Джералд Керш - Ночь и город
— Но у него наверняка много денег, — сказала Хелен.
— С чего ты взяла? Его костюму цена пять фунтов в базарный день. Рубашка за десять шиллингов — дешевая имитация ярлычка «Бэрримор Ролл». Богатые американцы так не одеваются, особенно если хотят произвести впечатление. Не стоит попадаться на эту удочку. Он не американец, не композитор и никакой не богач. Скорее всего, он обычный карманник.
— Кто дал тебе право так о нем говорить? — спросила Хелен.
— Ну, может, и не карманник. Может, он просто альфонс. Да, скорее всего, так оно и есть.
— И все равно я что-то не заметила, чтобы ты отказывался от его денег.
— Ну ладно, ладно… Можешь обвинить меня в этом, пожалуйста. Но не защищай его только потому, что они были у него в кармане.
— Если у тебя такое настроение, зачем тогда ты вообще пришел в клуб?
— Потому что мне нужны деньги — прямо сейчас, во что бы то ни стало.
— Мне кажется, что у Фабиана схожая ситуация, — заметила Хелен.
— Между нами существенная разница. Фабиан — ничтожество. Для чего ему деньги? Чтобы купить себе сотню костюмов? Тысячу шелковых сорочек? А я… ладно, не имеет значения. Давайте зайдем вон туда и поедим.
Они зашли в ночной гриль-бар на Ковентри-стрит.
— Жаркое-ассорти,[25] — сказал Адам, — и желательно большие порции. Я умираю с голоду.
— А где ты живешь? — спросила Ви.
— Нигде. Я как раз подыскиваю себе квартиру. Посижу здесь до девяти и пойду искать жилье.
— В нашем доме есть несколько свободных комнат, — сказала Ви.
— А они приличные?
— Вполне, — ответила Хелен.
— В таком случае, если вы дадите мне адрес, я приду посмотреть… Боже правый, вы только посмотрите, кто пришел!
Это был Фабиан — бледный нездоровой, желтоватой бледностью, мигая воспаленными глазами, он с несчастным видом тяжело опирался на руку Зои. Он был похож на жалкого воробышка, вывалявшегося в грязной луже. Его шляпа была по-прежнему надета задом наперед. Мягкое чувственное лицо Зои в гневе казалось еще более мягким и безвольным. Она усадила Фабиана за столик и принялась счищать грязь с лацканов его пиджака скомканным носовым платком.
— Заткнись, — бубнил Фабиан, — отвяжись от меня наконец! Устроила тут сцену…
— Нет, ты только погляди на себя! Погляди на себя! Погляди, на кого ты похож!..
— Может, подождешь, пока мы вернемся домой, а там уж и начнешь орать?
— Пять с половиной гиней отдала за костюм, а теперь ты только глянь на него!
— Ох, да заткнись ты ради бога! Ты что, не видишь, я умираю? О-ох, как живот болит!..
— Все как положено, мой маленький пьянчужка, — проговорила Зои. — Эй, официант, принеси-ка ему чашку крепкого черного кофе… Я тебя повсюду искала. Ночи напролет! Кого ты из себя корчишь? И сними шляпу, когда сидишь за столом с леди. Ты…
— 3-заткнись… Я буду делать то, что хочу, — пробубнил Фабиан.
— А, ну как же! Ты будешь делать то, что хочешь. А на чьи деньги ты…
— Заткнись! — угрожающе прошипел Фабиан, чувствительно надавив ей под столом на ногу каблуком своего ботинка. Осторожность слегка рассеяла винные пары. Он втянул верхнюю губу и угрожающе уставился на нее своим неподвижным правым глазом. — Попридержи язык, Зои!
— Но, Гарри, это все-таки несправедливо. Как только у тебя появляются лишние деньги, ты бросаешь меня одну и бежишь шляться по пабам.
— Бегу шляться по пабам? Я? Я шляюсь по пабам? Слушай. Я занимался делом, серьезным делом. Я тут с ног сбился, отказался от ужина ради того, чтобы позволить себе пропустить один маленький стаканчик, от которого чуть не загнулся, — короче говоря, надрывался как проклятый, и все ради того, чтобы у нас в скором времени появились деньжата, а ты тут меня оскорблять вздумала. Шляюсь по пабам! Да уж, конечно, я шлялся по пабам. Само собой. Я не занимался «Чемпионами Фабиана». Шлялся по пабам!.. Меня от тебя тошнит.
— «Чемпионы Фабиана»! Что это за бред? Ха! А помнишь, как ты поставил на собачьих бегах? Еще одна великая идея. А что в итоге? Ты потерял тридцать фунтов. А теперь вот «Чемпионы Фабиана»! Ха-ха!
— Кто это потерял тридцать фунтов?
— Ты, а то кто же. Ну да, конечно, ты купил мне «Роллс-Ройс», и норковое манто, и бриллиантовое колье — все, что ты наобещал мне… Так сколько «Роллс-Ройсов» ты купил? Пять? Шесть? И что? Сначала ты выиграл шестьдесят фунтов, а потом прибежал ко мне рыдая: «Ах, Зои, этот негодяй Йош удрал с нашими деньгами!» Тьфу!
— Я не прибегал к тебе рыдая!
— Ну да, как же! А помнишь, что ты собирался сделать с Йошем? О-о-о… Ты, по-моему, ноги хотел ему отрезать, сердце вырвать, глаза выколоть, в порошок стереть, изжарить заживо, оторвать ему руки и завязать на шее бантиком, вогнать ему зубы в глотку, и чтобы он еще спасибо тебе за это сказал! А когда ты встретил его на улице, то что? Ты сказал: «Ой, Йош, приветик. Давай зайдем в молочный бар, выпьем по стаканчику абрикосового коктейля». Надо же, экая важная птица! Да ты…
— Я не говорил: «Зайдем, выпьем абрикосового коктейля».
— Ладно, кока-колы. Просто потому, что ты увидел, как Уоллес Бири пьет эту штуку на рекламном плакате. Ты!.. Ха-ха!
— И все-таки, говорю тебе, у меня наклевывается крупное дело. У меня есть финансовая поддержка.
— А как же. Я. Я — единственная финансовая поддержка, которая у тебя когда-либо была.
— Да-а? Ты уверена?
— А то!
— Ладно-ладно. Еще увидишь.
— Хм!.. Ну скажи мне, какая у тебя там финансовая поддержка?
— Один известный ученый-химик вкладывает свои бабки в мой проект «Чемпионы Фабиана». Это будет первоклассный борцовский клуб.
— Пей лучше кофе. Ты бредишь.
— Ты можешь помолчать минуту и выслушать меня?
— Все это я уже сто раз слышала.
Фабиан заскрежетал зубами и пробормотал:
— Говорю тебе, я могу прямо сейчас выйти отсюда, а через полчаса вернуться с пятьюдесятью фунтами в кармане.
— Пятьюдесятью фунтами чего?
— Ладно. Я докажу тебе.
— Все это я уже сто раз слышала, — сказала Зои. Потом, осененная какой-то новой мыслью, поспешно добавила: — Послушай, Гарри, только не вздумай ввязываться в какую-нибудь историю.
— Слушай, детка, — начал Фабиан, — ты думаешь, что можешь меня унижать, обзывать по-всякому только потому, что время от времени подбрасываешь мне пару шиллингов?..
— Пару шиллингов! Да я на тебя работаю. Я тебя содержу. Я даю тебе пятнадцать фунтов в неделю. Я хожу разутая-раздетая…
— Да плевать я хотел на твои деньги, даже если ты начнешь давать мне пятнадцать тысяч в неделю! Когда у меня пойдут дела, ты пожалеешь о своих словах. Не надо меня учить. Я свое дело знаю.
— Да-а?
— Да! — рявкнул Фабиан и цепко ухватил Зои за запястье. — Послушай-ка меня. Я бы мог порассказать тебе такое, что у тебя глаза бы на лоб полезли. Я работаю неспешно, зато копаю глубоко, поняла? На мелочи не размениваюсь. Усекла? А когда у меня пойдут дела, то…
— То что? Купишь себе «Роллс-Ройс»?
— Да! Именно «Роллс-Ройс»! Еще раз повторяю: «Роллс-Ройс»! Если бы я сказал «Форд», ты бы мне поверила, не так ли? Так вот, ты меня плохо знаешь. Я умею ждать. У меня есть амбиции. Я на мелочи не размениваюсь. Я…
— Ладно тебе, Гарри, — сказала Зои.
— Если я не в состоянии купить себе «Роллс-Ройс», я предпочитаю ходить пешком. Ясно? Если я не могу купить бриллианты, я ничего не покупаю. Поняла? Если у меня не хватает денег на норковое манто, ты напяливаешь своего паршивого дешевого кролика. Понятно? А ты тут говоришь…
— Да я просто пошутила, Гарри.
— А потом я из кожи вон лезу, чтобы купить тебе что-то особенное, чего ни у кого больше нет.
— Что?
— О, ничего, ничего… Не важно.
— Нет, Гарри, скажи мне. Ну давай же, говори.
— Я тут подумал: «Я люблю Зои. Она меня не понимает, но я все равно ее люблю. Я хочу купить ей что-нибудь необычное, но это должно быть что-то, чего больше ни у кого нет», — говорю я себе. И пускаюсь во все тяжкие, чтобы раздобыть тебе это… Ну ладно, не важно.
— О Гарри, ну пожалуйста, скажи мне…
В журнале «Голливуд» Фабиан вычитал, что у Лупе Велеса было несколько собачек породы чихуахуа. Он сказал:
— Маленькую собачку.
— Нет, правда? А какую?
— Малюсенькую собачку. Такую маленькую, что она уместится у тебя на ладони. У нее такие тоненькие ушки, что аж просвечивают.
— Шутишь?
— Я не шучу. Она называется чихуахуа. Помнишь, я говорил тебе о химике, который собирается меня финансировать? Так вот, он женат, и его жена больна, ясно? Ее брат привез из Мексики одну такую собачку, и у нее родились щенки. Смекаешь?
— Ты хотел сказать, он привез пару таких собачек, да?
— Нет, одну. Одну чихуахуа, сучку. Ясно? Белая такая сучка. Ну вот, они обратились к одному собаководу, у которого был кобель той же породы. Понятно? Ну и вот, мой приятель, этот самый химик, заплатил ему двадцать пять фунтов за случку. И у этой суки родились черно-белые щенки. Понимаешь? Это самая маленькая собачка в мире. А щеночков ее, всех четверых, — клянусь Богом! — можно спокойно усадить в сахарницу.
