Джеффри Дивер - Брошенные тела
Морган шел прямиком к своему «мерседесу». Джейсонс выбрался из «лексуса», припаркованного через два стояночных места от него, и подошел к мужчине, расслабленно опустив руки.
— Мистер Морган?
Тот повернулся и оглядел Джейсонса, который был дюймов на десять ниже и фунтов на девяносто легче юриста.
— Да?
— Мы прежде не встречались, сэр. Я работаю со Стэнли Манкевицем. Меня зовут Джеймс Джейсонс. — Он протянул свою визитную карточку, на которую Морган лишь бегло глянул и сунул в карман, откуда ее легко было бы достать у первой же попавшейся урны для мусора. — Я знаю, что уже поздно. Но уделите мне всего минуту.
Морган оглядел просторную парковку. Взгляд его говорил: почему здесь и в такое время? Поздний вечер пятницы. Он нажал кнопку на брелоке для ключей, и дверцы «мерседеса» с щелчком разблокировались.
— А что, у Стэнли Манкевица кишка тонка, чтобы приехать самому? Впрочем, меня это не удивляет.
Морган взгромоздился на водительское сиденье, отчего машина заметно просела, но дверцу оставил открытой. Он снова оглядел Джейсонса с ног до головы — его тонкой кожи штиблеты, сорок второго размера костюм и тугой, как камень, узел на полосатом галстуке.
— Вы адвокат?
— Скажем так, я работаю по юридической части.
— Я сразу это понял по вашему виду, — сказал Морган. — Окончили факультет юриспруденции?
— Да.
— Где?
— В Йельском университете.
Морган скорчил гримасу. Он носил розовый перстень, свидетельствовавший скорее всего, что сам он окончил лишь Деполь.[14] Что ж, по крайней мере, не Джейсонс затронул тему их альма-матер.
— Хорошо, выкладывайте, что вашему достопочтенному боссу нужно, и валите отсюда.
— Разумеется, — отозвался Джейсонс с разлюбезнейшей из улыбок. — Мы обратили внимание, что ваша фирма не особенно поддержала мистера Манкевица и наш профсоюз в эти трудные времена.
— Ради бога! Речь ведь идет о федеральном расследовании. Какого ж хрена мне вас поддерживать?
— Но ваши рабочие — члены профсоюза.
— Это их личное дело.
— И, кстати, по поводу расследования… Вам должно быть прекрасно известно, что никаких обвинений выдвинуто не было. — На лице Джейсонса по-прежнему играла добродушная улыбка. — Просто несколько чиновников разбираются в неких клеветнических заявлениях.
— «Чиновников»?! Разве так теперь называются гребаные следователи из ФБР? Послушайте, я понятия не имею, что вам здесь понадобилось. Мы — солидная компания. — Он указал в сторону ярко подсвеченных в ночи подъемных кранов. — Наши клиенты и так знают — мы коллективный член профсоюза, руководитель которого Стэнли Манкевиц находится под следствием. И они обеспокоены, что и мы сами можем быть замешаны в чем-то противозаконном.
— Так скажите им правду. Что мистера Манкевица никто и ни в чем не обвиняет. И за всю историю нашей страны практически каждый профсоюз так или иначе приковывал к себе внимание следственных органов.
— И это многое говорит о наших профсоюзах, — пробормотал Морган.
— И не забудьте рассказать им о некоторых типах, которым не нравится, когда простой народ защищает свое право на достойную оплату тяжкого труда, — процедил Джейсонс, держась как можно ближе к собеседнику, несмотря на сильный запах чеснока, исходивший от Моргана. — И еще: даже если мистер Манкевиц окажется в чем-то виновен — хотя это крайне маловероятно, — я уверен, что ваши клиенты способны видеть разницу между отдельной личностью и организацией, которую он представляет. Даже в «Энроне»,[15] если на то пошло, девяносто девять процентов служащих были честными тружениками, не обязанными отвечать за кучку «паршивых овец».
— Опять эта демагогия о честных «тружениках»! Мистер Джейсон… Или Джейсонс? «С» на конце? Так вот, мистер Джейсонс, кажется, вы не совсем понимаете ситуацию. Вам приходилось слышать о Департаменте внутренней безопасности?[16] Наша компания занимается транспортировкой контейнеров. Любой намек, что мы связаны не с теми людьми, и пойдут обыски по всем нашим складам — будут искать порошок с сибирской язвой, атомную бомбу и бог знает что еще. И заказы на перевозки уйдут к конкурентам. В результате ваши так называемые простые труженики потеряют свою паршивую работу. А теперь я повторю свой вопрос. Какого лешего вам от нас нужно?
— Нам нужна только кое-какая информация. Ничего незаконного, ничего секретного, ничего особенного. Несколько чисто технических вещей. Я вот тут списочек составил.
В стянутой перчаткой руке Джейсонса появился листок бумаги, который он протянул Моргану.
— Ничего секретного или противозаконного, взгляните сами.
Но Морган листка не взял, позволив ему плавно опуститься на мокрый асфальт.
— Ой!
Морган пристальнее вгляделся в сухощавое улыбающееся лицо и громко расхохотался, пробежав пальцами по своей редеющей темной шевелюре.
— Это, значит, что-то в духе «Клана Сопрано»? Только вместо того, чтобы послать шантажировать меня кого-нибудь вроде Поли или Криса, Манкевиц нашел такого хилого недомерка, как ты. И каков же твой план? Будешь тут ныть, пока я не сдамся?
Он подался вперед и рассмеялся.
— Да я тебя в бараний рог согну одной левой. Я уже почти созрел для этого. Отправлю назад к твоему хозяину со свернутым набок носом.
Но лицо собеседника по-прежнему светилось улыбкой добряка.
— Глядя на вас, мистер Морган, легко поверить, что вы на это способны. Я не дрался уже лет двадцать. Последний раз — во дворе школы. И отделали меня тогда будь здоров.
— Ты не стоишь того, чтобы пачкать руки, — усмехнулся Морган. — Ну, и что дальше? Явятся бугаи с обрезками свинцовых труб? Думаешь, меня это испугает?
— Нет-нет, больше никто не придет. Приехал только я, и один-единственный раз. С просьбой помочь нам. Только однажды. Никто другой вас не побеспокоит.
— Так вот, я не собираюсь вам помогать. А теперь убирайся на хрен с нашей территории!
— Спасибо, что уделили мне время, мистер Морган. — Джейсонс уже направился прочь, но потом нахмурился, словно о чем-то вспомнив, и поднял вверх указательный палец в тот самый момент, когда юрист собирался захлопнуть дверцу «мерседеса».
— Ох, чуть не забыл предупредить. Просто хочу быть вам полезен. Вы уже слышали про завтрашнее утро?
— А что я должен был о нем слышать? — раздраженно спросил Пол Морган.
— Управление общественных работ начинает ремонт на Гановер-стрит. И это в субботу, хотите — верьте, хотите — нет. Да еще в восемь тридцать утра. Так что на вашем месте я бы заранее выбрал другой маршрут, если надеетесь успеть в школу к десяти.
— Что-что? — прошептал Морган, не сводя глаз с Джейсонса. Рука его застыла на полуоткрытой дверце машины.
— Успеть к концерту, — угодливо подсказал человечек. — Мне нравится, когда родители живо интересуются делами своих детишек. Далеко не все это делают. Но я уверен, что Пол-младший и Алисия ценят ваше внимание. Они так много репетировали. Особенно Алисия. Каждый день после занятий приходить в этот зал, практиковаться с трех до половины пятого… Впечатляющее усердие. Поэтому я и подумал, что вам следует знать про дорожные работы. Доброй ночи, мистер Морган.
Джейсонс повернулся и пошел к своему «лексусу», прикидывая, что шансов получить по башке у него сейчас примерно процентов десять. Он, однако, вполне благополучно уселся за руль машины и завел мотор.
Когда он бросил взгляд в зеркало заднего вида, «мерседес» уже исчез со стоянки.
Пропал и листок бумаги.
Первая из задач, поставленных перед ним на этот вечер, была выполнена. Пора переходить ко второй. В животе у него заурчало, но он решил, что лучше отправиться в путь немедля. Навигатор сообщил, что до озера Мондак ехать больше двух часов.
Почва под ногами Бринн и Мишель была сильно заболочена, и им приходилось проявлять осторожность, чтобы не наступить на груду листьев, с виду казавшуюся надежной опорой, но скрывавшую под собой глубокую трясину. Кваканье лягушек усилилось, что раздражало Бринн, поскольку за этими пронзительными звуками можно было не расслышать приближающиеся шаги.
Они шли уже минут двадцать в напряженном молчании, стараясь следовать наиболее проходимыми путями, и их все глубже поглощал пугающий лесной лабиринт. Потом Бринн и Мишель пришлось спуститься на дно оврага, поросшее ежевикой, триллиумом, диким луком и еще десятками незнакомых Бринн растений. Выбраться наверх по противоположному склону стоило немалых усилий.
И тут до Бринн внезапно дошло, что она потеряла направление. Другими словами, совершенно заблудилась.
Пока они находились на возвышенной местности, ощущение, где расположен север, а значит, и тропа «Джолиет», было более четким. Там Бринн ориентировалась по известным приметам — вершинам холмов в отдалении, течению ручья, расположению высоких деревьев в дубраве. Но постепенно рельеф заставлял их спускаться все ниже по склонам скал, поросших густыми колючими кустами. А там все ее «навигационные маячки» пропали из виду. Ей припомнились слова инструктора с курсов при управлении полиции штата, утверждавшего, что любой человек, помещенный в незнакомую местность без хорошо распознаваемых ориентиров, будет совершенно сбит с толку в течение тридцати пяти минут. Бринн, безусловно, поверила ему, но тогда она еще не знала, что слишком много ориентиров может быть гораздо более серьезной проблемой, чем их полное отсутствие.
