Александр Колин - Комедия убийств. Книга 2
Сколь ни странной показалась Анатолию Эдуардовичу просьба неприятного визитера, он исполнил ее, надеясь как можно быстрее избавиться от вооруженного человека, намерения которого в некоторой их части совпадали теперь с планами самого Олеандрова.
Зазвучал оркестр.
— Позвоните охранникам, пусть отвезут меня в город, — попросил Илья.
— Конечно, конечно. — Все складывалось как нельзя лучше. — Анатолий Эдуардович немедленно отдал соответствующие распоряжения, но визитера, казалось, еще что-то беспокоило.
— Существует некоторая загвоздка… Мне ведь хочется уйти отсюда целым и невредимым…
— Ради Бога! — вполне искренне воскликнул Олеандров.
Гость замялся.
— Мне будет спокойнее, если вы… — он достал из кармана наручники. — Сядьте в кресло, пожалуйста… — Анатолий Эдуардович запротестовал было, но потом передумал и подчинился. Заведя ему руки за спинку кресла, Илья защелкнул браслеты. — Несколько неудобно, но так у меня будут определенные гарантии безопасности. И еще вот это… — Не успел председатель Русской национальной партии открыть рот, как губы его залепила противная клейкая лента. — Вот теперь все, — с удовлетворением произнес Иванов и, повернув кресло, полюбовался делом рук своих.
Надо ли говорить, что Олеандров чувствовал себя весьма неудобно, однако дальнейшие слова и действия гостя и вовсе не обрадовали Анатолия Эдуардовича.
— Сегодня знаменательный день, потомки будут и через сто, и через тысячу лет вспоминать его, — торжественно произнес Илья и, глядя в глаза политику, продолжал: — Потому что в этот день… покинул мир величайший из деятелей двадцатого века, любимец современников дорогой товарищ Анатолий Эдуардович. Они будут гадать: что же толкнуло его на такой шаг и сам ли он осмелился на это или… гнусный преступник, некто Логинов или Важнов, оборвал нить его жизни. — Илья вытащил из-за пояса ПМ и, подойдя к музыкальному центру, добавил громкость.
Вальс кружил по комнате.
Ужас привел председателя Русской национальной партии в оцепенение, страх сковал волю. Он не попытался даже дернуться, предпринять хоть какую-нибудь попытку спастись. Дуло пистолета уперлось в висок.
«Так вот, оказывается, как все просто, — удивился Олеандров. — Раз, и все…»
Илье осталось выполнить чисто технические задачи. Он уменьшил громкость, при помощи приготовленной заранее проволочки (ключей у него не было) освободил запястья трупа от наручников, протер платком пистолет и вложил его рукоять в пальцы политика. ПМ упал на покрытый ковром пол. Освободив рот Олеандрова от кляпа, Иванов надел парик, приклеил бороду и посмотрелся в зеркало.
Вполне удовлетворенный тем, что увидел, он поспешил к выходу.
Однако кое-что Илья не предусмотрел: в машине, на которой его везли, оказался телефон. Подобное обстоятельство настораживало: а вдруг кто-нибудь из охранников заподозрит неладное?
Думать об этом ему не хотелось, разум и душу занимало совсем иное. Илье нравилось ощущать свою связь с автором «Валгаллы», очевидно, между ними существовало некое кровное родство. Он, Иванов, так же, как все в роду Монтвиллей, оказался наделен уникальными способностями: если надо, он сможет стать не просто каким-то там сверхчеловеком, он сумеет превратиться в демона-великана, в огромного волка, в змея.
«Интересно, испугался бы я собственного тела, покройся оно змеиной кожей?..»
Он сообразил, что слышит сигнал телефона, только когда водитель уже ответил. Прежде чем пассажир успел что-либо сообразить, машина резко затормозила и шофер, бросив трубку, выхватил из кобуры на поясе пистолет.
Щелкнул взводимый курок.
— Руки на панель! — приказал водитель.
Илье не оставалось ничего другого, как только подчиниться, — под дулом пистолета торг не уместен.
— Ты… Ты… совершаешь ошибку, парень… — проскрежетал зубами Иванов. — Ты еще пожалеешь.
— Заткнись! — Водитель выключил двигатель и снял с пояса наручники. — Руки! Живо!
Кровь прилила к голове Ильи.
«Как он мог так со мной поступить?! — зазвучал в мозгу одинокий вопрос. — Как мог великий Локи предать меня? Я так верил в него!»
— Давай руки, пидор! — рявкнул водитель. Иванов медленно повиновался. Парень, которого Илья в тот момент ненавидел больше всех на свете, набросил браслет на запястье его правой руки. — Вторую!
«Думаешь, взял? Ну нет!»
Как бы там ни было, Илья понимал, что проиграл, но, несмотря ни на что, отказывался в это верить.
— Шевелись, сука! — разозлился парень и выразительно повел пистолетом.
В ту же секунду салон «жигуленка» пронзил насквозь яркий луч, зеленый свет залил все вокруг. Илья зажмурился. Мучитель-шофер исчез, а на его месте оказался знакомый бородач, старый, добрый Локи, в руках которого не было ни пистолета, ни мерзких наручников. Бог положил унизанные золотыми кольцами пальцы на рулевое колесо:
— Ну, куда поедем?
Иванов открыл глаза… Ненавистный шофер остался там, где был. Свет вокруг оказался вовсе не зеленым, обычным — в салон «жигуленка» били мощные прожекторы с крыши большого автомобиля, а отовсюду, спереди и с боков, наставив стволы пистолетов и автоматов на водителя и пассажира, смотрели люди в масках и пятнистой форме. Один из них, распахнув «командирскую» дверцу «жигулей», крикнул:
— Бросить оружие, руки поднять, выходи по одному!
Оба, и Илья и его мучитель, выполнили приказ.
— Я охранник… — начал было водитель, но подошедший мужчина лет сорока в штатском, очевидно начальник, грубо оборвал его:
— Заткнись!
— Но этот человек убийца… — не сдавался шофер.
— Правда? — В голосе начальника звучало чрезмерное, пожалуй, удивление. — По-моему, пистолет был у тебя. Может, это ты убийца, а?
— Я?! — опешил водитель.
Ответа он не получил, и вообще то, что произошло дальше, поразило Илью куда больше, чем видение, предшествовавшее появлению спецназовцев.
— Где его оружие? — спросил начальник, а когда один из людей в масках (их, как заметил Илья, оказалось всего четверо) подал пистолет шефу, он проверил его и проговорил: — Ого! Да ты собирался стрелять?
— Да… — выдавил из себя водитель, почувствовавший, что происходит нечто странное. По его мнению, допрашивать должны были пассажира, но того даже не обыскивали. — То есть нет…
Начальник кивнул.
— Но ведь ты мог бы выстрелить, — проговорил он. — Случайно? Допустим, дрогнула бы рука, палец посильнее придавил курок, и… — Он сделал знак одному из подчиненных, стоявших за спиной водителя. Человек в маске несильно подтолкнул парня вперед. Прогрохотал выстрел. — Вот видите, — как ни в чем не бывало подвел итог случившемуся начальник, когда тело шофера рухнуло на асфальт. — Что я и говорил, несчастный случай, выстрел прямо в сердце. — Произнося последние слова, он повернул голову к Илье, точно адресовался именно к нему. Затем, обращаясь уже к сотрудникам, как ни в чем не бывало проговорил: — Выбросите труп и оружие в кювет и по машинам.
Приказание было исполнено мгновенно, и все пятеро, включая начальника, направились к громадному джипу «шевроле».
— А я… А мне… А меня ку… куда? — пролепетал Иванов, облизывая пересохшие губы.
— Ты тоже хочешь, чтобы тебя пристрелили? — бросил через плечо начальник.
— Нет…
— Тогда извини.
— А что же мне делать?
Мужчина в штатском остановился и, повернувшись вполоборота к Илье, слегка пожал плечами и спросил:
— Машину водишь?
— Немножко…
— Ну так садись и езжай, только не гони.
Больше он не сказал ни слова. Захлопали дверцы джипа, и через несколько секунд «шевроле» покатил по направлению к Москве.
LXXXII
Трезвенник Лёня запил, как и полагается истинно русскому человеку в минуты тяжких испытаний вроде: жена разлюбила и ушла, друг не понял и т. п., мало ли поводов для страданий у необъятной души, широта которой прямо пропорциональна глубине мук, испытываемых ее обладателем?
В процессе загула одна дама убедила страдальца, что, судя по всему, «жена» обманывает его. Утешительница, как мы знаем, попала в точку, и, лежа в постели с несчастным — не перевелись, да и не переведутся никогда любительницы утирать скупые мужские слезы, — подала дельный совет, как наказать неверную.
Мысль о мести, как зерно, дала всходы не сразу. Случилось так, что Лёня пробудился в гордом одиночестве в собственной комнате в маминой квартире. Сообразив, что на дворе ночь, а денег в кармане ни гроша, Бакланов приуныл, но, наткнувшись в холодильнике на запечатанную водочную поллитровку, воспрянул духом и, отпив примерно половину содержимого бутылки, так развеселился, что решил — наступило время покарать коварную изменщицу.
