Анна Белкина - G.O.G.R.
— Дверь! — сказал вдруг Синицын и приблизился к ней, к этой двери. — Попробуем открыть, что ли?
— Они не открываются, — предупредил Сидоров. — Сколько раз мы с Петром Ивановичем пытались — они даже автогеном не режутся!
— Не проблема! — возразил командир бригады МЧС по фамилии Пильчиков. — Можно заложить взрывчатку.
— Но… в подземелье, — начал, было, Синицын, испугавшись нового обвала.
— Взрыв будет направлен только в нужную точку! Сотрясения стен не будет, вылетит только дверь. Кроме того, эта стена не несущая, мы определили эхолотом её толщину. Так что, всё будет о’кей! — попытался успокоить Пильчиков, но Синицын всё равно как-то не хотел ничего тут больше взрывать.
— А, взрывайте! — вдруг неожиданно для себя разрешил Сидоров. Наверное, потому что за последнее время ух, как невзлюбил закрытые двери и подземные тайны.
Взрывчатка походила на пластилин светло-коричнево цвета. Под началом Пильчикова спасатели очень быстро прилепили несколько таких вот «пластилиновых» плюшек по периметру голубоватой двери и подсоединили к ним тонкие чёрные провода. Дверь сверкала всей чистой голубизною, словно говорила всем собравшимся вокруг её персоны: «Вам не открыть меня, насекомые»!
— Готово! — объявил Пильчиков и достал что-то, похожее на дистанционный пульт. — Всем выйти!
Электрики засуетились и пулями повылетали в освещённый коридор, спасатели Пильчикова тоже не мешкали и повылетали вслед за ними, наполнив подземелье гулким эхом своих шагов.
— Три! Два! Один! — начал отсчёт спасатель Пильчиков и залёг за поворотом. Синицын и Сидоров тоже предусмотрительно отошли подальше и легли на прохладный металлический пол.
— Пуск! — выкрикнул Пильчиков как-то даже несерьёзно и весело, словно бы запускал авиамодель, и нажал на красную кнопку.
ШАНДАРАХ! — раздавшийся взрыв в замкнутом пространстве показался апокалипсическим громом. Пещера задрожала, с потолка упало несколько небольших камней. У Синицына заложило уши, ему показалось, что начинается обвал. Нет, он не успеет выбежать на поверхность — слишком долгий путь! Синицын в ужасе зажмурился и уткнулся носом в пол.
— Григорий Григорьевич! — внезапно раздался над ухом живой голос выжившего в этой «мини-катастрофе» Сидорова, и его тёплая рука начала теребить за плечо.
— А? — вскинул голову Синицын и увидел, как крутится цементная пыль в свете ламп.
— Всё! — отчеканил Сидоров и поинтересовался: — Идёмте?
Синицын оставался в небольшом шоке, и поэтому был заторможен. Он по инерции отлип от пола, установился на ноги и потянулся туда, в эту «адскую» комнату, словно туманом, наполненную цементной пылью. Стена вокруг двери разрушилась, её крупные и мелкие осколки бренным хламом лежали на блестящем металле пола. А вот, дверь выстояла: несокрушимым монолитом возвышалась она в самом центре грубой сквозной дыры.
— Вот это — две-е-ерь! — протянул Сидоров с явным благоговением.
— Да, крепкая, — кивнул Синицын.
— Я же сказал, что взрыв будет строго направленным! — похвастался за их спинами довольный своей работой Пильчиков.
— Круто! — обрадовался Сидоров.
БАХ! — это, потеряв равновесие, обрушилась монолитная дверь. Она была так тяжела, что прогнула металлические листы под собой.
— Ого! — непроизвольно вырвалось у Сидорова.
— Идём! — уверенно изрёк Синицын и, пройдясь по двери, вступил в помещение, которое за ней скрывалось.
Свет ламп из «адской» комнаты доставал и сюда, рассеивал мрак и выхватывал из неизвестности… пустую комнату. Да, здесь ничего не было, только у дальней стены зиял пустотой разинутый встроенный шкаф, а в углу пустовала железная клетка.
— Ничего нету, — разочаровался Сидоров, оглядевшись и ничего не увидев.
— Идёмте отсюда, пора наверх! — решил Синицын, развернувшись, чтобы идти назад.
— Свет убирать? — осведомился главный электрик.
— Да, убирайте, — без Недобежкина разрешил Синицын, поняв, что искать что-либо здесь бесполезно, нецелесообразно, и вообще, не нужно. Кто-то сделал здесь быстренькую «рокировку», убрал тела и убрался сам. Только вот, кто? Неужели — тракторист?? Или Зайцев??
Синицын быстро шагал назад, прочь из пустой пещеры, прочь с покинутой в спешке базы. Сидоров плёлся за ним попятам и уже вовсю нарушал «правило Сидорова» — напропалую заглядывал в каждый боковой ход. Всё, теперь здесь светло, «чертей» и бандитов либо прихлопнули, либо захлопнули за решётку, секретов тут, кажется, тоже нет… Сидоров заглянул в очередной побочный коридор, а там, наверное, где-то очень далеко отсюда, пронеслось пятно яркого света, словно бы быстро проехала машина с яркими фарами. Кажется, сержант поспешил с выводами: секреты, всё-таки, тут ещё есть…
— Григорий Григорьевич! — снова поднял шум Сидоров, и Синицын даже вздрогнул от неожиданности.
— Чего ты голосишь? — обернулся он на этот крик.
— Там! Проехали! — заявил Сидоров, показывая пальцем на боковой ход, в котором он увидел свет.
Синицын тоже туда заглянул, увидел темноту и осведомился:
— Кто проехал?
— Свет, как будто бы от фар! — объяснил Сидоров. — Они там ездят! Там ещё остался кто-то!
— Быстро вылезаем, и к Недобежкину! — распорядился Синицын и ускорил шаг.
Глава 88. И снова неудача!
Недобежкин был крайне ошарашен тем, что сейчас увидел и услышал. Спасатели Пильчикова записали на видеокамеру всё, что происходило в подземелье. Милицейский начальник посмотрел это видео и почувствовал, как в руках и ногах у него собирается зябкий злой холодок. Да, все тела внезапно куда-то пропали, дверь эта взорванная, «Горящие Глаза» Сидорова и этот «свет фар» в боковом коридоре. «Хетцер» дурацкий словно бы испарился! Всё здесь не говорило, просто кричало басом и в мегафон: «Остался кто-то ещё!». Тракторист? А тракторист ли? Зайцев? Возможно. Недобежкин был не против Зайцева, но Пётр Иванович твёрдо знал о том, что Зайцев «съеден» тенеобразным монстром, что обитает за печкой у плотника Потапова. Он уже не раз пытался рассказать о нём, но даже сейчас, после гибели сумасшедшего профессора Артеррана, его не отпускали липкие щупальца «звериной порчи». При каждой мысли о «Потаповском монстре» у Серёгина грозила открыться «мегекость», и он переключался на Барсика, чтобы не мочить свою и без того подмокшую репутацию. Пётр Иванович не знал, что это за сущность, насколько она опасна, есть ли у неё разум, слушается ли она кого-нибудь, была ли раньше человеком… чем она питается, в конце-то концов?? Да, Пётр Иванович помнит, что отчётливо слышал, как из подпола Гопниковского особняка раздался этот зловещий голос, который пригрозил: «Я тебя съем!». И помнит, как «тень» появилась в холле особняка, как он пытался застрелить её…
— Му-у-у-у! — неслось с той стороны, где Ежонков пушил Семиручку.
Пётр Иванович невольно повернул голову и увидел, как сбаранившийся председатель сельсовета скачет на четвереньках и бодается с подъёмным краном. Все, кто видел это представление: спасатели, врачи, милиция, крановщик, экскаваторщик — хохотали и хватались за животы. Вот только полковник Соболев затравленно отвернулся и отошёл подальше. Интересно, почему?
— Ежонков! — призвал гипнотизёра Недобежкин.
— Чего? — недовольно фыркнул тот. — Не видишь, я работаю?
— Ползи сюда, работник, есть разговор! — настоял Недобежкин.
Делать нечего, Ежонков оторвался от «подопытного», покинув его в бычьем состоянии, и подошёл к Недобежкину.
— Чего? — ещё раз спросил Ежонков, став напротив Недобежкина.
— Ты говорил, что после смерти гипнотизёра гипноз исчезает? — напомнил милицейский начальник.
— Да, — подтвердил Ежонков. — Потому что…
— А как быстро это происходит? — уточнил Недобежкин, не дав гипнотизёру договорить.
— Сразу! — выплюнул Ежонков. — Потому что сознание гипнотизируемого освобождается от воли гипнотизёра!
— Ясно, — кивнул Недобежкин. — А что ты скажешь про Семиручку?
Ежонков потоптался на месте, с сожалением взглянул на замызганные промокшие туфли и уныло вздохнул:
— А они были из крокодильей кожи!
— Что? — не понял Недобежкин и рассердился. — Я у тебя про Семиручку спрашиваю, а не про твои мокроступы! Новые купишь, ты же богатый!
— Семиручко? Быкует! — булькнул Ежонков, снова с великим сожалением взглянув на свои крокодильи «мокроступы». — Тот, кто его попортил — живёхонек, как мы с тобой! Если бы это был Гопников, или Артерран — он бы мгновенно пробыковал! А так — во!
Недобежкин подсознательно испугался того, что Ежонков с ним сделает то же самое и запишет это «камлание» на видео. Но виду не подал, как и подобает храброму руководителю.
— Эй, ты его расколдуй! — заметил Недобежкин. — А то ещё лоб расшибёт…
