Анна Белкина - G.O.G.R.
— Подвал был на кухне, — сказал Синицын и пошёл туда, где — он знал — располагалась кухня. — Идёмте, я вам покажу.
Дверь кухни была снята с петель и прислонена к стенке. «Точно так же, как в особняке Гопникова!» — отметил про себя Пётр Иванович.
— Стоп! — Недобежкин внезапно застопорился и поднял руку вверх. — Аккуратненько — там кто-то есть.
Серёгин замер, а потом — крадучись, словно мангуст, вполз в просторную кухню Потапова и притаился там за буфетом. Высунув голову, он огляделся. Стол, два стула, окно, огромная русская печь (как только сохранилась??) а у печи спиной стоит человек. На нём натянуты какие-то джинсы — явно не первой свежести и клетчатая рубашка — тоже не первой свежести, кажется, даже, помойного типа.
— Берём, — прошептал над ухом Серёгина Недобежкин. — На счёт «три». Раз… два… три!
Как только прозвучало «Три!» — Пётр Иванович выскочил из-за буфета и навалился на этого незнакомого человека, собираясь скрутить ему руки. Обычно это делается быстро, особенно, когда нападаешь сзади… Но только не сейчас. Незнакомец рванулся, сбросив Петра Ивановича на пол, ринулся к окну, разбил стекло кулаком. Но тут же на него наскочили Недобежкин и Синицын, один схватил за одну руку, другой — за другую. Всё, сейчас этот «гаврик» будет скручен. Пётр Иванович поднялся с пола и поспешил помочь товарищам, однако прямо у него на глазах «гаврик» проявил себя могучим, словно супермен. Он без особого усилия свёл свои руки вместе и стукнул лбами Недобежкина и Синицына. Те упали на пыльный пол, а вот «гаврик» разозлился. Совершив молниеносный прыжок, он пихнул Серёгина, заставив его сесть и разрушить стул под собой, а потом — «гаврик» подхватил с пола пистолет Недобежкина, прицелился и собрался стрелять. Незнакомец повернул лицо, и Серёгин узнал его: это был бывший следователь прокуратуры, а ранее — верхнелягушинский участковый Зайцев!
— Зайцев, стой! — крикнул Пётр Иванович и попытался встать.
Но Зайцев ничего не слушал, он был невменяем, и он нажал на курок…
КЛАЦ! — пистолет не выстрелил, Зайцев замешкался, и тогда Серёгин прыгнул. Вышибив у противника пистолет, Пётр Иванович хотел стукнуть его в солнечное сплетение и повалить. Но Зайцев перехватил руку Серёгина и отшвырнул его к дальней стенке.
— Вы меня больше не поймаете! — прорычал он каким-то нечеловеческим голосом и собрался удрать в окошко.
И тут откуда-то из-за печки явилась бесхозная тень. Сначала она была плоская, как обычная тень, но потом — как-то поднялась над полом и превратилась в полупрозрачный серенький человеческий силуэт. Пётр Иванович отпрянул за комод и там замер, а чудище совершило неуловимо быстрый бросок и оказалось около Зайцева. Легко скрутив его, словно ребёнка, небывалое существо потащило его туда, за печку. Зайцев дёргался, вырывался, но видно драка с этим монстром была не по силам человеку. На глазах Серёгина Зайцев постепенно сделался таким же полупрозрачным, как и эта невиданная сущность, а потом — вместе с нею мгновенно превратился в тень и был быстренько утащен за печку.
Пётр Иванович неподвижно сидел за комодом и ошалело хлопал глазами, не в силах поверить в то, что сам увидел то чудовище, которое все Верхние Лягуши называют «чёртом». Нет, это явно не голограмма, не оптический обман, и тем более — не костюм. Оно живое и реальное — такое же, как и сам Пётр Иванович! Неужели это есть результат дьявольских экспериментов в рамках проекта «Густые облака»??
Синицын и Недобежкин пришли в себя, заворочались на занозистых досках пола. Они перевернулись с боку на бок, застонали, а потом — сели. Синицын огляделся — Петра Ивановича нигде не видно, так же, как и незнакомца, который их побил.
— Украл! — рявкнул Недобежкин, решив, что могучий незнакомец куда-то утащил Серёгина. — Чёрт, теперь — Серёгина!.. Блин!
Синицын встал на ноги, обошёл кухню и быстро обнаружил Петра Ивановича за комодом.
— Он здесь, — сказал Синицын Недобежкину.
— Серёгин! — Недобежкин подлетел к Петру Ивановичу, как большая ракета и начал требовать, чтобы тот рассказал ему всё, что видел и слышал.
Серёгин собрался выложить им всё про странное и страшное существо и про Зайцева, но внезапно к горлу подкатила тошнота, сознание помутилось, перед глазами поплыли радужные круги. Пётр Иванович вдруг забыл всё и забыл все слова, он раскрыл рот, чтобы говорить, но против собственной воли испустил тупое козлиное:
— Ме-е-е-е!
Тошнота улеглась, исчезли все радужные круги, и Серёгин увидел, как на лицах его товарищей появляется сильнейший испуг, как открываются их рты и выпучиваются изумлённые глаза.
— Серёгин! — Недобежкин начал трясти Петра Ивановича за плечи. — Неужели… и у тебя «звериная порча»??
Нет, у Серёгина не должно быть «звериной порчи», он же не поддаётся гипнозу! Но всё-таки, он не может никому рассказать про эту таинственную сущность — Пётр Иванович начинает безвольно блеять! И это безволие так сильно, что он никаким усилием не может сквозь него прорваться! Значит, это «зверина порча» — иначе не скажешь — Серёгин уже в третий раз пытается «перезагрузить» своё сознание начать рассказывать про «верхнелягушинского чёрта», но всё блеет и блеет! Но как же быстро эта сущность вторгается в сознание человека! Серёгин видел её всего лишь несколько секунд — и на́ тебе! Точно, что чёрт!
— Ме-е-е-е! — изрёк Пётр Иванович в четвёртый раз, и понял, что лучше ему не пытаться рассказывать про чёрта, а подумать о чём-нибудь другом.
Как только в сознании всплыл голодный кот Барсик — наваждение прошло, и Пётр Иванович смог выпасть из лап монстра.
— Ребята! — выдохнул он.
— Прокамлался! — угрюмо буркнул Недобежкин. — Всё, пойдёмте отсюда. Не нравится мне всё это до ужаса! Потом ещё раз придём, завтра…
Ежонков предусмотрительно остался под уютным летним солнышком, в уютном мире живых. Он опасливо топтался поодаль от этого «жуткого» по его мнению, домика, который, скорее всего, наполнен чертями и фашистскими агентами. Когда «Недобежкин и Ко» показались из-за двери этого дьявольского сооружения — Ежонков прямо вздохнул свободнее. А чтобы не выдать своего страха, он расхлябанною походочкой подошёл к Недобежкину и бросил небрежный вопрос:
— Ну, что, поймал кого-нибудь?
Недобежкин в ответ состроил страшную рожу и рыкнул сердитым барсуком:
— Трусло ты, Ежонков!
— Э-э! — обиделся «суперагент». — Я не амбал, я — психиатр! Моё дело — умственное, а бегать и стрелять должен ты, Васёк!
— Пушить Серёгина не предлагаю! — прогудел Недобежкин и забился за руль «Ниссана». — Надо бы Самохвалова найти… Поехали!
— Не надо меня пушить! — буркнул Пётр Иванович, который хотел ещё раз осмотреть дом. — Вы не видели, что там было, а я видел!..
— Ты уже заблеял, Петька! — заметил Синицын и залез на заднее сиденье джипа. — Хочешь, как я, в переходе петь? Полезай, давай!
— Э-эй, это моя машина! — запричитал Ежонков и вознамерился выгнать Недобежкина из-за руля. — Ты уже её испачкал!
— Да ну тебя! — огрызнулся Недобежкин. — С тебя, психиатр, пользы, как с козла — молока!
2.
Пока искупавшаяся «Газель» подсыхала на крутом берегу озера Лазурное — Самохвалов отправил свою группу прочесать окрестности. Места вокруг были дикие — «степь, да степь кругом». Если посмотреть направо — вдалеке, в низинке дремала деревушка, а если налево — там возвышался над ковылями высокий пологий холм. Самохвалов не знал, что именно должен тут найти: на первый взгляд тут нельзя было найти ничего. Но раз Недобежкин приказал «прогуляться к Чёртовому кургану» — Самохвалов взял с собою пять человек, оставив четверых охранять машину, и двинулся с ними туда, к холму.
Погода была хорошая — жара сменилась долгожданной свежей прохладой. Из-под обутых в тяжёлые ботинки ног выскакивали какие-то полевые суслики, да перья ковылей реяли на несильном ветерке.
Холм, который Недобежкин называл «Чёртовым курганом», ничем особым не отличался от обычного террикона. Впрочем, это и был террикон — старый, поросший высокими деревьями. Вот только шахты рядом никакой не было…
Самохвалов собрался обойти «Курган» вокруг — авось, найдётся что-нибудь, или кто-нибудь? Вокруг было тихо — только шелестели листья деревьев на холме, да пели птицы, да хрустели под ногами тонкие ветки. Наверное, надо было идти в другую сторону, в деревню, там хотя бы, есть люди… А тут? Только трава, суслики, вон та огромная дыра в земле и… колоссальный, полугусеничный страшный трактор, который лежит на боку около этой дыры.
— Ребята, — пробормотал удивлённый этой картиной Самохвалов. — Кажется, нашли…
Самохвалов обошёл кругом эту непонятную машину. Нет, это не трактор, а скорее… какой-то бронетранспортёр, что ли? Окон у него нет — только две узкие щели в чёрной броне. Впереди и сзади — по два больших колеса с очень рельефными покрышками, между этими колёсами — широкие железные гусеницы. Да, странная штуковина, тем более, что она перевёрнута…
