Грег Диналло - Фиаско

— Послушайте, господин Катков, я с трудом доволокла сюда свою задницу, а…

— А я разглядел у вас кое-что получше, агент Скот-то. Уж поверьте мне.

— Ну ладно, ладно, хватит, — раздраженно проговорила она. — Мы будем еще битый час препираться друг с другом или займемся делом? Что скажете на это?

Я и рта не успел открыть, как послышался стон — он доносился из ниши, закрытой занавеской.

Глаза агента Скотто широко распахнулись от удивления и с любопытством уставились на занавеску.

— Кто у вас там?

Я сконфуженно пожал плечами.

— Толком даже сказать не могу, мы знакомы всего ничего.

— Кажется, я начинаю кое-что понимать. Та, которая ушла, была ваша подружка?

— Была, да сплыла, — мрачно ответил я.

— Я уже наелась подобными развлечениями, — доверительно призналась она с некоторой долей сочувствия, — когда трахаются сразу втроем, да еще в разных вариантах: и вдвоем с напарницей, и в одиночку с двумя партнерами.

Мне подумалось, что у специального агента Скотто разыгралось сильное вожделение, и она не прочь порезвиться; от этого она стала мне ближе, но Людмила Т. снова застонала.

— Давайте будем оскорблять друг друга где-нибудь в другом месте, — предложила Скотто. — Но вот беда — где? Из-за нынешних холодов места, где я проживаю в Америке, стали похожи на загородное имение.

— А где вы выросли? В Куинзе?

— В Бенсонхерсте. Это в Бруклине. А вы говорите так, будто долго жили в Лондоне.

— По правде говоря, я из России никуда не выезжал. Но когда я был маленький, родители наняли для меня учителя. Помнится, он был родом из Довера. Не все же проживающие у нас англичане шпионы, вы лучше меня это знаете. А вы любите имения?

— Да не особенно.

— Сейчас узреете одно такое. Подождите несколько минут.

Я проскользнул за занавеску, Людмила даже не шелохнулась. Я набросил на нее одеяло, затем быстренько ополоснулся холодной водой и стал одеваться. Когда я надевал ботинки, сидя на краю кровати, она слегка пошевелилась.

— Привет, — шепнула она, еще не раскрывая глаз.

— Привет. Ну как ты?

Она слегка улыбнулась и качнула головой.

— Я ненадолго отлучусь. Хозяйничай сама. В шкафчике есть немного кофе.

— Кофе? — переспросила она, светлея лицом.

— Свари на двоих.

Чмокнув ее в щеку, я вышел из-за занавески и принялся искать куртку. Агент Скотто увидела ее на полу за креслом и кинула мне.

— А вы не шлифуете свой язык? — поинтересовалась она, когда мы покидали квартиру.

— Хотел заняться. Да каждый раз, когда появлялись деньги, тратил их на кофе и сигареты.

— И еще кое на что, — уточнила Скотто, перешагивая через пустые водочные бутылки.

За ночь ветер переменил направление, разогнал смог вместе со снегом и очистил небо, ненадолго оставив хрустальные блестки, преобразившие Люблино.

— Ну так вот, агент Скотто, — начал я разговор, когда мы пошли пешком. — Какие же дела у московского черного рынка наград с вашим министерством финансов?

— Наград? О чем это вы? — озадаченно удивилась она.

— О моем очерке. «Независимая газета» напечатала очерк, где я пишу о дельцах с черного рынка орденов и медалей.

— Никогда не читала его. Мне прислали из Вашингтона факс с указанием прояснить кое-чего насчет одного человека по фамилии Воронцов. Его вроде убили, чтобы он не поднимал шума по поводу скандального дела с приватизацией.

У меня даже челюсть отвисла.

— А как ваши люди прознали про это?

— Очень просто: перехватили радиосообщение вашего информационного агентства.

— ИТАР?

— Мы называем его РИТА.

Как ни пиши, это Информационное телеграфное агентство России, раньше оно называлось ТАСС.

— Дело довольно запутанное. Сообщение о нем нигде не печаталось — его зарубили… — И тут вдруг концы сошлись с концами, до меня дошло: — Да это Сергей все затеял!

— Кто он такой?

— Редактор газеты, который забраковал мой репортаж. Я попросил его вернуть текст, но он отнекивался, говорил, что не помнит, куда он подевался. Мне уже тогда показалось, что он что-то затеял. Теперь знаю, что именно.

— Он направил репортаж в информационное агентство? Зачем? Почему не стал сам писать?

— Потому что милиция убрала из него все подробности.

— И он не сказал вам, что отослал материал в РИТА?

— Он довольно скрытный и предусмотрительный человек. Сверх всякой меры, если хотите. Да все мы такими были раньше. Как и большинство, Сергей еще не отрешился от прежних методов ведения дел. К тому же он еще и мой друг. Может, не хотел вселять в меня высокие надежды — а вдруг дело не выгорит?

— Вполне могло так и быть. Мы узнали, что репортаж зарубили, но не знали почему и не доверяли информации. Потом решили обратиться прямо к вам.

— И поступили по-умному.

— За это мне и зарплату платят. А те документы, что упомянуты в репортаже, у вас есть к ним доступ?

— Нет. И пытаться бесполезно.

— Ну хорошо, может, я смогу…

— У вас был шанс, но вы его упустили.

— Извините, не поняла?

— Помните тот день в Главном управлении милиции?

— Ах, нет, нельзя, — вздохнула она, вспомнив, на что я намекаю.

— Ах, да, можно. Из-за этих документов и спор-то разгорелся.

— Догадываюсь, кто одна из сторон. Тот следователь…

— Шевченко.

— Документы до сих пор у него?

— Сомневаюсь. Он сказал, что вернул их в Министерство внутренних дел.

— Тьфу, черт! — Она сразу посуровела. — А я почему-то считала, что он работает в МВД.

— Да, он там работает, но кабинет его не в здании министерства, а на Петровке, 38. В МВД имеется контрольное управление, думаю, документы должны быть там, Шевченко направил их туда. Имейте в виду, Министерство внутренних дел отличается отменным бюрократизмом. В нем столько разных главных управлений, просто управлений, департаментов, отделов и отделений, что и не сосчитать. По Москве даже ходит шутка, что половина ее жителей служат в МВД и следят за другой половиной.

Когда мы свернули за угол и подошли к барскому дому Дурасова, агент Скотто понимающе улыбнулась. Он был построен в XVIII веке на лесистом берегу озера, теперь в нем Институт океанографии. От главного здания, остроконечный купол которого ослеплял свежим снегом, слева и справа отходили два крыла, образуя православный крест, как на действующей церкви.

— Как здесь прекрасно! — Мы неспешно шли по аллее, вдоль которой по обеим сторонам высились пирамидальные тополя. — Таким я и представляю себе загородное имение для субботнего и воскресного отдыха.

— Таким оно и было пару сотен лет назад.

— Теперь надо отмывать чертовски много денег, чтобы построить такой дворец. Черт возьми! Какой современный ход мышления! Подумав так, я согласно кивнул, понимая, что она хотела этим сказать.

— Так вот вы о чем! Об отмывании нечестно добытых денег, да?

— Точнее, о пресечении отмывания. Этим занимается у нас СБФинП.

— Кто-кто?

— Служба по борьбе с финансовыми преступлениями. Это специальная федеральная комиссия, которая собирает информацию финансового характера и ведет расследование. Ее представители есть в таможне, налоговом управлении, секретных спецслужбах, почтовом ведомстве, ФБР и в других учреждениях.

— Боюсь, вы забыли упомянуть КГБ, — пошутил я.

— Мы прорабатываем вопрос о таком сотрудничестве. Пока проверяем деятельность американских коммерческих банков, финансовых и правоохранительных органов, но хотели бы наладить контроль в глобальном масштабе.

— Стало быть, обмениваться информацией?

— Не только. И проводить экспертизу. Я, между прочим, заместитель директора.

— Так вы бюрократка. Русские очень не любят бюрократов.

— Я их тоже не жалую. Я ведь из полиции, Катков, мой номер 1811, и я имею право носить личное оружие.

— Но не 007.

— А все же мы первыми ввели нумерацию агентов, — парировала она с ухмылкой. — Я двадцать лет та оперативной работе. Служила в пограничной страже, была тайным агентом службы по борьбе с наркотиками, возглавляла группу информаторов. Когда решили объединить такие группы и создать единую сеть, пошла на повышение.

— Похоже, вы скучаете по оперативной работе.

— Если агент, засаженный за канцелярский стол, скажет, что она ему по душе, он имеет в виду, что сыт ею по горло.

Она остановилась и присела на скамейку, откуда открывался великолепный вид на замерзшее озеро.

— Беда в том, что аналитическая работа дает больше, чем могут сделать руки. Как бы то ни было, вот дело, которое я имею в виду. При финансировании строительства нефтепровода из Сибири в Западную Европу — сделка заключена между Россией и некоторыми американскими инвестиционными фондами — посредником от российской стороны выступал господин В.И. Воронцов.