Джон Катценбах - Что будет дальше?
— Нет, братишка, можешь мне поверить, — заявил покойник своему брату, — видел я, и не раз, вот такой взгляд, такое вот выражение на лице, какое сейчас у этой инспектрисы. Обычно клиенты выглядят так в тот момент, когда собираются соврать тебе. Если такое происходит с человеком впервые, обычно он чувствует себя немного неловко. Присмотрись, представь себе, о чем она сейчас думает. Соображаешь? Она ведь и сама догадывалась, что за очередным исчезновением девочки из дому скрывается что-то большее, чем банальный побег. Другое дело, что она и сама еще не уверена в этом и больше всего на свете хочет сейчас не ошибиться: вот начнет она расследование по статье «похищение», заведет уголовное дело, а потом выяснится, что все это плод ее догадок и силы полиции были потрачены впустую. Что тогда? Правильно, прощай очередная премия.
Почему-то простые и вполне земные фразы об инспекторе Коллинз в устах Брайана звучали как стихи.
— Да, Адри, — продолжал разглагольствовать Брайан, — нелегко нам будет ее убедить…
— Что мне делать дальше? — шепотом произнес Адриан.
При этом он мысленно приказал себе ни в коем случае не поворачиваться в сторону брата, но в какой-то момент не удержался и слегка наклонил голову так, чтобы увидеть его лицо.
— Прошу прощения, вы что-то сказали? — поинтересовалась Терри Коллинз, перехватывая взгляд пожилого профессора.
— Нет-нет, ничего, — поспешил уверить ее Адриан Томас. — Так, мысли вслух.
Инспектор продолжала пристально рассматривать его. Адриану даже стало не по себе от этого изучающего взгляда. Ни мать пропавшей девочки, ни ее неприятный и весьма скользкий бойфренд не обратили внимания на странно прозвучавший, ни к кому из присутствующих не обращенный вопрос старого профессора. Оба были слишком заняты собой, слишком погружены в собственные переживания, чтобы придать значение тому факту, что старик-то, оказывается, говорит сам с собой.
— А она наблюдательная и явно неплохо соображает. — В голосе Брайана послышались нотки уважения к инспектору. — Похоже, свое дело она знает. Вот только на этот раз она никак не может понять, с чем именно столкнулась. Так что, Адри, теперь только ты сможешь убедить ее, только ты сумеешь навести ее на правильный след. Ни мамаша, ни этот самовлюбленный психотерапевт тебе не помощники. Толку от них никакого. Вот инспектор — другое дело. Если сумеешь убедить ее, что подозрения твои не беспочвенны, то она начнет раскручивать эту историю упорно и, самое главное, профессионально. Присмотрись: с этой женщиной явно можно иметь дело.
Адриан молча кивнул, но ему никак не приходило в голову, что еще он может сказать инспектору полиции. Все факты он уже изложил, а дальнейшие его размышления были всего лишь догадками и подозрениями.
— Сейчас она, скорее всего, задаст тебе пару уточняющих вопросов, — прошептал Брайан на ухо брату. — Ей нужно больше информации — просто для того, чтобы было с чем идти на доклад к начальству. А тебя она пока по-настоящему всерьез не воспринимает. Она хочет сама убедиться, что ты не старый маразматик, а действительно ценный, наблюдательный и толковый свидетель.
— Профессор Томас, — неожиданно обратилась Терри к Адриану, — или, быть может, вы предпочитаете, чтобы я обращалась к вам «доктор»?
— Как вам угодно.
— Если не ошибаюсь, вы ведь доктор психологии?
— Да. Но в отличие от доктора Веста я не психотерапевт-практик, а, скорее, исследователь-теоретик — типичный представитель так называемых кабинетных ученых, своего рода лабораторная и библиотечная крыса.
Терри улыбнулась, услышав столь ироничную самооценку, и ей даже показалось, что на какое-то время висевшее в комнате напряжение чуть спало.
— Ну что ж, учтем это, — сказала она, продолжая улыбаться. — Теперь я хотела бы уяснить для себя кое-какие моменты. Давайте выясним вот что: как я понимаю, вы не видели, чтобы кто-то заталкивал Дженнифер в фургон насильно, против ее воли.
— Нет, не видел.
— Вы не видели, чтобы кто-то хватал ее, бил, тащил или совершал какие-то другие действия, которые можно было бы охарактеризовать как насильственные.
— Нет. Просто в какую-то секунду она была там, на тротуаре по другую сторону улицы, а затем исчезла. С того места, где стояла моя машина, я не мог рассмотреть, что с нею произошло.
— Вы слышали какие-нибудь крики, стоны? Может быть, звуки борьбы?
— Боюсь вас огорчить, инспектор, но ничего подобного я не слышал.
— Следовательно, мы можем предположить, что если она и оказалась в фургоне, то это могло произойти добровольно, с ее сознательного согласия.
— Видите ли, инспектор, мне так не показалось.
— И в то же время вы не уверены в том, что могли бы опознать водителя или пассажира этого фургона.
— По правде говоря — не знаю. Я ведь видел их с достаточно большого расстояния, только в профиль и буквально в течение нескольких секунд. Не забывайте и о том, что дело происходило поздним вечером, в сумерках. Да нет, точнее будет сказать, что к этому времени уже практически стемнело.
— Адри, что ты мелешь? Почему ты все время стараешься подать информацию так, словно ты толком ничего не помнишь и ничего не видел? На самом деле ты видел очень многое, и, более того, я почти уверен, что ты узнаешь и женщину-водителя, и ее пассажира, если снова увидишь их.
Адриан повернулся было в ту сторону, где сидел его брат, чтобы что-то возразить ему, но заставил себя сдержаться и сделал вид, что просто пересел поудобнее. Оставалось только надеяться, что инспектор не обратила внимания на эти странные движения.
Тем временем Терри Коллинз записала что-то в своем блокноте и, кивнув, сказала:
— Большое спасибо. Ваша информация, несомненно, представляет интерес и, надеюсь, поможет в расследовании этого дела. Сейчас я буду вынуждена прервать нашу беседу, но, как только вы мне понадобитесь, я с вами свяжусь.
— Молодец! Вот ведь молодец инспектор! — сказал Брайан, наклонившись к Адриану практически вплотную. — Все схватывает прямо на лету, ничего не оставляет без внимания. Но, черт возьми, Адри, она по-прежнему не воспринимает тебя всерьез!
Адриан был избавлен от необходимости незаметно для окружающих прокомментировать слова брата, потому что в этот момент в разговор вновь вступил Скотт Вест.
— Инспектор, каковы будут ваши дальнейшие шаги по расследованию этого дела? — требовательно и даже с вызовом в голосе обратился он к Терри Коллинз.
«Вот за то, чтобы он именно таким тоном обсуждал их внутренние проблемы, люди и платят ему деньги», — удивленно подумал Адриан Томас.
— Пожалуй, я начну с того, что попытаюсь выяснить, нет ли какой-нибудь информации о подозрительном фургоне, который описал нам профессор Томас. Этот шаг, я думаю, даст нам возможность четче определить направление дальнейших поисков. Кроме того, я сделаю запрос в федеральную криминалистическую базу по поводу похищений подобного типа, если, конечно, мы действительно будем рассматривать случившееся с Дженнифер как похищение. Вас же я попрошу как можно более внимательно и ответственно отнестись к любым попыткам незнакомых людей войти с вами в контакт.
— А вы не собираетесь сообщить о случившемся в ФБР, чтобы их специалисты подключились к расследованию? Может быть, вы запросите в прокуратуре разрешение на прослушивание и запись всех разговоров, ведущихся по нашей телефонной линии?
— Боюсь, это было бы несколько преждевременно, — сухо ответила Терри Коллинз. — Впрочем, по возвращении в отделение я немедленно доложу руководству о всех ваших просьбах, и, уверяю вас, они будут рассмотрены предельно внимательно.
— А вам не кажется, что нам с Мэри стоило бы присутствовать на вашей встрече с руководством? По-моему, нам есть о чем поговорить с вашим непосредственным начальством, — уже почти враждебно произнес Скотт Вест.
— Если вы считаете, что ваше присутствие будет полезным, — ничего не имею против.
— Инспектор, вы мне лучше скажите сразу начистоту: вам когда-нибудь приходилось расследовать похищения?
Терри на мгновение смутилась. Честный ответ был бы отрицательным. И несомненно, осложнил бы ее отношения с родителями пропавшей девочки, что, согласно методическим указаниям для полицейских, было бы большой профессиональной ошибкой. О том же говорил и ее личный опыт.
Не дав Терри возможности ответить, Скотт обернулся к Мэри Риггинс и громко сказал:
— Дорогая, я думаю, что мне следует поехать с инспектором и встретиться с ее начальством. А ты, пожалуй, останься дома: кто-то должен все время быть на телефоне. Внимательно говори со всеми, кто будет звонить, и обращай внимание на все, что покажется тебе необычным или странным.
Мэри в ответ только всхлипнула, что, впрочем, было истолковано всеми присутствующими как знак согласия.
