Любовные письма серийному убийце - Таша Кориелл
И тут, прямо перед тем как сесть, Уильям обернулся, и наши взгляды встретились. Я уловила легкую улыбку, понимающее подмигивание. Его рот не двигался, потому что слова были не нужны. Я и так знала, что он хочет сказать.
Зрительный контакт длился всего секунду, но в нем заключалось все.
Вот он. Мой парень. Моя любовь. Мужчина, который может быть виновен или не виновен в серийных убийствах. На радость или на беду, но я была рядом с ним. Ради его и своего блага я обязана была выяснить правду.
18
Чтобы доказать вину Уильяма, обвинитель должен был установить его связь с погибшими женщинами, присутствие на месте преступления и мотив. Первая часть была самой простой. Уильям работал в одном офисе с Анной Ли, часто посещал заправку, где трудилась Кимберли, ходил на персональные тренировки к Джилл и был на свидании с Эммой в ночь ее убийства. С другими двумя компонентами было сложнее. Хотя все трупы нашли в одном и том же месте, было непохоже, что все убийства произошли там же. Скорее было другое, до сих пор не обнаруженное место, где они совершались. Поэтому было сложно раздобыть какие-то материальные улики, кроме найденного на самих жертвах. Выявление мотива, вероятно, было самой сложной задачей из всех.
Главными обвинителями были мужчина в возрасте с пышной бородой и белая женщина – по моим прикидкам, примерно моя ровесница. Один или два раза родители предлагали мне пойти в юридическую школу, потому что юриспруденция считается подходящим делом для людей со склонностью к чтению и письму. Я отказалась, потому что все мои знакомые из колледжа, планировавшие стать юристами, были мудаками и потому что выглядеть респектабельно в чужих глазах не казалось мне достаточным поводом для начала карьеры, которая меня даже не интересовала. Я жалела об этом решении в те дни, когда баланс на моем счете был особенно низок, но сейчас я все равно считала себя слишком старой, чтобы возвращаться к учебе.
Я присмотрелась к прокурорше, стоявшей на трибуне. На ней было узкое серое платье и черный блейзер. Я не могла ручаться за ее юридические навыки, но весь ее облик выдавал в ней юриста, способного безжалостно запереть человека на всю жизнь.
Возможно, третьей, тайной причиной, почему я не хотела быть юристом, был страх, что я просто не потяну. Прокурорша выглядела как женщина, которая не дает себе спуску. Она, вероятно, никогда не пьет слишком много, не ест слишком много и не спит слишком много. Ее, вероятно, никогда не увольняли с работы. И она почти наверняка никогда не влюблялась в серийных убийц.
– Выглядит как сука, – прокомментировала Дотти.
Я всегда относила себя к типу людей, осуждающих мизогинию со стороны женщин. Но ошибалась. Я промолчала, а обвинители тем временем начали со вступительного слова.
В своем блокноте в начале новой пустой страницы я написала:
Дорогой Уильям! Сегодня я увидела тебя в первый раз. Пусть мы не можем поговорить или обняться, но я ценю время, проведенное с тобой.
Я не могла сосредоточиться на письме, пока говорил прокурор. Было странно после долгих месяцев борьбы с желанием говорить лишь об Уильяме оказаться там, где все остальные тоже хотят про него говорить.
Я перелистнула на пустую страницу, написала на ней: «Доказательства» — и разделила на две части: «Виновен» и «Невиновен».
До моего сознания долетел голос Дотти.
– Ты делаешь список за и против Уильяма? – спросила она.
– Иди к черту, – ответила я, начиная злиться на этот суррогат лучшей подруги. – Это ничуть не менее надежно, чем суд присяжных.
Женщина-прокурор мерила шагами зал суда, цокая высокими каблуками.
– Мы намерены продемонстрировать, что Уильям Томпсон, без тени сомнения, виновен, – сказала она. – Это человек, обладающий всеми возможностями для убийства, человек с опытом насилия в прошлом и с мотивом.
Я взглянула на затылок Уильяма, но это ничего мне не дало. Я написала в блокноте «опыт насилия в прошлом?» и два раза подчеркнула. Было ли что-то еще, кроме драк со старшим братом, в которых он признавался мне в письмах? Если наносить травмы своим братьям и сестрам считается более или менее приемлемым в обществе, то наносить травмы людям вне семьи – уже нет.
Мужчина-прокурор подробно обрисовал состояние тел после обнаружения, подчеркивая, что преступник приложил огромные усилия, чтобы скрыть свою личность.
– Только очень умный человек мог проделать такое, и я должен вас заверить, что Уильям Томпсон – умный человек, – сказал он. – Помимо ума, – продолжил прокурор, – убийце был необходим доступ ко второй локации, скрытой от посторонних глаз, где он мог совершать убийства. Уильям, с его успешной юридической карьерой, обладал всеми средствами, чтобы оплатить такую локацию. Также ему была необходима достаточная физическая сила, чтобы поднимать тела. Ею Уильям тоже обладал: в старшей школе он играл в футбол, а в последнее время ходил на персональные тренировки.
Только прокурор забыл упомянуть, что Уильям был не слишком хорошим футболистом, потому что ему не хватало ни габаритов, ни так называемого футбольного интеллекта, чтобы преуспеть в этой игре. Это был первый из тысячи случаев, когда мне приходилось подавлять желание поднять руку и поделиться своими персональными сведениями об Уильяме.
Потом он погрузился в мрачное прошлое Уильяма, где «опыт насилия» ограничивался двумя выговорами за драку – одним в средней школе и одним в старшей. Во втором случае, сказал он, подравшемуся с Уильямом парню пришлось поехать в неотложку и наложить швы. У меня были сомнения, что этот инцидент имеет отношение к делу и что нанесенная во время стычки двух школьников травма может в будущем перерасти в убийства женщин.
Когда прокурор закончил, его напарница завершила их вступительное слово перечислением причин, почему Уильям мог захотеть убить этих четырех женщин.
– Возможно, Уильям, как иногда бывает, получил травму, – сказала она. – Мы знаем, что он играл в американский футбол. У него может быть хроническая травматическая энцефалопатия – его мозг подвергся на поле таким повреждениям, что это изменило всю его биохимию.
Она по очереди прошлась по каждой жертве, рассуждая о событиях, которые моги привести к гибели.
– Я допускаю, – обратилась прокурорша к присяжным, – что Уильям проявлял к Анне Ли интерес в сексуальном плане. А когда она его отвергла, он задушил ее у копировальной машины, пока муж ждал ее дома.
Может, у Кимберли закончились любимые шоколадки
