Тихая квартирантка - Клеменс Мишальон
– Езжай осторожно, – говорит он. Вежливо. Отстраненно.
Машет тебе рукой с другой стороны платформы – и ты понимаешь, что потеряла его навсегда.
Глава 26
Женщина в доме
У тебя возникает желание повторить воскресный киноэксперимент. Не из-за фильма, а всего, что с ним связано. Сесилия рядом на диване. Смена привычного маршрута между кухней и спальней. Передышка между ужином и тишиной ночи, тем, что он с тобой делает.
Поэтому, когда Сесилия замирает на пути в гостиную и вопросительно смотрит на тебя, ты бросаешь взгляд на ее отца. Он уткнулся в телефон. Ты киваешь ей. Получив безмолвную поддержку, девочка начинает переговоры.
– Необязательно целый фильм, – говорит она. – Хотя бы сериал. Всего один эпизод. Двадцать минут.
Ты стараешься перехватить его взгляд. Смотришь на телефон, сначала осторожно, потом уверенней. Делаешь подсознательное внушение. Пусть считает, что ему это выгодно: пока внимание дочери приковано к экрану, он спокойно продолжит переписку.
Он сдается. Один эпизод. По рукам.
Как-то вечером, переключаясь с телеэфира на стриминговую платформу, Сесилия задерживается на новостном выпуске о мюзикле, что-то про отцов-основателей.
– Ты тоже от них без ума? – возбужденно спрашивает она. По телевизору два человека обсуждают шоу. Ты улавливаешь слова «история», «тур по стране», «шедевр». Значит, мюзикл важен не только для Сесилии.
– Еще бы, – говоришь ты. – Конечно.
Раньше ты любила театр. Последний раз ходила на спектакль незадолго до того, как он тебя похитил, когда твоя жизнь уже начала рушиться, но еще казалось, что все можно наладить. Джули, соседка по комнате, достала билеты на внебродвейское шоу. Она уговаривала тебя составить ей компанию: «Ты не выходила из квартиры три дня. Это пойдет тебе на пользу». Ты сдалась. Правильное решение.
Сесилия все еще восторженно щебечет о мюзикле. Что ты думаешь о новом составе? Какие песни тебе особенно нравятся? Отец поднимает голову и велит ей включить наконец свой сериал.
В каждый из таких вечеров он сидит в кресле, не выпуская телефон из рук. Когда вы заканчиваете просмотр, он отправляет Сесилию готовиться ко сну. Сигнал, что тебе пора пожелать спокойной ночи и уйти в комнату. Он приходит через пару минут с наручниками. Потом он вернется. Он всегда возвращается.
Все стало происходить позже обычного. Его ночные визиты, наручники на каркасе кровати. Возможно, поэтому ты начинаешь замечать. Раньше в это время ты уже спала, а теперь бодрствуешь – факт налицо.
Каждую ночь, приблизительно в предрассветные часы, по коридору крадутся шаги. Сначала ты думаешь, что кто-то идет в туалет. Но звук не такой, как всегда. Ты слушаешь, ночь за ночью. Дверь открывается и закрывается. Кто-то идет из одного места в другое. Тишина. Потом все повторяется. Шаги, дверь.
У тебя в голове прорастают теории. Девочка напугана. У нее кошмары, ночные страхи. Он ходит ее успокоить. Однако ты не слышишь голос. Никто не зовет папу, не кричит во сне. Только шаги, двери и тишина.
Ты гонишь от себя эти мысли, но в конце концов сдаешься. Он приходит к ней в комнату, ночь за ночью. Живот стягивает железным канатом. Тебе хочется кричать, швырять вещи в стены, поджечь дом. Тебя вот-вот стошнит.
Нельзя знать наверняка, но все кажется логичным. Ты не в силах представить себе мир, где он умеет любить, не разрушая.
Ты хочешь заключить Сесилию в объятия, сказать, что все будет хорошо. Пообещать ей безопасное место, новый мир. Ты построишь его сама, если потребуется.
Возможно, ты не права. Возможно, все не так, как ты думаешь. Ты лежишь без сна в надежде получить доказательство своей ошибки. Пытаешься поверить в другие сценарии. Возможно, девочка боится темноты, и он ходит без зова. Все-таки он отец, а отцы знают, когда дочери в них нуждаются.
Вот только тебе известно, что он за человек. И ты помнишь кое-что про внешний мир из прошлой жизни. Знаешь, к чему все идет. Как бы ты ни искала, насколько бы глубоко ни копала, ты не видишь убедительных причин для того, чтобы человек, подобный ему, каждую ночь заходил в комнату своей дочери.
Глава 27
Сесилия
Внезапно у папы появилась куча друзей.
Сначала Рейчел. Ладно, Рейчел я еще могу понять. Ей нужно было где-то жить, с людьми, которые к ней хорошо относились бы.
Но насчет этой новой женщины не уверена.
Даже имени ее не знаю и знать не хочу. Я видела ее раньше в городе. Она работает в том ресторане, который нравится отцу. Думаю, именно там они познакомились. Хотя это еще не объясняет, почему он провел с ней все утро в день дурацкого забега.
Я бы так не возмущалась, если б он не заставил и меня пойти. Если уж ты потащил меня куда-то, может, уделишь мне внимание, пока мы там? По-моему, пора ввести такое правило.
Папа живет по правилам. Он их обожает. «Не трогай чужие вещи, не лезь в чужие дела»… Да не собираюсь я трогать твои вещи. Без обид, но мне на них плевать. Однажды мама сказала, что у него это со времен службы в морской пехоте, потому что там никто не уважал личное пространство и его вещи все время воровали, поэтому теперь он защищает свою территорию. Согласна. Если ты служишь в морской пехоте, у тебя есть право на некоторые бзики.
Но я все равно злилась насчет забега. И из-за Рейчел. Немного глупо, знаю, но все же. Если отец собрался завести еще одну чокнутую подружку, это место уже занято. Рейчел.
Наверное, поэтому я дала ей прокладки. Отец был непреклонен: я ни при каких обстоятельствах не должна приближаться к спальне Рейчел. Но после забега я наплевала на его правила. Просто сделала по-своему.
Хотя она меня даже не поблагодарила, заметьте. Сгодилось бы и «спасибо».
Итак, есть Рейчел, есть Ресторанная Женщина – и есть переписка.
Люди считают, что девочки-подростки без конца переписываются. Посмотрели бы на моего отца в последние несколько дней… Постоянно в телефоне, особенно когда думает, что я не вижу.
Возможно, это женщина из ресторана. Возможно, кто-то еще. Трудно судить. Пятнадцать лет отец никого, кроме мамы, не замечал. Будь я злюкой, сказала бы, что он наверстывает упущенное.
Но я не злюка.
Просто мы так не договаривались. Вряд ли мама пришла бы в восторг
