Джеймс Кэрол - Хищница
Открыв ее, он бегло просмотрел страницы. Что-то выпало и приземлилось на ковер. Уинтер нагнулся. Это была вырванная страница, сложенная в восемь раз.
– Кое-что нашел, – позвал он Мендозу.
Она подошла, села на корточки рядом с ним и аккуратно, в перчатках, развернула листок. Внутри был ком волос, вырванных с корнями. Волосы были длинные и седые. Мендоза положила их в конверт, запечатала, расправила страницу и положила ее на туалетный столик. Красным были обведены три стиха из двадцать первой главы Исхода:
а если будет вред, то отдай душу за душу,глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу,обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб.
– Это про ветхозаветную месть, – предположил Уинтер.
– Да, согласна. Думаешь, тот, чьи это волосы, еще жив?
– Думаю, что был жив, когда эти волосы вырывались, а сейчас – не знаю.
Уинтер замолчал, пытаясь собрать в уме кусочки пазла.
– Чьи это волосы? Вот вопрос номер один.
– Судя по длине и цвету, пожилой женщины.
– Но если ты ответишь на вопрос номер два, твоя версия становится нерабочей.
– Что за вопрос номер два?
– Кому она хочет отомстить?
– Предполагаю, что тому, кто тушил об нее сигареты.
– А это ее отец, Юджин Прайс, – сказал Уинтер и опять замолчал, погрузившись в свои мысли. – Они все ошибаются, – тихо проговорил он.
– Кто все?
– Все. Нельсон Прайс не убивал отца. Если его вообще кто-то убил, то это Амелия.
Мендоза кивала, соглашаясь.
– И это «если» возвращает нас к более раннему вопросу: мертв Юджин или жив.
– Очевидно одно: если отталкиваться от длины волос, он умер не в ту ночь, когда были убиты Риды.
– Господи, – прошептала Мендоза. – Для него лучше было бы умереть тогда. Если он все еще жив, то Амелия мстит ему на протяжении шести лет. Об этом даже думать страшно.
34
Выйдя на улицу, первым делом Уинтер закурил. Утреннюю дозу кофеина он пропустил, и оставалось довольствоваться никотином. Мендоза говорила по телефону с кем-то из шерифского управления, пытаясь организовать доставку на экспертизу вещественных доказательств, которые она собрала. Уинтер слышал только часть диалога, но было понятно, что творился логистический кошмар. Она закончила говорить и выругалась в сторону телефона.
– Проблемы?
– Они все еще не разрулили ту ситуацию и поэтому никого не могут прислать в Хартвуд. А нам нужно ехать в дом Прайсов, и нет времени проезжать через Рочестер. Они сказали, что, возможно, пришлют кого-то туда. Но, может, и не пришлют. Все зависит от того, как будут развиваться события.
– Мендоза, ты волнуешься из-за пустяка. Так ты себе морщины заработаешь.
– Это не пустяк, Уинтер. Нам надо знать, действительно ли это волосы Юджина Прайса.
– Они его.
– Ты предполагаешь, что они его, но это совсем не то же самое. Плюс ключ надо проверить – вдруг на нем есть отпечатки Амелии.
– Это и так была Амелия. Это несомненно.
– Нет, Уинтер, ты предполагаешь, что это она. Большая разница!
Какое-то время задумчиво постучав телефоном о собственный подбородок, Мендоза снова стала нажимать на клавиатуру на экране.
– Кому теперь звонишь?
– Хитчину. Спрошу, какая у Амелии машина.
– Хорошая мысль. И узнай также, какие машины зарегистрированы на Нельсона, Юджина и Линду Прайс.
– Можно подумать, сама бы не догадалась.
– Просто хочу быть уверен. Давай так – ты звони, а я поведу. Нам ведь нужно как можно скорее добраться до дома Прайсов?
По выражению лица Мендозы было ясно, что предложение воспринято отрицательно.
– Даже не думай. Пара минут ничего не изменят.
Тогда Уинтер решил не терять времени и позвонить Берчу. Ответил Питерсон:
– Полиция Хартвуда. Чем могу помочь?
– Мне нужен Берч. Скажи ему, что это Джефферсон Уинтер.
– Он еще не приехал.
– Все еще завтракает?
Питерсон ничего не ответил.
– Может, ты сможешь помочь? Нам нужно, чтобы кто-то поехал к дому Прайсов и охранял его до нашего приезда. Это место преступления.
– Я не уверен, что смогу это сделать.
– Конечно, можешь. Прыгай в вашу старую «Краун-Викторию» и езжай туда.
– Мне нужно согласовать это с шефом Берчем.
– Согласуй, раз нужно, но поезжай туда как можно скорее. В дом никого не впускай и никого не выпускай из него до нашего приезда. Понял? Если вдруг увидишь Амелию Прайс, будь осторожен. Она вооружена и очень опасна.
Уинтер положил трубку, затушил сигарету и сел в «БМВ». Мендоза уже ждала его за рулем с включенным двигателем.
– Проедем через кафе, мне нужно сказать Кларку, что я встречусь с ним позже.
– Для этого и изобрели мобильные телефоны.
– Мне еще кофе нужен.
– Нет, мы должны ехать в дом Прайсов.
– Пара минут ничего не изменят, – усмехнулся Уинтер.
На пути в кафе они проехали офис «Газеты» и полицейский участок. Начинался еще один прекрасный осенний день. Мендоза припарковалась и поторопила Уинтера. Он вышел и бегом забежал в кафе.
Открыв дверь, он стал глазами искать Кларка, начиная со столика у окна и осмотрев все остальные. Как и вчера, все сразу оглянулись и посмотрели на него, но уже через несколько секунд вернулись к прерванным занятиям. Кларка нигде не было.
Он подошел к стойке. Вайолет, увидев его, оставила свои дела и подошла. Сегодня она улыбалась уже не натянуто – скорее всего, из-за щедрости вчерашних чаевых.
– Мне нужен кофе с собой, – сказал он. – И мы с Грэнвиллом Кларком договорились сегодня здесь встретиться. Он приходил?
– Еще пока нет, – сказала она, наливая кофе.
– Во сколько он обычно приходит?
– Вообще он жаворонок. Иногда даже ждет открытия кафе на улице перед входом. А вообще может прийти в любое другое время вплоть до десяти. Все зависит от того, насколько хорошо он спал ночью.
Уинтер достал мобильный, записку Кларка и позвонил в офис «Газеты». Через десять гудков голосом женщины с местным акцентом заговорил автоответчик. Уинтер готов был поклясться, что это голос бывшей жены Кларка. Он повесил трубку, не оставив сообщения, и набрал его домашний номер. Через восемь гудков все повторилось: тот же голос, примерно тот же текст: мы сейчас не можем ответить на звонок, оставьте сообщение после сигнала.
– Он не берет трубку.
Вайолет нахмурилась и пожала плечами:
– Грэнвилл уже в годах, может, просто не слышит звонок.
– Может.
– Ничего ведь не случилось? – спросила она с обеспокоенным видом.
– Надеюсь, что нет. Если увидите его, попросите позвонить Джефферсону Уинтеру.
– Конечно. А если вы его увидите, пусть позвонит мне.
Уинтер положил сахар в кофе, заплатил и побежал к машине. Забравшись внутрь, он поставил бумажный стаканчик в держатель.
– Ну как? – спросила Мендоза.
– Кларка сегодня не было. Мне нужно заскочить в офис «Газеты» и посмотреть, нет ли его там.
– Нет, нам нужно к Прайсам.
– Это займет минуту.
– Нет, Уинтер, хватит уже минут.
– Мендоза, перестань, ты же в полиции работаешь. Если Амелии хватило ума проникнуть в мой номер посреди ночи, она наверняка знает, с кем мы общались вчера. И ты видела, что она сделала с Омаром, а он был намного моложе и сильнее Кларка.
– Ладно, иди, но только быстро, – сказала она, вздыхая.
Уинтер захлопнул дверь и побежал по Мейн-стрит в офис «Газеты». На втором этаже горел свет, и дверь была не заперта. Это был плохой знак. Свет включен, дверь открыта – почему тогда он не берет трубку? Он попытался открыть дверь, но она не поддавалась. Тогда он нашел немного отходящую от проема область и нажал на нее. Дверь со скрипом открылась.
Войдя, он включил свет. Зона ресепшен выглядела так же, как и вчера. Было подозрительно тихо. Уинтер слышал только свое дыхание – тихое и ритмичное. Он сконцентрировался на движениях своей диафрагмы, ощутил вакуум в легких, представил себе, как воздух заполняет эту пустоту. На него нашло особое ощущение дискомфорта, которое появлялось у него всегда, когда он входил в дом, где было совершено убийство. Словно что-то давило на череп и заполняло кислотной тяжестью желудок.
Он поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в офис Кларка. Это было наиболее вероятное место хранения архива. Уинтер был уверен, что сейчас он откроет дверь и увидит Кларка на полу. Глубоко вдохнув, он открыл дверь. Кларка нигде не было. Он вошел внутрь и осмотрелся. Жалюзи были подняты, комната была залита светом. Цветок стоял на своем месте, сияя под солнечным светом.
Уинтер вышел из комнаты и спустился вниз. В зону ресепшен он возвращаться не стал, а свернул в узкий коридор, который вел в комнаты, где хранились архивы. Повернув за угол, он увидел тусклый свет из-под одной из дверей. Взявшись за ручку, он чуть помедлил, а затем открыл дверь и вошел внутрь.
У одной из стен стояли книжные полки, на которых хранились старые выпуски «Газеты». На нижних полках лежали самые старые подшивки – длинные, изношенные и тонкие, потому что первые годы газета представляла собой широкоформатный лист с текстом. Формат таблоида она обрела в девяностых годах, и с этого времени подшивки уже стали квадратными и более увесистыми. Посередине комнаты стоял большой стол, а на нем лежала одна из более поздних подшивок.
