Брижит Обер - Сумерки над Джексонвиллем. Лесной мрак
– Мэру следовало бы днями и ночами сидеть у вас в конторе…
– Не выйдет, он засел где–то в Юте; поехал хоронить мать, а заодно и отдохнуть. Мы никак не можем с ним связаться.
– А пресса?
– Какая пресса? Местная ежедневная газета сдохла пять лет назад, когда Эд Гарсиа – главный редактор и вся редакция в одном лице – прикрыл лавочку и уехал в Росвелл работать наборщиком. Разве что кто–то из иногородних газетчиков позвонит. Но сейчас вся страна следит за событиями в Фармингтоне – там взбунтовался квартал чикано и вся полиция поставлена на ноги. Ну что – впору уже при въезде в город плакат вывешивать: «Подыхайте в Джексонвилле!» – да?
– Пожалуй, вы заслуживаете большего, нежели вторичное переизбрание на пост шерифа, – с утонченной вежливостью заметил Хейс.
Вернувшись в участок, они застали там коллегу Марвина.
– Знакомьтесь: федеральный агент Сэм Вестертон… – весьма церемонно объявил Хейс.
Рост – где–то метр семьдесят два. Рыжие волосы коротко подстрижены, полное динамизма энергичное лицо чуть смягчают огромные синие глаза, внося нотку чувственности. Опытным взглядом окинув агента, Уилкокс про себя отметил, что грудь у нее просто великолепна.
– Саманта, – продолжил Хейс, – это шериф Уилкокс, глава местной полиции.
– Рада познакомиться, – звонким мелодичным голосом ответила инспектор Вестертон.
– Жаль, что мы встретились при столь печальных обстоятельствах, – галантно заметил Уилкокс, и девушка вежливо улыбнулась.
Пять минут спустя оба федеральных агента с головой ушли в изучение документов по делу.
Вернувшись в Джексонвилль, Льюис решил первым делом зайти к Уилкоксу. Медленно, ощущая себя дряхлым стариком, поднялся по ступенькам полицейского участка. Визит к Вонгу окончательно выбил его из колеи.
Уилкокс был не один: в конторе сидели огромный негр и соблазнительная рыжеволосая женщина.
– А, Льюис, очень кстати! Это – агенты Федерального бюро Хейс и Вестертон. Они приехали нам помочь. В северной части Техаса, похоже, была совершена серия таких же убийств. Вполне вероятно, что преступники перешли границу штата и обосновались здесь.
Льюис рухнул на стул. Сколько ему еще осталось? Месяц? Два? Может быть, даже меньше. Он тупо повторил:
– Серия убийств?
– В округе Амарильо неподалеку от заброшенной фермы обнаружили груду изувеченных трупов. По меньшей мере десяток. Судя по отпечаткам зубов, можно предположить, что это пропавшая три года назад группа путешествовавших автостопом парней, склонных к гомосексуализму, – пояснила агент Вестертон; голос у нее был приятный.
«И как это женщина может заниматься такой работенкой», – подумал Льюис, внимательно ее разглядывая: прямой нос, полные губы, лучезарная улыбка. Поскольку он никак не отреагировал на сказанное, агент Вестертон нетерпеливо встряхнула копной рыжих волос, и Льюису пришлось поднатужиться, выдавливая из себя слово за словом:
– У нас тут автостопом никто не путешествует и пострадали лица обоих полов.
– Верно замечено; я тоже не склонен думать, что речь идет о том же убийце или убийцах, – вклинился в разговор Хейс, – но не стоит пренебрегать никакими версиями.
Уилкокс, нервно крутя в толстых пальцах авторучку, сказал:
– Нынче ночью еще одного привезли…
Льюис кивнул, думая совсем о другом. Его мучило странное ощущение: будто внутри тела у него ползают какие–то существа. Под кожей пробегают мурашки, в кишках что–то копошится. Уилкокс продолжал:
– На этот раз им попался Бен. Трудно понять как, но попался. Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на тело, и я попросил Стэна приготовить его. Льюис, вы меня слышите?
Слышите – не слышите, нет, я тебя не слышу, я сейчас сдохну, внутри меня что–то ползает.
– Похоже, вы нездоровы, доктор, – мягко заметил Хейс, – хотите стакан воды?
– Да, спасибо, – ответил Льюис.
Ползает. Копошится. Он ясно ощущал, как под кожей что–то бегает. Что–то с лапками. В горле. Ползет вверх, выползает в рот и… Хейс протянул стакан воды, Льюис с жадностью принялся пить. Вода показалась безвкусной, но благодаря ей удалось по меньшей мере протолкнуть эту штуку внутрь пищевода. Он просто завыть был готов. Но вместо этого встал и какой–то неестественной походкой направился к двери:
– Пойду посмотрю Бена Картера. Пока.
Как только он вышел, Хейс повернулся к Уилкоксу:
– Что это с ним?
– С Льюисом? Не знаю. Странный тип. Совсем не переносит жары.
– По–моему, он серьезно болен; вы обратили внимание, какая у него кожа? Бледная до голубизны, почти синяя! – воскликнула Саманта.
– Кажется, как раз сегодня утром он ходил к врачу, – буркнул Уилкокс.
Состояние здоровья Льюиса его сейчас интересовало меньше всего. Этих «стопроцентных» американцев вообще не разберешь. Но физиономия у бедолаги и в самом деле, скверная. Совсем паршивая – почти как в то утро, когда он принял его за покойника. Однако до конца довести эту мысль Уилкокс не успел – распахнулась дверь и в комнату ураганом влетел краснорожий Лесли Андерсон.
– Решили предупредить компетентные органы!
– Рад видеть вас в добром здравии, Лесли. Знакомьтесь: агенты ФБР Хейс и Вестертон. Лесли Андерсон – директор нашего замечательного банка, претендент на пост нашего славного мэра, самый активный член Антиалкогольной лиги по эту сторону Скалистых гор.
– Оставьте свой сарказм, Уилкокс; согласитесь, что в отсутствие Руди я просто обязан знать, как обстоят дела!
– Версия относительно банды рокеров подтверждается, – поистине арийским тоном произнес Хейс, поднимаясь во весь рост. – И вы прекрасно понимаете, что в данный момент мы не можем сообщить вам большего – исключительно в интересах следствия, но дело движется. По возможности непременно будем держать вас в курсе происходящего, мистер Андерсон.
Андерсон молча уставился в нависшее над ним – сантиметрах этак в сорока сверху – холодно–вежливое эбеновое лицо, потом кашлянул:
– Ну хорошо.
– Прошу нас извинить – необходимо обсудить кое–какие детали…
– Да, конечно, понимаю. Я еще зайду. Удачи вам, господа… гм… дамы и господа, – спохватился он в последний момент, когда за ним уже захлопывалась дверь.
– И много у вас таких в запасе? – поинтересовался Марвин, с трудом сдерживая улыбку: в любом случае ему удалось выступить в роли бесподобного Марвина – ни дать ни взять домоправитель при английской королеве.
– Лесли неплохой парень, но любит корчить из себя важную персону… Узнай он, что в холодильнике еще три трупа… – пробормотал Уилкокс.
Они вновь взялись за странички материалов следствия. Вестертон, похоже, что–то рисовала.
– Даже если Сибиллу Дженингс действительно убил этот парень, Том Хуган, – с озабоченным видом что–то записывая, произнес Хейс, – то у него не было ни малейших оснований приниматься за остальных. На данный момент единственной версией по–прежнему остаются пресловутые рокеры, растворившиеся в пространстве.
– Ничего особенного они не натворили; ну побузили немножко у Мосса, так он их сам, в одиночку кстати сказать, и вышвырнул.
– Да, ничего другого у нас нет. Я сейчас набросаю заключение по итогам расследования.
– Как угодно… Я всю ночь глаз не сомкнул, так что с вашего позволения сосну часок–другой в одной из камер, – заявил Уилкокс и, не удержавшись, зевнул. – Мой помощник через десять минут будет здесь. Зовут его Бойлз, Стивен Бойлз. Он не хуже меня ответит на все ваши вопросы.
Не дожидаясь ответа, он вышел и направился прямиком в одну из четырех клетушек, расположенных в задней части здания.
С наслаждением вытянулся на жесткой койке и, окинув взглядом надежные прутья решеток, тотчас уснул.
Солнце било отвесно – прямо на могильную плиту, и черный мрамор так ослепительно сверкал, что Джему пришлось зажмурить глаза. Идти через кладбище он решился не сразу, но что–то все–таки заставило его перелезть через ограду – что–то большее, нежели простое любопытство. В силу какой–то непреодолимой потребности он пошел–таки посмотреть. Протянув руку, коснулся гладкой поверхности могильного камня. Неприятное ощущение – напоминает холодный лягушачий живот. Джем осторожно отвел руку и наконец решился взглянуть на старинную часовенку. И с облегчением увидел, что она тщательно почищена. Видны были лишь полуразмытые надписи: «Зло».
Джем очень обрадовался, что Томми Уэйтс – старик сторож – все привел в порядок. Возле заржавелой оградки стояло ведро с мыльной водой. И старый Томми, наверное, где–то неподалеку. Пригревшись на солнышке, Джем потянулся, обернулся и – заорал от ужаса. Старый Томми с метлой в руке смотрел на него налитыми кровью глазами.
– Что–то ты, Джереми, больно нервный нынче утром… – дружелюбно заметил он.
