. Запомни. Никто без моего слова не умирает.
– Извините... я не...
– Не важно. – Пономарь так яростно затряс головой, что заходили ходуном брыли. – Просто не заводи себе такой привычки. Нельзя позволить, чтобы пропадало слишком много копов. Даже полиция, какие бы идиоты там не служили, не может этого не заметить.
Куколка видел, что произвел впечатление на Пономаря. После стольких лет рутинного резания физиономий наконец пришло его время воссиять. Пономарь, как всегда, заполнял своими миазмами комнату. Без единого слова он толкнул через стол чек. Бросив на него взгляд, Куколка усмехнулся.
– Двадцать косых?
Пономарь закурил тонкую сигариллу.
– Я слышал, ты не слишком доволен гонораром. Шеф согласно закивал, словно с самого начала намеревался хорошо заплатить Куколке.
Аккуратно сложив чек, Куколка убрал его в бумажник.
– Да, пока не забыл. Я знаю, где живет бывшая телка Билли Дайя. Хотите, с ней поговорю?
Пономарь покачал головой.
– Не-а. Он ведь не у нее прячется, так? Забудь.
Вид у Куколки стал разочарованный.
– Чем больше людей подключаешь, тем грязнее становится, – поделился мудростью Шеф. – Давай попроще. Мы хотим, чтобы ты взялся за Билли Дайя. Ведь так, Малькольм?
– Определенно, мать вашу, – согласился Пономарь.
– Но сначала, – продолжал Шеф, – нам бы хотелось, чтобы ты убрал Злыдня.
Куколка присвистнул.
– Сколько за него дадите? Насколько он вам важен?
– Насколько? – переспросил Пономарь. – Подожди и увидишь.
– Я мог бы убить первого встречного. Откуда вы узнаете, что это Злыдень?
Пономарь неприятно улыбнулся.
– Мы исходим из того, что ты не захочешь злить Малькольма Пономаря. Мы исходим из того, что ты не захочешь провести остаток своей гребаной жизни, оглядываясь через плечо. Потому что, поверь мне, дружок, я не прощаю. И я не забываю, мать твою.
Куколка улыбнулся.
– Чего ты лыбишься, черт побери? – поинтересовался Пономарь и повернулся к Шефу: – Этот засранец все время лыбится.
– Я счастлив, – просто ответил Куколка.
– Черт бы меня побрал, – фыркнул Пономарь, будто далее мимолетное счастье было самым нелепым состоянием, какое только можно себе представить.
Вскоре они все разулыбались. Пономарь откинулся на спинку кресла, удивляясь сидящему перед ним человеку, который нашел свое счастье. И со смехом покачал головой.
– Счастлив, мать его. Такое, черт побери, не часто услышишь.
Потом его настроение резко изменилось.
