В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева
За три дня до контакта с Мусой Руби Джанах передал запрос на КПП «Эрез». Он так делал всегда, когда хотел вызвать туда Руби.
5 июля 2014 года
– Хорошо, что тебе больше сорока, – посмеялся Джанах, когда отвозил Тарека к контрольно-пропускному пункту. – Что ты удивляешься! Ты еще не женат. А холостяков они пускают только тех, кому за сорок. Отсекают предполагаемых террористов таким образом… Сейчас днем тут будет поменьше народу. А с утра, когда палестинцы рвутся туда, чтобы попасть на работу, там тысячи. А вечером они все устремляются обратно. Давка. Но и в это время столпотворение. Нашу полицию ты пройдешь спокойно, документы я тебе сделал надежные. Покажешь удостоверение личности и пройдешь, а дальше цахаловцы. Вот с ними надо вести себя аккуратно. Никаких резких жестов, дерзких взглядов… И всякое такое.
– А почему не через «Карни»?
– Через него грузы проходят. И он на нашей территории. Там их таможенники пошлину собирают, а полиция шмонает. Опять же взрывчатку ищут.
Выпустив Тарека из машины под палящее солнце, Джанах пообещал заехать за ним часа через четыре.
– Раньше не управишься. Поаккуратнее, родственничек, – ухмыльнулся Хапи.
– Сам доберусь. Можешь не беспокоиться. Тут же автобус ходит?
Тарек увидел практически бесконечную очередь палестинцев, продвигавшихся к бетонному зданию. Здесь было много бетона – дорога, бетонные заграждения на дороге, установленные от внезапного прорыва смертников со взрывчаткой. Высокий забор из металлической сетки с электрическими датчиками. Каждые двести метров палестинские полицейские охраняют забор от террористически настроенных соотечественников.
Ясем пристроился в конце очереди, достал из кармана гутру и прикрыл голову от солнца. Палестинцы разговоров почти не вели. Обсуждали только, удастся ли пройти, насколько сегодня свирепствуют цахаловцы на досмотре. Периодически КПП и вовсе могли закрыть.
У Тарека возникло ощущение, что он попал в нацистскую Германию, в концлагерь…
В то время как границу сектора он действительно прошел без труда, проверка израильтянами еще больше укрепила Ясема в этом ощущении. Его, в общем, немолодого мужчину, заставили раздеваться, осматривали… Он с трудом удержался от того, чтобы выказать возмущение, а про себя думал: «Парадокс истории. Сначала подобное отношение было к евреям в Германии, унизительное, растаптывающее человеческое достоинство, а спустя годы израильтяне отыгрываются на арабах, причем на их же землях. Многие арабы поддерживали нацистов в войне…»
Когда Тарек начал терять терпение, возникла мысль, что он сейчас может перейти на территорию Израиля, и сразу вспомнил о Тахире и о том, что от «Эреза» рукой подать до Ашкелона…
– Пройди сюда, – вдруг велел досматривающий офицер, дождавшись, когда Тарек оденется. Он указал на дверь в соседнее помещение.
Ясем внутренне дрогнул. Что если его сейчас арестуют сотрудники Шабак?
Назначать встречу на КПП – это противоречило всем основам конспирации, какими владел контрразведчик Тарек.
Но в комнате, куда его завел офицер, в полутьме, которую обеспечивали плотно сомкнутые жалюзи на окнах, на краешке полированного тускло поблескивающего квадратного стола сидел Руби и покачивал ногой в черном лакированном ботинке.
Офицер ЦАХАЛ сразу же вышел и плотно притворил за собой дверь, предпочитая ничего не знать о делах Моссада.
Муса Руби не походил на того запуганного, избитого паренька, каким его запомнил Тарек. Теперь это был моложавый, респектабельный мужчина с легкой сединой в густых, жестких, чуть волнистых волосах. В темно-синих брюках и кремовой рубашке, с платиновой печаткой на среднем пальце левой руки с неразличимым в полутьме комнаты символом на ней. Только глаза оставались прежними. Все такие же выразительные, уголками чуть опущенные у висков. Смуглое, меланхоличное лицо, однако сейчас озаряла белозубая улыбка.
– Вот уж никогда не думал, что буду так рад тебя видеть! – сказал Руби, встал и протянул руку для рукопожатия, похлопал другой рукой Ясема по локтю. – Ты не меняешься, старый лис. Кури, не страдай. Целый блок тебе запас. – Он перегнулся через стол к стоящему в отдалении стулу. Взял с него сигареты и шлепнул блок на столешницу. – Еврейский табачок тебе поперек горла не встанет?
– Не дождешься! – ворчливо отозвался Тарек, распечатывая сигареты. Закурил удовлетворенно.
Руби запер дверь, повернув ключ в замке, и сел за стол, положив руки перед собой.
– Теперь поговорим, – посерьезнел он. – Я думал уже, грешным делом, что наше с тобой предприятие приказало долго жить. Мой гешефт приносил мне какую-никакую прибавку к жалованью. Да на самом-то деле речь, конечно, не о деньгах. Я привык, знаешь ли, – он смущенно опустил глаза. – Остроты ощущений в жизни решительно не хватает.
– Теперь будет вдоволь, – Тарек ладонью отогнал от глаз табачный дым и вздохнул. – Руби, мы давно знакомы. И ходить вокруг да около не вижу смысла.
– Да чего уж… Не надо быть оракулом, чтобы понять – ты не работаешь в иракских спецслужбах. Ирак развалили. Но и просто так ты бы не сунулся сюда. С твоей биографией… – Руби покачал головой. – Да и в секторе тебе небезопасно, там наши шныряют, и местные подозревают в каждом холостяке шпиона Шин-бет.
– Да? – улыбка скользнула по лицу Тарека. – А у меня завтра свадьба…
– Хапи тебе дочку сосватал? – не удивился Руби.
– Откуда такая осведомленность? – ревниво спросил Ясем, сомневаясь, что информация от самого Джанаха.
– Знаю, что наши порешили зятя Хапи несколько месяцев назад. Прямым попаданием в машину ракетой. Он скрывался, а тут неосмотрительно включил сотовый, – Руби свистнул, изображая полет ракеты.
– Кровожадно!
– От тебя ли слышу!.. Они нам ракеты, мы им – обмен любезностями, так сказать. А вообще, я обязан знать, что в секторе происходит. Там не только Шин-бет работает, но и мы иногда подвизаемся.
– Ты сейчас случайно не в «Кидоне» [«Кидон» (иврит – штык, копье) – спецподразделение Моссада, занимается ликвидацией террористов]? – ехидно уточнил Тарек.
– В ПАХА [ПАХА (управление по борьбе с арабским терроризмом) – сбор и анализ по арабским террористическим организациям], – пожал плечами Руби. – Из меня спецназовец… Не серьезно. Да их всего в подразделении тридцать шесть человек, и такие хилые, как я, аналитики там не котируются.
– Ты же был в другом управлении.
– Уже года три как в ПАХА. Ты отстал от жизни, – Руби вытянул сигарету из уже открытой Тареком пачки, понюхал ее задумчиво. – Вот привык там в
