Анна Белкина - G.O.G.R.
Он не успел и порог переступить, как прямо у него перед носом неизвестно, откуда возник этот ужасный «Смит». «Смит» схватил Недобежкина за воротник стальной рукой бульдозера и, размахнувшись, шваркнул вглубь проклятой комнатки, подсвеченной зловещим светом валяющихся повсюду, уроненных фонариков. Недобежкин упал на кого-то, это был Синицын, и они оба повалились на твёрдый пол.
— Серёгин, убегаем! — Ежонков тянул Петра Ивановича за воротник и потащил в коридор.
— У тебя оружие есть? — гаркнул в ухо Ежонкову Серёгин, желая спасти товарищей от этого страшного человека. «Техника бесконтактного боя!» — прилетели с чёрного адского неба слова Гопникова. Однако этот «Смит», кажется, ещё хуже, чем тот Гопников!
Ежонков молча тащил Серёгина за собой, но Серёгин жёстко застопорился и снова потребовал у Ежонкова оружие.
— Так есть, или нет?? — Пётр Иванович даже тряхнул Ежонкова за плечо.
— Ты их уже не спасёшь! — дрожащим голоском залепетал «суперагент» Ежонков, всё дёргая и дёргая Серёгина за воротник. — Это и есть Артерран! Ты от него не убежишь!
— Да по мне — хоть сам дьявол! — Пётр Иванович выхватил из-за пояса Ежонкова новенький «Кольт Анаконду» и решительно бросился на помощь погибающим в неравной схватке с человекоподобным монстром товарищам.
Совершив прыжок, Пётр Иванович оказался на пороге этой «комнаты страха», где чудовищный Генрих Артерран расправлялся с его неосмотрительными товарищами. А вот и он, Артерран, высокий и в белом халате, стоит к Серёгину спиной и швыряет людей, словно пустые бутылки. Вскинув кольт Ежонкова, Пётр Иванович несколько раз, не целясь, потому что на это не было времени, нажал на курок, выпуская обойму в эту ужасную спину. Артерран выпустил того, кого держал за горло и мгновенно метнулся в угол, под защиту его темноты. А спустя ещё миг — внезапно появился за спиной Серёгина, схватил его за шиворот и запустил в полёт метра на три. Пётр Иванович жёстко приземлился на твёрдый пол и покатился кубарем, а потом — около него врубился Ежонков.
— Он — фашистский агент… — простонал Ежонков, вяло собирая в кучку ручки и ножки. — Артерран… Генрих Фердинанд… Так было написано в архиве Синицына…
— Ну, что, черви, допрыгались? — осведомился Генрих Артерран, встав в дверном проёме и глядя сверху вниз на поверженных противников. — Нашли всё, что искали? Охотились всё, лазали… «Панцер-хетцер» им понадобился… Я вас не трогал, но теперь вам пора обратиться к высшим силам. Не знаю, к кому именно вы обратитесь — я не верю в бога. Я не могу больше оставлять вас в живых. Вопросы есть?
Секунда сейчас казалась Серёгину вечностью. Около него плакал Ежонков, сзади ворочался Недобежкин, а слева — молча лежал Синицын. Пётр Иванович слышал, как охают и ахают в полумраке побитые бойцы группы захвата. Да, они нашли то, что искали: база «Наташенька», Управление по генетическим исследованием из Вашингтона, результат экспериментов с этими «Густыми облаками», и наконец — профессор Артерран, руководитель проекта… Вот он, стоит сейчас в дверном проёме, и даже не снял свои очки и вертит в длинных руках автомат… То ли он видит в темноте, потому что сожрал свой дурацкий образец? Нет, им уже не суждено до конца разобраться, кто он такой. Но, скорее всего, это и не нужно. Все, кто сунулся в этот «ГОГР», либо зарабатывали «порчу» на всю оставшуюся жизнь, либо — самые любопытные — умирали… Да, они нашли всё. Вот только Сидорова не нашли… Ну что ж, прости, брат… Пётр Иванович уже приготовился умирать — куда им всем против «верхнелягушинского чёрта» с его техникой бесконтактного боя?? И тут Серёгин почувствовал, как кто-то дёргает его за правый рукав. Пётр Иванович медленно повернул голову и в тускнеющем свете карманных фонариков увидел Самохвалова, чей левый глаз был подбит и начинал заплывать.
— Пётр Иванович, — прокряхтел Самохвалов. — У меня в кармане — граната… Достаньте её — у меня, кажется, рука сломана…
— Вопросов нет! — выплюнул в этот миг Генрих Артерран, поигрывая чужим оружием. — Я не буду стрелять — мне это ни к чему. Я просто на уровне подсознания настрою ваши организмы на естественную смерть.
Всё. Надо действовать, пока этот «Кашпировский» не начал гипнотизировать. Не раздумывая ни секунды, Пётр Иванович залез в первый попавшийся карман Самохвалова и — БИНГО! — нашёл в нём гранату. Сжав эту последнюю надежду на спасение в кулак, Серёгин начал медленно — незаметно для постороннего глаза — вытаскивать её из кармана.
— Стоп! — голос Артеррана прозвучал, как выстрел. Всё, он заметил движение Серёгина. Пётр Иванович попался. Ну, теперь ему нечего терять, пускай стреляет очередью! Серёгин вскочил на шаткие ноги, выдернул из гранаты чеку и запустил её в этого чудовищного псевдоучёного. И сразу же рухнул наземь, закрыв голову руками. В грохоте взрыва до него донёсся перепуганный визг «суперагента» Ежонкова:
— ЧТО?? ОПЯТЬ ГРАНАТА???
А ещё — Серёгин услышал нечеловеческий, леденящий кровь вскрик — всё, он прикончил монстра, это он кричит, Артерран. Серёгин ждал, что с секунды на секунду последует обвал, спастись от которого не хватит ни времени, ни сил. Однако обвала не было, и вокруг повисла тишина. Когда Пётр Иванович открыл глаза — на том месте, где стоял Генрих Артерран, зияла чёрная дырка. Стена была грубо сломана: огромный кусок её вынесен и валяется на полу каменными кусками. А посередине рваной дыры поднимается уцелевшая крепкая дверная лутка.
— Эй, есть кто живой? — осведомился Серёгин дрожащим голосом, больше всего боясь не услышать ответа.
— О-ой!
— А-ай!
— Ох, и вспушат меня! — застонали вокруг знакомые голоса.
Недобежкин, Ежонков, Синицын — они были все живы. Они поворочались, покряхтели, потирая намятые бока, поднялись на нетвёрдые ноги. А от группы захвата Самохвалова осталось только три человека: сам Самохвалов, Коваленко и ещё один их соратник по фамилии Бобриков. Бобриков стащил с головы бесполезную маску, которая мешала ему и видеть, и дышать, и отбросил её куда подальше, в угол. Рука у Самохвалова оказалась цела, только ушиблена. И теперь он тёр её и шевелил пальцами.
— Выбираемся, ребята, — уныло вздохнул Недобежкин, стараясь не смотреть на тех, кто остался лежать на этом тёмном, жутком поле неравной брани с самим дьяволом.
Сделав несколько семенящих шагов, милицейский начальник подцепил с пола единственный горящий фонарик. А потом — не оглядываясь, зашагал к выходу — к той некрасивой дыре в стене, посреди которой нелепо торчала уцелевшая лутка. Ежонков быстренько засеменил за Недобежкиным — не желал ни минуты оставаться здесь, среди отрицательной энергетики смерти и чёрных аур «верхнелягушинских чертей». А вот, Пётр Иванович вдруг что-то услышал. Он остановился и прислушался. Нет, вроде бы, всё тихо… Показалось, наверное… Серёгин часто теперь ловил себя на том, что везде разыскивает следы Сидорова. А может быть, это ему не показалось? Может быть, это Сидоров где-то зовёт на помощь? Очень уж знакомый голос… Но нет, скорее всего, этот «чёрт» Артерран давно пустил беднягу Сидорова «на мыло»…
— Э-э-э-эй! — этот голос прозвучал до того отчётливо, что заставил Серёгина затормозить движение аккурат под уцелевшей луткой и прислушаться.
— Ну, чего стоишь под «чёртовыми воротами»? — прилетел из мглистого коридора резкий вопрос Ежонкова.
— Кричит кто-то, — прошептал Пётр Иванович. — Прислушайся-ка.
Ежонкову стало не по себе: кто тут может кричать? Призраки? К «верхнелягушинскому чёрту» пришла подмога?
— Э-э-эй! Кто-нибудь! Я зде-есь!
Нет, голос явно, человеческий. И он явно просит о помощи!
— Васёк! — заверещал Ежонков. — Ползи сюда! Тут у нас живой!
— Кто — живой? — изумился из коридора Недобежкин, который хотел только на поверхность, к настоящим живым.
— Кричит кто-то, — Синицын тоже услышал этот призывный вопль. — Только в коридоре лучше слышно. Идёмте!
Синицын обладал превосходным слухом: закончил в своё время музыкальную школу по классу скрипки. Правда, играл больше на гитаре… Вот он и определил, откуда исходит этот жалобный призыв кого-то пленного.
— Эй! Я здесь! — раздавалось всё ближе.
А вот, фонарик светил всё тусклее. Недобежкин нервно крутил его в руках и, наверное, в мыслях умолял не тухнуть, ведь если он потухнет — им никогда отсюда не выбраться во мраке.
— Эй! Я здесь! Кто-нибудь! — голос слышался именно из-за той двери, мимо которой они сейчас проходили.
— Сидоров! — подпрыгнул Пётр Иванович, потому что узнал этот голос — голос Сидорова!
— Пётр Иванович! — крикнул голос Сидорова. — Я тут!
— Это Сидоров, — констатировал Недобежкин. — Нашли! Самохвалов, ломай дверь!
Самохвалов сначала подошёл к этой деревянной, но по виду, монолитной и толстой двери и подёргал её за блестящую металлическую ручку. Заперта, даже не шевелится.
