Сергей Шарапов - Сотвори свою смерть
Виктор умоляюще посмотрел на нее.
— Поверь, это очень важно.
— Для кого? — пожала она плечами.
— Для нас. Для всех!
Оля задумалась.
— У меня такое ощущение, будто мы убегаем… — медленно протянула она.
— Пусть так, — Виктор только махнул рукой.
В комнате воцарилось напряженное молчание. Вытерпев минут десять, но так и не дождавшись объяснений, Ольга произнесла:
— Хорошо. На этот раз я уступаю твоему капризу…
Часть четвертая
I
Аэропорт Шереметьево встретил молодых людей шумными толпами в зале ожидания и грудами всевозможного багажа на тележках носильщиков.
После относительно спокойной деревенской жизни Виктор даже немного растерялся от шума и суеты, замерев на мгновение.
Оля дернула его за рукав и потащила к выходу. Лишь оказавшись на улице, Виктор пробормотал себе под нос.
— Да-а-а, стоит неделю-другую побыть вдали от Москвы, и эта суматоха становится невыносимой.
— Что ты сказал? — переспросила Оля сдавленным голосом.
Только сейчас Виктор заметил, что она озирается по сторонам, как бы кого-то ища.
— Мы к тебе? — не столько спросил, сколько предложил Виктор и направился к стоянке такси.
— Подожди, — Оля неуверенным движением попыталась его остановить.
— Не понял, — Виктор резко обернулся и, встретив безоблачно-голубой взгляд невесты, замолчал.
— Если ты не возражаешь, давай каждый поедет к себе домой, — Оля опустила голову и, собравшись с духом, продолжила: — Мне надо привести себя в порядок, да и тебе, я думаю, не терпится увидеться с родителями.
— Ясно, бросаешь меня, — Виктор не смог скрыть обиду.
— Нет, — возразила Оля, — но три недели бок о бок дают о себе знать…
— Я тебе надоел, — нотки раздражения в голосе непроизвольно прорвались наружу.
— Глупый, — Оля чмокнула Виктора в щеку. — Ты помнишь, что сегодня вечером ты хотел познакомить меня со своими родителями? Я должна выглядеть на все сто, а для этого мне понадобится много времени.
— Уговорила, — Виктор все-таки недовольно поморщился. — Прикажешь подать такси?
— Спасибо, я сама…
Виктору показалось, что Оля подавила вздох облегчения. Он подождал, пока невеста сядет в машину, и, понурив голову, поплелся к автобусной остановке, предвкушая долгое стояние на холоде. Однако ему повезло — рейсовый «Икарус» подкатил через пару минут.
Всю дорогу до Садового кольца Виктор не переставал думать о Валере Коневе.
«Что же все-таки стряслось? Куда он исчез?..»
Тревожные мысли накатывались одна на другую и никак не хотели отступать. Решил: когда приедет домой, первым делом позвонит в Питер.
Отперев дверь своим ключом, Виктор зашел в прихожую и громко позвал:
— Мама, папа, я вернулся!
В дверях из кухни показалась фигура главы семейства. Николай Николаевич, приложив палец к губам, предостерегающе шепнул:
— Тише, тише…
— Что случилось? — встревожился сын, чувствуя, что сердце у него начинает гулко стучать.
«Не хватало, чтобы и здесь меня ожидали неприятности…» — подумал он, внутренне приготовившись к самому худшему.
— Мать заболела, — Николай Николаевич шагнул навстречу и лишь сейчас поздоровался: — С приездом.
Виктор покосился на дверь спальни и, понизив голос, спросил:
— Что с нею?
— Уже лучше, — ободряюще кивнул Николай Николаевич и, вздохнув, добавил: — Сердце прихватило вчера… Поздно вечером… «Скорую» пришлось вызывать…
— Можно к ней? — Виктор вопросительно посмотрел на отца.
— Не сейчас… Пусть выспится, — Николай Николаевич помог сыну снять пальто и, увлекая его за собой в кухню, начал на ходу рассказывать: — Я смотрел телевизор, а мама читала в спальне… Вдруг мне показалось, что кто-то сдавленно застонал. Голос был какой-то чужой, и я не сразу сообразил, откуда он. А тут еще хлопнуло окно в твоей комнате…
— Окно? — удивился Виктор и, достав сигарету, закурил.
— Вчера поднялся сильный ветер, — объяснил отец и неожиданно переключился на другое: — Кстати, как вы долетели? Как Оля?
— Потом, — оборвал отца Виктор. — Рассказывай…
— Так вот, я вспомнил, что форточка открыта, и бросился было закрывать ее, как вновь услышал стон… Не мешкая, я побежал к твоей матери… — Николай Николаевич опустил голову и потер ладонями лоб. Было заметно, что воспоминания даются ему нелегко. — Она лежала на кровати ужасно белая и тяжело дышала… Я растерялся и начал тормошить ее… Мать приоткрыла глаза и едва слышно прошептала: «Сердце…» Я осмотрел ее и понял, что без «скорой» не обойтись… Слава Богу, врачи приехали вовремя.
Виктор дрогнувшим голосом спросил:
— А что это было?
— Приступ стенокардии, — Николай Николаевич неожиданно улыбнулся и добавил: — Но теперь — все в полном порядке. По крайней мере, опасности для жизни больше нет.
— Так-то оно так, но… — задумчиво произнес Виктор.
— А как вы съездили? — отец поставил разогревать кастрюлю на плиту, наверное, с супом, — надо было кормить сына.
— Ничего, — Виктор решил не вдаваться в подробности своего очень странного путешествия.
— Когда с невестой познакомишь? — Николай Николаевич лукаво прищурился.
— Думал, сегодня, — признался младший Франк, — но мать… Придется отложить.
— Да, ничего не поделаешь, — Николай Николаевич разлил по тарелкам суп и приглашающе смахнул крошки со стола. — Садись поешь…
— Сию минуту, руки помою, — сказал Виктор и направился в ванную.
Вдруг он вспомнил, что так и не распаковал сумку, просто бросил в прихожей. Решив отнести ее в свою комнату, а уже потом обедать, подхватил сумку и, войдя к себе, удивленно уставился на письменный стол…
Уезжая, он убрал все бумаги, а сейчас на нем, на самом видном месте, лежала какая-то книга в кожаном потертом переплете. Похоже, рукописная. Виктор подошел к столу, взял ее, раскрыл.
Пожелтевшие от времени страницы легко зашуршали под рукой, от них пахнуло сыростью, если не плесенью.
«Интересно, что это?» — подумал Франк и начал внимательно разглядывать непонятные формулы, текст, написанный мелким витиеватым почерком.
На титульном листе стояла дата 18… год, а дальше начинался какой-то абсурд — цифры, рисунки частей тела человека, анатомические наброски…
«Скорее всего, отец решил сделать мне подарок и купил эту рукопись в букинистическом магазине», — мелькнуло в голове, и Виктор, прихватив книгу с собой, направился в кухню.
Николай Николаевич уже успел разогреть на сковороде картошку и встретил сына недовольным возгласом:
— Где ты ходишь?!
— Папа, это откуда? — Виктор протянул отцу свою находку.
Тот близоруко сощурился и, вытерев руки, осторожно взял книгу.
— Не знаю, — после минутной паузы уверенно заявил он, перелистывая пожелтевшие странички. — Ого, какой антиквариат!
— Лежала в моей комнате на столе, — удивленно протянул Виктор, лихорадочно соображая, откуда эта вещь могла взяться в их доме. — Может, мама принесла?
— Вряд ли, — с сомнением покачал головой Николай Николаевич…
Обед остывал, а Франки — старший и младший — не могли оторваться от удивительной находки. В книге оказалось листов пятьдесят, не больше. Некоторые из них были настолько ветхи, что латинские буквы текста читались с трудом. К тому же, хотя Виктор немного знал языки, ему никак не удавалось понять, на каком же из них рукопись.
— Судя по некоторым словам, это — английский, — неуверенно произнес он, взглянув на отца.
— Возможно. Но… — Николай Николаевич почесал затылок и вздохнул, — откуда же она взялась?..
— Да, это английский, — Виктор ткнул пальцем в знакомое слово и произнес его вслух: — Tendon… Сухожилие… Кажется, это что-то по твоей части…
Отец махнул рукой и сказал:
— Я не стал бы по одному слову судить о содержании этих записей, которым, между прочим, уже под двести лет. Это может быть интересно скорее коллекционеру. А я специалист в медицине!.. И вообще, давай пообедаем.
— Ладно, — согласился Виктор и нехотя отложил книгу.
Ели молча, молодому Франку не давала покоя странная находка, он медленно помешивал суп ложкой, раздумывая, как бы узнать, о чем эта книга.
— Оля! — вдруг воскликнул Виктор и, отставив тарелку, бросился к телефону.
Ольга подняла трубку не сразу, а лишь после нескольких гудков:
— Алло.
— Это я, — представился Виктор.
— Я слушаю.
— Дело в том, что мне нужна твоя помощь. — быстро проговорил он и тут же пояснил: — Как специалиста в языках.
— А что такое?
— В своей комнате я обнаружил старинную рукописную книгу… Не могу ее прочитать…
— Это так срочно? — Оля с трудом сдерживала раздражение. — Я пять минут назад вылезла из ванны и могу приехать только вечером.
