Лиза Гарднер - Убить чужой рукой
— Такая уйма крови, — сказал Бобби. — Полагаю, вокруг полно отпечатков…
— Сам подумай. — Она подцепила вилкой тост и принялась жевать его. — Ты ведь там был, Бобби. Вообрази себе этот огромный холодный гараж, все подсобные помещения, с которыми он соединен, и скажи мне, что мы имеем.
Бобби стал вспоминать. В свете прожекторов цементный пол казался абсолютно ровным и чистым. Ни единого алого пятнышка. Он нахмурился, а потом внезапно улыбнулся:
— Больница… Перчатки!
— В яблочко. На улице, у бокового входа, мы нашли мешок с мусором, там лежали окровавленные перчатки, халат и бахилы. Судя по всему, убийца переоделся, сделал свое дело, потом все снял и выбросил. Возможно, он проник в гараж в обличье какого-нибудь старого хирурга. Когда все было кончено, он улучил момент, вылез из машины, разоблачился и неторопливо ушел.
— Должны остаться следы, — сказал Бобби. — Он же садился в машину.
— Пассажирское сиденье испачкано кровью. Вероятно, он пытался стереть пятно, скорее всего краем халата. Кровь полностью не оттерлась, но все отпечатки уничтожены. Потрясающее невезение.
— Благоразумие, — вслух размышлял Бобби. — План.
— И да и нет. Убийца, конечно, действовал обдуманно, но все необходимое он нашел на месте. Стало быть, он не загадывал так далеко. Преступник наверняка не сотрудник больницы, хотя, учитывая место преступления, нельзя сбрасывать эту мысль со счетов. — Д.Д. съела уже полпорции и теперь удовлетворенно вздохнула. — Отлично. Честное слово, если бы это не грозило мне преждевременным тромбозом, я бы приходила сюда каждый день.
— А как насчет подозреваемых?
— Смешно, что ты об этом спрашиваешь.
— Ты ведь не думала обо мне? — Он искренне испугался.
— А я должна?
— Ди-Ди, послушай…
— Расслабься, Бобби. Речь идет о твоей подружке Кэтрин Гэньон.
Бобби нахмурился. Это была явная ловушка, но он не собирался туда попадаться.
— Не понимаю, — ответил он после краткой паузы.
— В прокуратуре занялись этим вопросом вчера. По слухам, смерть мужа очень выгодна ей. Говорят, она подыскивала себе… помощника или готового на все любовника.
— Копли полагает, Кэтрин сошлась с Тони Рокко, чтобы он убил ее мужа?
— Окружной прокурор попытался побеседовать с доктором вчера днем. Рокко отказался.
Бобби кивнул, держа кружку обеими руками, и задумался.
— Если Тони Рокко был на стороне Кэтрин, то зачем бы ей его убивать — самой или чужими руками?
Д.Д. пожала плечами, избегая его взгляда.
— Рокко не убивал Джимми.
— Нет, — негромко произнес Бобби. — Не убивал.
Он пристально взглянул на Д.Д., но та по-прежнему смотрела в свою тарелку.
— Может, Кэтрин говорила Рокко о своих планах, — сказала она. — Или она узнала, что прокуратура занялась ею вплотную. Это серьезный повод желать смерти доктора — чтобы он не выдал ее.
— Но убийца, судя по всему, мужчина.
— Кэтрин красива и богата. Расплатиться за услугу можно и тем и другим.
— Помощник, который устраняет другого помощника, — сухо заметил Бобби.
Д.Д. пожала плечами:
— Это версия Копли. Что касается меня, я думаю, это дело рук ревнивого мужа. Если ты убил кого-то ради собственной безопасности, то зачем отрезать убитому член?
— Да, похоже на личный мотив.
— Плюс надпись.
— Надпись?
— Да, на заднем стекле. Ее-то и обнаружил доктор Рокко. И нагнулся, чтобы прочесть.
— И что за надпись?
— «Смерть».
— «Смерть»?
— Да, слово написано губной помадой.
— Что?
— И готова поклясться, Кэтрин Гэньон предпочитает именно этот убийственно-красный цвет.
Д.Д. подчистила всю еду со своей тарелки. Бобби взял счет.
— Копли собирается нанести тебе визит, — сообщила Д.Д.
— Как ты думаешь, он флиртует или это настоящая любовь?
— Он сказал, что вчера тебя и эту женщину видели в музее.
Бобби вытащил из бумажника банкноты и принялся их пересчитывать.
— Ничего хорошего, — негромко продолжала Д.Д., — если тебя видели с женой убитого. Люди будут болтать.
Он искал десять долларов, но такой купюры не оказалось. Пришлось обойтись двумя пятерками.
— Она опасна, — сказала Д.Д.
И два доллара на чай.
— Джимми собирался с ней развестись и забрать ребенка. Иногда от оставленной жены до богатой вдовы один шаг. Вечером в четверг Кэтрин Гэньон сделала его. И тебе придется об этом подумать.
Бобби наконец взглянул на нее:
— Ты действительно полагаешь, будто она на такое способна? Спровоцировала ссору, вынудила мужа схватиться за пушку, а потом подстроила все так, что его убили, а она осталась жива?
Д.Д. не ответила. Когда она заговорила, он об этом пожалел.
— Ты ее знал, Бобби? Общался с ней до того дня? Хотя бы случайное знакомство, через третьих лиц?
— Нет.
Д.Д. откинулась на спинку, но ее лицо по-прежнему воплощало само беспокойство. Бобби встал и кое-как засунул бумажник в карман, с трудом удержавшись от ругательства.
— Бобби, — произнесла Д.Д., и какие-то нотки в ее голосе остановили его. Такого выражения он никогда прежде не видел: явное, откровенное любопытство. На секунду ему показалось, что она передумала, но потом Д.Д. задала вопрос — так, как будто просто хотела знать. — Насчет выстрела… это было трудно, Бобби? Ты колебался, когда видел перед собой живого человека?
Куда проще обидеться, зло взглянуть на нее, а потом просто прекратить разговор и сбежать. Но Д.Д. — его друг. Давний друг и коллега. И коль на то пошло, если копнуть глубже, Бобби понял суть ее вопроса даже лучше, нежели она сама. Над этим задумывается каждый полицейский. Можно сколько угодно тренироваться, но когда дело доходит до настоящей перестрелки и речь идет о твоей жизни или, что еще хуже, о жизни твоего друга…
Бобби постарался ответить искренне.
— Как перед Богом, — негромко произнес он, — я ничего не чувствовал.
Д.Д. уставилась в пол, больше она на него не посмотрит. И Бобби это даже не удивило. Через три дня после случившегося он наконец понял, что именно так обычно и происходит.
Бобби напоследок кивнул ей и направился к двери.
Глава 16
Додж уже удалился на два квартала от закусочной, когда заметил рядом с ним медленно ехавший блестящий черный «линкольн». Затемненное стекло опустилось. Бобби заглянул внутрь и выругался.
— Вам больше нечем заняться? — спросил он у Харриса Рида, который неторопливо вел машину вдоль тротуара, приноравливаясь к шагу Бобби. Скопившиеся позади автомобили нетерпеливо гудели.
— Залезайте, — предложил Харрис.
— Нет.
— Мои клиенты хотели бы с вами переговорить.
— Пусть возбудят еще одно дело.
— Это очень влиятельные люди, мистер Додж. Если вы правильно поведете себя во время разговора, все ваши проблемы будут решены.
— Какая неимоверная забота с их стороны. — Он ускорил шаг.
Харрис сменил тактику.
— Бросьте, мистер Додж. Вы убили их сына. Неужели вы не можете уделить им десять минут своего драгоценного времени?
Бобби приостановился.
— Это нечестная игра, — сердито сказал он и неохотно открыл дверцу. Харрис скалился, как последняя шлюха.
* * *Гэньоны находились в отеле «Леруа» — новом высоком здании наискосок от Паблик-гарденс. Очевидно, вокруг их дорогущего особняка на Бикон-Хилл крутилось слишком много репортеров и они были вынуждены перебраться сюда. Миссис Гэньон, как сообщили Бобби, не могла ни есть, ни спать. Судья Гэньон снял роскошный номер в пентхаусе и нанял массажистку, чтобы его жена в любое время суток имела возможность успокоить нервы.
Харрис охотно рассказывал о своих клиентах. Гэньоны родом из Джорджии, неудивительно, что у них сильный южный акцент. Марианна, юная и наивная девушка, в атласном платьице и с пышными локонами, встретила Джеймса Гэньона в 1963 году. У нее на счету лежала внушительная сумма, но судья уже тогда был амбициозным студентом права. Семья Марианны одобрила союз, и ее отец готовился сделать Джимми главой юридической фирмы.
К сожалению, вся ее семья — мать, отец, младшая сестра — погибла в жуткой автомобильной катастрофе за неделю до свадьбы. Что и говорить, Марианна чувствовала себя совсем опустошенной. Чтобы успокоить свою измученную невесту, Джимми поспешно увез ее в другой штат. Они переехали в Бостон и решили начать все сначала.
Хорошая новость: она сразу же забеременела. Плохая новость: их ребенок, Джеймс-младший, родился хиленьким. Младенец умер пару месяцев спустя, и Джеймс с Марианной вернулись в Джорджию. Им предстояли еще одни похороны. Тело их сына теперь покоилось в семейном склепе в Атланте.
Через два года родился маленький Джимми, и Джеймс с женой больше не оглядывались в прошлое.
