Книга Авроры. Свет как тьма - Кейси Эшли Доуз
Она лишь фыркает. Ну да, зачем оно ему, если он действует воздействием на разум. Но тогда зачем ему и тачка?
– Вокруг него слишком много людей – отвечает она на мой вопрос – для него это хорошо, потому что папа лично не может схватить его за шиворот. Но с другой стороны это нивелирует его возможность открыто пользоваться своей силой. Не может же он на глазах публики раствориться в воздухе и оказаться в следующее мгновение в другом месте? Поэтому пользуется вашими средствами передвижения.
– И не скупится – замечаю я повторно, глядя на голубую феру черной завистью.
Но в следующее мгновение вижу, как именно стоит тачка. Она явно поставлена без оглядки на остальных. Потому что встала перпендикулярно черному мерсу, загородив ему путь. Теперь эта машина не сможет покинуть стоянку до отъезда Пирстона.
Черная зависть тут же сменяется ошеломляющей идеей. У меня словно загорается лампочка над головой – и вот я уже знаю, как выманю его из ресторана.
Гляжу еще раз на номера черного мерса до тех пор, пока не запоминаю всю последовательность букв и цифр. На всякий случай. После чего уже более воодушевленно оборачиваюсь на двух бессмертных.
– Ну, я пошел?
– Пора бы – закатывает глаза Аврора – как вытащишь?
Я хитро улыбаюсь и выкладываю, после чего они вкратце распределяют свои действия на улице к моменту нашего появления.
Тщательно все запомнив, я захожу внутрь.
-6-
Времени дивиться тому, сколько денег вложено в этот ресторан у меня нет, но все-таки я это делаю. С моим проживанием в районе рядом с мексиканцами и довольно аскетичным образом жизни, я впервые бываю в таком дорогом заведении.
Еще бы – думаю, всех денег вместе взятых, что сейчас есть на моей карте, мне не хватит и на стакан воды из-под крана в этом ресторане. Однако, я выпрямляю спину, стараясь выглядеть так, будто каждый ужин просаживаю здесь по две сотки и не замечаю.
Сложно это сделать в худи за 50 баксов, но где-то я слышал раньше, что главное – уверенность. Смотрю на зеркало у входа и репетирую взгляд «мажора». Слегка прищуренный, брови сведены к переносице, углы их немного приподняты.
Вышел такой кошмар, что я пугаюсь собственного отражения и, с трудом подавив желание перекреститься, возвращаю обычную мимику.
На входе в главный зал меня перехватывает администратор (или тот, кто встречает гостей? Впервые такое вижу) и предлагает помочь выбрать место и определиться с меню. Я вежливо отказываюсь и плету, что вначале мне нужно в уборную, чтобы отвязаться.
Он вежливо указывает мне на дверь в правом дальнем углу и так выжидающе смотрит, что мне в самом деле приходится идти в сортир.
Я топчусь некоторое время перед раковиной, намочив руки и думая, сколько же надо здесь еще побыть, чтобы не вызвать подозрений?
Дверь сзади хлопает и в отражение зеркала я вижу, как внутрь заходит лысоватый, но роскошно одетый мужчина. Очевидно, он и правда просаживает здесь тысячи за обед и не замечает утраты.
Пара мгновений – и он уходит в кабинку. Я смываю мыло с рук и подставляю под автоматические машины осушения. Пока я это делаю, слышу звук смыва и мужчина слишком чопорно подходит к раковинам рядом со мной, так же намыливая руки.
Я все еще рассматриваю его в зеркало, так как повернуться и смотреть в упор не совсем прилично. Но что-то притягивает меня его разглядывать. Его глаза.. будто стеклянные.
Наконец, последняя капля влаги покидает мою кожу и я уже поворачиваюсь, чтобы вновь выйти в главный зал, как мужчина выпрямляется и говорит с ноткой философского рассуждения:
– Мотыльки слетаются на свет ламп не понимая, что именно он по щелчку погрузит их по тьму. Они попадают в ловушку ложного света, пренебрегая истинным.
Теперь он полностью оборачивается и слегка улыбается, не оставляя сомнений, что обращается именно ко мне:
– Хорошо, что мы не мотыльки, правда?
-7-
Я смотрю на него пару мгновений, после чего хмурюсь и ожесточаюсь. Я не намереваюсь убегать, а напротив, решительно делаю к нему шаг вперед:
– Кто ты такой, черт возьми?
Но вот взгляд мужчины прямо на моих глазах принимает прежнее выражение. Остекленелость уходит с его лица, а чопорность и грубоватость из его движений. Он как-то растерянно смотрит на меня, будто не понимая, что мне надо и как он вообще здесь оказался.
– Кто ты? – повторяю я.
– Простите? – теперь в его голосе одно лишь изумление. Ни капли от былого философия.
Мне хватает секунды, чтобы понять, что он был под воздействием. Аналогично того, которое оказывала на копа Аврора. Но кто одурманил этого, если Персит и его шайка не знают мою энергию и не в курсе, что я пришел сюда с ними? Неужели есть еще кто-то третий?
Я оглядываюсь, словно этот некто может быть в туалете.
Тем временем мужчина все еще несколько рассеянно сушит руки и, что-то бормоча себе под нос, выходит из туалета. Я ему не мешаю – он просто оказался в трансе, и ничего путного сказать мне все равно не сможет, выйдя из него.
Решая долго не мешкать, я тоже выхожу вслед за ним.
Бегло окидываю зал взглядом, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания того любезного администратора или кого-нибудь еще, кому не терпится вылизать мне зад за 50 баксов чаевых.
Все здесь разодеты дорого и со вкусом. Нет, на женщинах нет вечерних дорогих туалетов с огромными вырезами со спины или спереди. Но те костюмы в умеренных тонах, чьи брюки кончаются туфлями на небольшой платформе, а белоснежные шелковые майки покрывают утонченные пиджаки – стоят никак не меньшее состояние.
Мне требуется немного времени, чтобы среди всех выглядеть Пирстона в его человеческом облике. Хотя теперь я знаю и его истинный.
Он сидит с каким-то мужчиной – очевидно и есть тот хрен, с которым должен был встретится. Позади него, за соседним столиком почти вплотную, сидят четверо мужчин и едят каждый свое блюдо. Вроде все как обычно – но я мгновенно их узнаю.
Это его охрана, незатейливо запрятанная за его спину, включая двое бессмертных. Полагаю, те парни за столиком позади его собеседника – тоже не праздные гости.
Моя задача – оставить их на своих местах, а вот Пирстона попросить уединиться, не вызвав подозрений.
Сердце начинает бешено колотиться, едва я осознаю, что
