Джонатан Нэсоу - Двадцать семь костей

Привязывая «Веспу» цепью к дереву с серой корой, Пандер увидел, что в бухте кто-то плавает. В следующее мгновение он разглядел, что это женщина, обнаженная белая женщина. Он быстро отвернулся и продолжил привязывать «Веспу» — джентльмен может взглянуть украдкой, но никогда не станет глазеть.

Но когда женщина окликнула его — по крайней мере ему так показалось, поскольку поблизости больше никого не было, — он обернулся и увидел, что она машет рукой. Очевидно, она была обеспокоена. Пандер не мог сказать наверняка, что вызвало ее тревогу.

— Что? В чем дело? Что случилось?

— Дерево, манцинелловое дерево. Оно ядовитое! — крикнула она. — Едкое, как кислота. Вам нужно скорее помыть руки. И ни в коем случае не трите глаза!

Пандеру не надо было повторять дважды. Он снял ботинки и побежал к воде, бросив по пути бумажник в песок. Он с удивлением обнаружил, что тыльная сторона его руки уже начала пощипывать в том месте, где она прикасалась к стволу манцинеллового дерева. Он зашел в воду по пояс, а затем нырнул и погрузился полностью.

Вынырнув, он встал по грудь в воде, женщина подплыла к нему и приказала раздеться. Он разделся догола, и они вместе принялись тереть его одежду в соленой воде, пока не отмыли ее от едкого сока.

— Спасибо, — сказал Пандер незнакомке. — Я вам многим обязан. — С невероятным усилием воли, за которое он вполне мог получить рыцарский титул, если бы был подданным королевы, он старался смотреть ей только в глаза. — Я Эд Пандер. Обычно я представляюсь, прежде чем показаться голышом перед женщиной.

— Я Доусон.

— К. Б. Доусон?

— Да. — Она была явно удивлена его осведомленностью.

— Холли Голд упоминала о вас. Я был вчера в Коре, потому что расследую дело об исчезновении вашего бывшего друга.

— Вы полицейский?

— Сотрудник ФБР. В отставке. Разве мисс Голд вам ничего не говорила?

— Меня не было дома со вчерашнего дня. Приближается туристический сезон, и пора собирать урожай тыквы-горлянки: если перевязать тыкву проволокой, пока она зеленая, то можно изменить ее форму. Я выдалбливаю тыквы и делаю из них чаши, вазы — их форма сама подсказывает мне, что из них можно сделать.

Она рассказала Пандеру, как подвесила гамак между двумя деревьями горлянки и провела всю ночь в лесу.

— Но ведь это опасно.

— Совсем нет. Я всегда так делаю. Крупных хищников здесь нет, а мангусты давным-давно уничтожили всех змей. Правда, теперь здесь много мангустой.

— Может, выйдем на берег и оденемся? — спросил ее Пандер.

— На этом пляже можно ходить как угодно, — заверила его Доусон. Она была польщена его учтивостью — не многие мужчины на Сент-Люке обладали этой чертой. — Но если вы так хотите, я возражать не стану.

Когда они вышли из воды, Пандер не мог не отметить, что, несмотря на зрелый возраст, она сохранила великолепную фигуру и что у нее красивое лицо с большим ртом и темными, широко расставленными глазами. Это лицо казалось ему удивительно знакомым. Как будто он уже видел ее где-то раньше или знал ее, когда она была моложе, — когда они оба были моложе.

Подобные чувства Пандер испытывал по отношению к Диане — своей последней подружке. Ему понадобилось несколько недель, чтобы вспомнить, где он ее видел. Оказалось, она снималась в порнофильме двадцатилетней давности.

— Мистер Льюис?

Апгард открыл глаза и поднял руки, заслоняя лицо от яркого солнечного света. Он попытался привстать, но рухнул со стоном на спину. Вероятно, прошлой ночью он потерял сознание. Осмотревшись, он увидел, что лежит в шезлонге во внутреннем дворике. Джонни Ранкин стоял над ним, держа поднос со спасительной «Кровавой Мэри Энн» (белым ромом с томатным соком) и открытым флаконом аспирина.

— Я подумал, вам может понадобиться помощь, сэр, — сказал Джонни и добавил, что доктор Воглер ждет в салоне.

Льюис вытряхнул пригоршню аспирина себе на ладонь, проглотил его и запил. После глотка рома его тело задрожало от благодарности.

— Сколько времени?

Джонни поставил поднос на столик и посмотрел на часы.

— Полпервого.

Последнее, что помнил Льюис, — это ласки Эмили. Он заглянул под полотенце и с облегчением обнаружил, что все еще в шортах. Алкогольный обморок — страшная штука. Прошлая ночь напоминала ему большой черный колодец.

— Когда ты пришел утром, я… здесь больше никого не было?

Джонни покачал головой.

— Но похоже, к вам кто-то приходил, сэр. — Его серьезное лицо было, как всегда, непроницаемым. — Я взял на себя смелость и убрал в доме. Сказать доктору, чтобы он уходил?

— Нет. Дай ему кофе или еще что-нибудь и скажи, что я буду через несколько минут. И, Джонни…

— Да, сэр?

— Никому не говори… ой! — В это самое мгновение он вдруг ясно понял, что Хоки мертва. Странное ощущение — все равно что, представляясь, забыть свое собственное имя.

Джонни все понял. Он сказал Льюису, чтобы тот не переживал, иначе у него опять может начаться кровотечение.

Позже в кабинете Льюиса Воглер также попытался успокоить Льюиса относительно его кратковременной потери памяти.

— Это своеобразная защита — временное состояние расщепления личности. Меня больше волнует, что вы злоупотребляете алкоголем.

— Такого больше не повторится. Просто… меня переполняло чувство вины.

— Вы должны понять, Льюис, что ваши ощущения — это чувство вины того, кто остался в живых. Это нормально. Поэтому, когда вас начинают мучить подобные чувства, напоминайте себе, что не вы убили свою жену и ни в какой мере и ни в какой форме не причастны к ее смерти — ведь вы никак не могли ее предотвратить. А теперь извините, мне пришлось ждать вас полчаса, поэтому наш сегодняшний сеанс закончен. Я выпишу вам валиум на случай, если к вам вернется чувство вины, но вы должны пообещать мне покончить с выпивкой. Валиум несовместим с алкоголем. И вы понимаете, что я возьму с вас плату за целый час.

— Вы хотели сказать, за пятьдесят минут? — Льюис был рад, что отделался от этого человека так быстро. Он даже раздумывал, стоит ли продолжать курс лечения теперь, когда Хоки умерла. Он согласился только потому, что она на этом настаивала. Похоже, ее это ободряло.

Но теперь если кого-то и нужно было приободрить, так это Льюиса. Он должен был обеспечить Эппам такое же крепкое алиби, как и они ему. И поскольку днем они уезжали на пароме в Сан-Хуан, где собирались провести выходные, и возвращались в воскресенье днем, именно в этот самый промежуток времени должен был снова появиться Человек с мачете. Только на этот раз им будет Льюис.

Но хватит ли у него смелости решиться на такое? Льюис непрерывно задавал себе этот вопрос. И что могут сделать ему Эппы, если он откажется? Они не выдадут его, не сдав тем самым и себя.

Потом он вспомнил про Бенни. Маленький человечек с острым мачете, двигающийся бесшумно, как геккон, и нападающий быстро, как мангуст. Льюис осмотрелся и увидел, что инстинктивно сжимает и разжимает ладонь правой руки, словно убеждаясь, что она все еще на месте. Хватит ли у него духу стать Человеком с мачете? Черт побери! Надо надеяться, что хватит.

Холмы Кариб были из гладкого, столетиями отполированного известняка. Морская вода продолбила ложбины у их подножия. Стоя на высоком рифе, где были обнаружены тела, Пандер слышал, как волны с грохотом разбиваются о камни, и видел, как прибой бурлит и пенится в похожих на соты отверстиях у его ног. Потом волны отступали, оставляя после себя пузырьки грязи, кремовую пену и склизкие завитки водорослей.

Ни с рифа, ни с вершины холма невозможно было определить место, откуда принесло тела, поэтому Пандеру, как и другим следователям до него, трудно было установить, почему трупы, между смертями которых прошло как минимум шесть месяцев, оказались на этом рифе одновременно. Как и предшественники, Пандер склонялся к предложенному Джулианом сценарию: оба тела были спрятаны в одной или в соседних ложбинах где-то на побережье, а штормовой прибой вырыл их из песчаных могил и принес сюда.

«Пусть хорошие покоятся с миром, а плохие никогда не обретут покоя», — подумал Пандер. Он так углубился в свои размышления, что даже не замечал окружавший его впечатляющий пейзаж и привлекательную женщину, которая привела его сюда.

Он размышлял о степени скрытности — очень важном факторе, помогающем понять образ мыслей серийного убийцы. В данном случае эта степень от случая к случаю уменьшилась. Первая обнаруженная жертва маньяка была похоронена в лесу. Вторую и третью спрятали, вероятнее всего на мелководье, раз их вынесло во время урагана. Четвертую оставили на видном месте, чтобы ее нашла полиция.

Несмотря на дикий способ убийства, Пандеру казалось, что Человек с мачете — осторожный и опытный убийца. Но неожиданно его поведение изменилось. Он вступил в контакт с полицией, бросил тело, чтобы посмеяться над представителями закона, — все это говорило о том, что он переходит к новому этапу своей деятельности. Но что он сделает дальше — будет действовать открыто или, напротив, ляжет на дно, — могло показать только время…