Лиза Уэлш - Студия пыток

– Просто убойный. Никогда такого раньше не видел.

– Он твой за пятерку.

Пятерка протянута, галстук отстегнут и отдан. Иэн сам повязал его Артуру на шею, потом наклонился через стол:

– Артур, мне нравится твоя рубашка.

Женщины начали возмущаться:

– Иэн, хоть рубашку ему оставь.

– Давай, сынок, давай!

Но и женщины веселились.

– Спокойно, дамы, это всего лишь рубашка. А я могла и штаны его оценить. – Смутившись собственной шутке, Мойра закрыла лицо руками. – Или трусы.

Эти двое – вне себя, хватаясь друг за друга, они стонали от хохота.

– Но это всего лишь рубашка, и заметьте – шитье очень неплохое. Артур, скажи мне, она продается?

Артур уже лыка не вязал, но вошел в раж:

– Конечно, Иэн, все продается, даже рубаха. – Он снял пиджак и раскинул руки, выставляя себя на всеобщее обозрение. Простой хлопок, желтоватая, в тонкую полоску. Розовые волосатые соски Артура просвечивали сквозь тонкую ткань. В подмышках расползлись пятна цвета слабо заваренного чая. – Только для тебя, по специальной цене – пять фунтов.

– По рукам!

Артур расстегнул рубашку, обнажив бледную грудь, поросшую редкими волосками, и пузо старого алкаша.

– Эй, убери это с глаз моих прочь.

– Сделка, друг мой, есть сделка… – Артур засмеялся, принимая из рук Иэна голубую купюру, потом скомкал свою рубаху и бросил ею в Иэна.

– Эй, Рильке, у тебя клевый пиджачок.

Они дразнили меня, проверяли на вшивость. Я отнекивался, но от них так просто не отвязаться. Я тоже в игре.

– Что за шмотка, ты в ней выглядишь на сто баксов. За сколько ты бы его продал?

– Ну что тебе сказать, Артур? – ответил я. – Он мне служил верой и правдой. Это пиджак удачи. – Все заулюлюкали. – Но ты мне нравишься, и, возможно, он принесет удачу и тебе, так что для тебя – десять фунтов.

– А с девушками тоже помогает? – спрашивает Артур.

– Ну а это, сын мой, ты должен сам проверить.

Просто я был не трезвее их.

– Да знаешь, с женщинами у меня это было так давно, что, боюсь, я тоже уже поголубел. Вот тебе. десятка.

Он протянул мне деньги, я вывернул карманы, выкладывая на стол кошелек, ключи и нэцкэ, все еще завернутую в платок. Артур молниеносно вцепился в фигурку. Будь он пьяный или трезвый, а таких вещей не пропускает.

– Эта штука будет на следующей распродаже. Мне стоило оставить ее в Бауэри, – сказал я.

– Но такого сейчас нигде не отыщешь. Музейная ценность. Боже, я выпил слишком много, раз не боюсь говорить тебе такое. Стини, ты ведь продаешь грязные книжонки, во что бы ты оценил эту странную штуковину?

Артур подбросил нэцкэ в воздух и поймал, потом притворился, будто кидает ее через стол соседу. Стини даже не улыбнулся. Взглянул на часы над стойкой, допил пиво и сморщился, словно выпил что-то горькое.

– Мне пора.

Брат попробовал удержать его, Иэн тоже вмешался.

– Последнюю кружку. Стой, я сам тебе куплю.

– Я и так ща лопну. – Стини поднялся со стула, косо взглянул на меня, потом потряс головой, словно хотел стряхнуть с себя что-то. – Завтра вставать рано. Увидимся. – Он прошел к двери.

– Эй, Артур, – заворчала Мойра, – зачем ты постоянно дразнишь Стини? Знаешь ведь, какой он религиозный.

– Ага, праведник. Он действует мне на нервы. – Артур вспомнил о Джоне и кивнул ему: – Извини, я забыл, что он твой брат.

– Да ладно. Но скажи спасибо, что не вылетел из бара вслед за ним.

Все облегченно рассмеялись, избежав обычного субботнегд скандала. Я машинально собрал свои вещи вместе с нэцкэ и пошел вслед за Стини.

– Стой, Рильке, простудишься насмерть.

Артур сунул мне одежду. Я с трудом натянул ее на ходу, неуклюже пробираясь между столами. Бар уже успел заполниться народом, остались одни стоячие места. Я протискивался сквозь толпу, пытаясь не потерять Стини из виду, и почти настиг его у двери. Задел локтем поднос официанта, и все стоящее на нем взлетело в воздух.

– Черт возьми!

Бокалы, кружки и рюмки со страшным звоном попадали на пол. Посетители заголосили, и Виктор Гилмартин, сжав кулаки, вышел прямо на меня. Пока я улаживал с ним это дело, Стини успел исчезнуть. В полумиле от паба я обнаружил, что вместо собственного черного пиджака на мне клетчатая куртка Артура.

11. Червь в бутоне

Сморщенный и темный, словно вянущий подснежник,

Кротко притаился он среди травы густой,

И роса любви стекает вниз по склонам нежным

Белых ягодиц, чтобы тебя укрыть собой.

Идти домой было рано. Сам не зная зачем, я направился к Ашеру, но, оказавшись там, понял, что сделал ошибку. В этом сборище хорошо одетых мужчин глаз положить было не на кого. Они все слишком чисты и доброжелательны.

Я взял себе выпить и сел в угол у окна. С третьего этажа в доме напротив высунулся парень, потянулся, одним движением снял белую футболку и швырнул ее назад, в темноту комнаты. Его тело серебрилось в черном квадрате окна. Он протянул руку, наполовину опустил жалюзи, скрыв лицо и оставив на виду только тело.

Я еще немного посидел, потягивая пиво, понаблюдал за мужчинами в баре, потом опять выглянул. Сейчас парень сидел на стуле, локоть на подоконнике. Он перебирал пальцами в такт не слышной мне мелодии. По кирпичной стене к нему медленно подбирались тени. Когда тень накрыла его полностью, я вышел из бара, пересек улицу и в подъезде нажал кнопку квартиры на третьем. Услышав ответный писк домофона, открыл дверь и поднялся по лестнице.

Дверь была не заперта. Я распахнул ее и оказался в узком темном коридоре. Квартира показалась мне запущенной. Кое-где отклеившиеся обои свисали со стен длинными языками, на их месте виднелся засохший клей. Дощатый пол ничем не покрыт. Я пошел к свету в конце коридора, готовый к чему угодно – даже убежать, если придется. На миг замер и прислушался, но, ничего не услышав, вошел в гостиную.

Свет лился из двух больших окон, выходящих на хорошо освещенную улицу. Из мебели был только деревянный стол и два стула с высокими спинками. Парень все так же сидел у окна. Он повернулся ко мне: взъерошенные волосы, мечтательное лицо и полуопущенные веки; так выглядят курильщики в опиумном трансе. Лет двадцати, немного худощавее меня и в хорошей форме, но в кулачном бою он бы мне проиграл. Он лениво улыбнулся, встал и подошел ко мне.

Приблизившись так, что наши дыхания смешались, он нерешительно замер, и я почувствовал тепло, исходящее от него, и учащенный стук его сердца. Кровь быстрее понеслась по моим венам, дыхание участилось, яйца напряглись. Я дразнил его, не двигаясь, вынуждая начать первым. Он поднял на меня голубые глаза и запустил теплую руку мне под куртку, стал гладить меня, расстегивать рубашку, трогать языком волосатую, соленую от пота грудь, теребить соски. Я осторожно положил руку ему на плечо, потом медленно и крепко ухватил за волосы на затылке и откинул его голову назад. Он испугался такой перемене в поведении, и его страх еще сильнее возбудил меня, я вздрогнул, мой член встал. Я сильнее потянул его за волосы, так, чтобы он смотрел мне в глаза, и поцеловал в губы. Мы встретились языками, его нежная молодая кожа терлась об мою щетину. Я отпустил его затылок и погладил его по безволосой груди, чувствуя, как он расслабляется, ощупал его ребра, твердые соски, поласкал указательным пальцем пупок, спустился ниже, к верхней пуговице. Его твердый член выпирал из джинсов. Я потер его через ткань, и парень прошептал:

– Я хочу, чтобы ты меня выеб. – Американский акцент. Я отпустил его, и он повел меня в другую комнату, такую же пустую, только на полу, в центре, лежал матрас, слегка приподнятый на деревянных нарах.

– Любишь молодых мальчиков? – Он потянулся к своему паху и возбужденно погладил свой член под джинсами. Мне не хотелось, чтобы он говорил.

– Похоже на то. – Я превратился в мачо. – Раздевайся.

Он расстегнул и стянул джинсы, со вставшим членом его трусы походили на туристическую палатку, их он тоже снял, и его член поднялся почти до пупка. Я тоже стал раздеваться, аккуратно складывая вещи одну за другой. Он смотрел на меня с кровати, поигрывая со своим членом, дразня меня:

– Ты не торопишься?

– Кое-что лучше делать медленно.

Я чувствовал себя властелином мира, а член мой готов был взорваться при первом его прикосновении. Я лег рядом, еще разок погладил его по животу, взял в руку его член, твердый, средней толщины, и стал дрочить: вверх-вниз, пока он не попросил меня:

– Стой, стой, а то я сейчас кончу.

– Ты и так кончишь.

– У меня с этим проблем нет, мой господин. – Он засмеялся, перевернулся на живот, подобрался к моему паху и взял в рот мой член. Я позволил ему это, и он заработал языком, особенно усердствуя с головкой, потом засосал в рот каждое мое яйцо, лаская меня языком, пока я не отпихнул его, не в силах больше сдерживаться. Парень посмотрел на меня расширенными зрачками, его губы блестели, голос стал мягким, но требовательным: – Давай, еби меня.