Стивен Кеннел - На острие ножа
— Белл, — представился он. — Со мной Скалли.
Ворота распахнулись, мы прошли по красивой аллее и остановились перед красивым двухэтажным домом в испанском стиле под красной черепичной крышей.
— Чей это дом? — спросил я, посмотрев на лужайку.
Вокруг огромного бассейна собралась толпа человек сорок — в ней были и мужчины и женщины. Разбившись на группки, гости пили и разговаривали.
— Сесила Братано, — горделиво ответил Алонсо. — Такие вот приемы он закатывает раза два в месяц.
Не успел я выйти из машины, как дверь дома открылась и я увидел Тэлбота Джонса.
— Молодец, Скалли!
Впервые на моей памяти Джонс улыбался. Он тоже был в штатском: в свободных брюках и синем блейзере.
Из гигантских динамиков у бассейна гремела музыка. Фрэнк Синатра пел «Предоставь все мне».
Глава 30
Синатра пел о том, что «год сейчас удачный».
Ему подпевали голые девицы — по всей видимости, стриптизерши. Они зазывно извивались в огромном бассейне. В толпе я увидел нескольких политиков из Хейвен-Парка и Флитвуда. Все они маслено улыбались и показались мне полными придурками.
Синатра запел «Легенду о розе».
Увидел я и Рика Росса. Он не стал меня поздравлять; по-моему, он меня даже не заметил, потому что уединился в беседке с тремя стриптизершами и насыпал на столе дорожку кокаина… Просто замечательно! Пусть теперь Рикки не свистит, что завязал!
Минут десять мы поговорили о делах с Гарри Иствудом, который в штатском выглядел особенно нелепо. Переливающаяся синяя рубашка подчеркивала сутулую спину, белые штаны сползали с пивного живота.
Среди гостей я узнал заместителя мэра Карлоса Реала, которого Алонсо показывал мне в «Фуэго». Я успел навести о нем справки и выяснил, что он — всего лишь «человек с чемоданчиком», который передает взятки нужным людям. Сейчас Реальный Реал беседовал у джакузи с какими-то подозрительными на вид латиноамериканцами в шикарных костюмах. Всем им не мешало бы найти хорошего парикмахера. Карлос Реал ни минуты не стоял спокойно: размахивал руками, переминался с ноги на ногу, корчился… Прямо шарик ртути на стекле!
С полдюжины полицейских из управления Хейвен-Парка поздравили меня с тем, что при «проверочке» меня не стошнило и я не обгадился, как засранец Ларри Миллер. Все признали, что яйца у меня на месте.
Все меня приветствовали. Две полуголые танцовщицы предлагали пойти с ними в раздевалку и устроить там «частную вечеринку», но мне удалось избежать позора.
Меня наконец познакомили с Оскаром Хуаресом, молодым человеком лет двадцати двух — двадцати трех, атлетического сложения, с детским гладким лицом и лучистыми карими глазами.
— Мне только что сказали, что вечеринка в вашу честь. — Оскар улыбнулся. — Поздравляю! А по какому поводу?
Я замялся, не зная, что ему ответить. Интересно, устраивали ли ему тоже «проверочку» в апельсиновой роще? Если да, то повод для сегодняшней вечеринки ему, несомненно, должен быть известен. Однако парень смотрел на меня таким бесхитростным взглядом, что я невольно усомнился. Вряд ли он в курсе того, чем занимаются почти все его сослуживцы!
— Я думал, повод всем известен, — сказал я, пристально глядя в его карие глаза.
— Не понял… — удивился он.
— Апельсиновая роща…
— Извините, не знаю, о чем вы говорите.
Я должен был испытать облегчение, а его ответ поставил меня в тупик. Неужели Оскар Хуарес — единственный честный полицейский в Хейвен-Парке? А может, он меня разыгрывает, хочет, чтобы я ему доверился и выдал себя? Неужели я все еще под подозрением, а «экзамен» в апельсиновой роще — всего лишь хитроумный маневр, призванный усыпить мою бдительность? Когда работаешь под прикрытием, ничего нельзя исключать.
О том, что Оскар, возможно, чист, мне сообщил Рик Росс, временно исполняющий обязанности начальника. Сейчас Росс совсем рядом с нами — лечится от насморка в беседке. Можно ли хоть в чем-то доверять такому придурку? На всякий случай я решил, что и на Хуареса рассчитывать не стоит.
Оказывается, мэр Братано коллекционировал автомобили. Примерно через час я в обществе пяти-шести гостей спустился в гараж, чтобы полюбоваться на экспонаты коллекции. Мы увидели спортивные машины выпуска шестидесятых годов — все в безупречном состоянии, все на ходу. «Порше-356В», два «остина-хили» и классический MGB-GT внушали восхищение. Но жемчужиной коллекции, безусловно, был великолепно отреставрированный бирюзово-белый «кадиллак-эльдорадо» с откидным верхом 1960 года выпуска. Он стоял на чистейшем бетонном полу и внушительно поблескивал.
Седовласый механик-мексиканец в щеголеватом темном костюме сообщил мне, что за автомобилями ухаживает он и что «шелби» стоит больше двухсот тысяч. Он с гордостью упомянул о том, что за все экспонаты своей коллекции Сесил расплатился наличными. Неплохо для парня, которого вышибли из начальной школы!
В полдвенадцатого в гараж спустился Тэлбот Джонс.
— Пошли! — сказал он мне. — Хозяин хочет с тобой познакомиться.
Глава 31
Джонс уверенно двигался в толпе гостей. Следом за ним я направился к величественному особняку мэра.
Как многие из тех, кто разбогател поздно, Сесил Братано стремился всем продемонстрировать свое богатство. Он натащил в свой дом слишком много дорогих вещей. Первый этаж напоминал мебельный салон: там впритык стояли бесценные антикварные вещи эпохи Людовика Пятнадцатого и резные деревянные столики рубежа веков. На стенах висели огромные картины в позолоченных рамах и бра на резных консолях, под оборчатыми абажурами. Ну а темные бархатные портьеры и бронзовые обнаженные статуэтки на каждом шагу словно попали сюда из какого-нибудь луизианского борделя.
Мы с Тэлботом Джонсом поднялись на второй этаж по винтовой лестнице, устланной красной ковровой дорожкой. Джонс открыл какую-то дверь и бесцеремонно втолкнул меня в бельевую — повсюду на полках лежали стопки простынь.
— Ни о чем таком ты меня не предупреждал, — заметил я как бы в шутку, улыбаясь во весь рот, но на всякий случай вставая в боевую стойку. Здесь надо быть готовым ко всему!
— Шейн, извини, но я обязан тебя обыскать. Такой у нас порядок. Прежде чем допускать кого-то к мэру, надо проверить, нет ли на госте подслушивающей аппаратуры.
— Я-то думал, меня уже приняли в команду и я теперь свой!
— Не спорь. Повернись, руки в стороны!
Их подозрительность просто зашкаливала! К счастью, аппаратура, которую чуть ли не силой всучила мне агент Лав, осталась на комоде в моем номере отеля.
— Не кипятись, Скалли. Лично я ничего против тебя не имею. Говорят тебе, такой порядок у нас. Когда дело касается Сесила, приходится соблюдать все меры предосторожности. Так что заткнись и делай, что велят.
Я терпеливо перенес еще один обыск, но начал подозревать: если так будет продолжаться и дальше, мне ни за что не удастся представить в суде убедительные доказательства чьей-нибудь вины.
Закончив обыск, Джонс приказал:
— Следуй за мной!
Сесила Братано мы застали в обществе примерно десяти человек, преимущественно красивых женщин. Он развлекал гостей в огромной, обитой деревом игровой комнате, где богатство тоже, что называется, шибало в нос. Во всех углах стояли, лежали и висели навороченные музыкальные инструменты. Я увидел полноразмерный электроорган, электронную клавиатуру, ударную установку и не меньше двадцати гитар с автографами знаменитостей: Элвиса, Джонни Кэша и, конечно, Фрэнки Валли. Каждая стояла на хромированной подставке.
Всю противоположную стену занимал огромный плоский монитор для любителей компьютерных игр. Посреди комнаты стоял старинный бильярдный стол на резных гнутых ножках. Словом, обстановка производила впечатление, но все же из-за обилия вещей казалось, будто здесь свалка.
Его честь Сесил Братано, мексиканец лет пятидесяти пяти — пятидесяти восьми, стоял напротив входа. Я много читал о нем, и у меня заранее сложился образ коррумпированного негодяя. Однако при личной встрече он произвел на меня совершенно неожиданное впечатление. Мэр оказался жизнерадостным коротышкой, в глазах которого мерцали веселые огоньки, с аккуратными усиками и заразительной улыбкой, обезоруживавшей даже издали. Он носил простую белую мексиканскую рубашку гуайявера, хлопчатобумажные бежевые брюки и дорогие туфли — такие стоят не меньше тысячи долларов. Кроме того, на нем было с избытком крупных бриллиантов и золота. С помощью цепочки от его часов какой-нибудь Гондурас мог бы запросто рассчитаться со своим внешним долгом. Редеющие седые волосы мэр зачесывал назад, под ними угадывался череп хорошей формы.
Тэлбот Джонс подвел меня к мэру и представил. После рукопожатия Братано улыбнулся и сказал:
— Значит, вы — мой новый страж порядка. — Он говорил без всякого акцента. В его черных глазах светился острый ум.
