Дэвид Балдаччи - Доля секунды

Он изумленно взглянул на нее:

— Я был тогда женат, Джоан.

— Знаю. Но вы же разошлись.

Кинг опустил взгляд:

— Я не был уверен, что хочу пройти через это еще раз. И пожалуй, никогда не верил, что брак двух агентов Секретной службы может оказаться удачным.

— А я вот думала попросить тебя жениться на мне.

— Ты собиралась сделать мне предложение?

— А что, существует правило, по которому предложение должен делать мужчина?

— Если и существует, тебе не составило бы труда нарушить его.

— Я серьезно, Шон. Я любила тебя. До того, что просыпалась среди ночи и тряслась от страха, думая, что ты можешь вернуться к жене.

— Я этого не знал, — негромко ответил Кинг. — Так почему же ты меня не попросила?

— Я собиралась, но тут кое-что случилось.

— И что же?

— Убийство Клайда Риттера.

— При чем здесь это?

Кинг никогда еще не видел, чтобы Джоан так сильно нервничала. За исключением того утра, когда погиб Риттер. Она медленно сунула руку в карман и вытащила сложенный листок бумаги.

Кинг развернул его и прочитал следующее: «Прошлая ночь была чудом. А теперь удиви меня еще раз, порочная леди. Спустись на лифте и удиви меня. Около 10.30. Люблю, Шон».

Написано это было на бумаге отеля «Фэймаунт». Кинг поднял глаза и увидел, что Джоан неотрывно смотрит на него.

— Откуда это взялось?

— Было подсунуто в девять утра под дверь моего номера.

— Ты думала, что записку написал я? — спросил Кинг.

Она кивнула.

— Все эти годы ты думала, что я причастен к убийству?

— Шон, ты должен понять, я не знала, что думать.

— И никому ничего не сказала?

Джоан покачала головой:

— Так же как и ты не сказал никому, что видел меня в лифте. — И она тихо добавила: — Ты ведь тоже думал, что я причастна к смерти Риттера, верно?

Он отвел взгляд.

— Они поимели нас обоих.

— Я видела записку, снятую в твоем доме с трупа. Она ясно указывает на человека, стоявшего за покушением на Риттера. Едва прочитав ее, я поняла — нас обоих использовали. Кто бы ни подсунул записку под мою дверь, он настроил нас друг против друга, чтобы гарантировать наше молчание. Однако я не могла сказать правду, потому что она погубила бы мою карьеру. Я думала о себе. А ты хранил молчание по другой причине. Шон, ты ведь, наверное, подозревал, что мне заплатили, чтобы я тебя отвлекла. И однако же, взял все на себя. Почему?

Резкий звонок сотового телефона Кинга заставил обоих вздрогнуть. Кинг ответил на звонок.

Звонила Мишель — из дома.

— Позвонила Кэти Рамзи. Она надумала что-то рассказать. Мы встречаемся в Шарлотсвилле.

— Хорошо, возвращаемся.

Кинг щелкнул крышкой телефона, взялся за румпель и молча направил лодку к берегу. На Джоан он даже не взглянул.

С Кэти Рамзи они встретились в кофейне «Гринберри». Взяв по большой чашке кофе, все трое уселись за столик в тыльной части зала, где в это время дня посетителей почти не было.

Глаза у Кэти были припухшие, вид подавленный. Она нервно вертела в пальцах кофейную чашку. Кинг подтолкнул к ней по столу пару соломинок.

— Давайте, выстраивайте ваши прямые углы. Это вас успокоит, — сказал он.

Кэти взяла соломинки:

— Я занялась этим еще девочкой. Полагаю, это лучше, чем курить.

— Вы хотели сказать нам нечто важное, — произнесла Мишель.

Кэти огляделась по сторонам.

— Да, насчет той ночной встречи отца, о которой я говорила Мишель, — негромко пояснила она и взглянула на Кинга.

— Я в курсе. Мишель все мне пересказала, — произнес Кинг. — Продолжайте.

— На самом деле я уловила еще кое-что из сказанного тем мужчиной.

— Так что это было? — нетерпеливо спросил Кинг.

— Имя. Знакомое мне имя. Я не говорила ничего раньше, потому что не желала этому человеку неприятностей.

— Чье же имя было упомянуто? — спросил Кинг.

Кэти глубоко вздохнула.

— Тот человек назвал имя Тройанса Кона.

— Вы уверены? — спросила Мишель. — Тройанса Кона?

— На сто процентов не уверена, но чьим же еще могло оно быть? Я уверена, оно было похоже на Тройанс Кон.

— Как отреагировал на это имя ваш отец?

— Сказал что-то вроде того, что это рискованно, очень рискованно. Для них обоих.

Кинг обдумал услышанное.

— Расскажите об отношениях Кона с вашим отцом. Они были знакомы до Аттикуса?

— Если и были, то никогда об этом не упоминали. Он не обладал дарованиями моего отца или его научными дипломами, но профессором был хорошим.

Кинг кивнул:

— Верно. У него не было мозгов или образованности вашего отца, тем не менее они оказались в одном колледже. Почему, как вы считаете?

— Что — почему? — В голосе Кэти слышались оборонительные нотки.

Теперь заговорила Мишель:

— Почему ваш отец преподавал не в Гарварде, скажем, или в Йеле? Помимо карьеры, сделанной им в Беркли, он был автором четырех книг, лучших в его научной области.

— Может быть, он просто предпочел маленький университет.

— Или, может быть, в его прошлом присутствовало нечто, мешавшее его вхождению в большую академическую лигу, — сказал Кинг.

— Не думаю. Если бы дело обстояло именно так, об этом знали бы все.

— Не обязательно, если это было исключено из его досье.

Кэти молчала.

— Последнее, чего мы хотим, — сказал Кинг, — это выкапывать еще какую-нибудь грязь, пятнающую вашего отца. Но если человек, разговаривавший с ним, ответствен за выстрел в Риттера, не понимаю, почему он не должен за это заплатить.

— Кэти, — добавила Мишель, — в этом отношении вы — единственная наша надежда. И я думаю, вам тоже хочется узнать правду, иначе бы вы нас не вызвали.

Кэти наконец вздохнула и сказала:

— Незадолго до смерти мама рассказала мне кое-что. Сказала, что во время одной демонстрации — думаю, против войны во Вьетнаме — отец был арестован.

— За что, за нарушение общественного порядка или за что-то другое? — спросил Кинг.

— Нет, за убийство.

Кинг склонился поближе к ней:

— Кого и как, Кэти?

— Я знаю лишь то, что рассказала мама, а она говорила не очень внятно. Под конец жизни она много пила. — Кэти промокнула глаза платком. — Насколько я поняла, речь шла о полицейском. Демонстрация переросла в беспорядки, и он был убит. По-моему, мама сказала — в Лос-Анджелесе. И отца арестовали. Все складывалось для него очень плохо, но потом за его защиту взялись какие-то адвокаты, и обвинения сняли.

— Об этом должны были писать в газетах, — сказала Мишель.

— Не знаю, попало ли это в газеты, но, думаю, какие-то документы должны были сохраниться, потому что эта история явно вредила карьере отца. Ему позволили получить в Беркли степень доктора философии, но с неохотой. Думаю, у них там просто не было выбора: он уже сдал все экзамены и закончил диссертацию. Насколько я понимаю, в ученых кругах пошли разговоры, и университеты, в которых он пытался получить место преподавателя, просто закрывали перед ним двери. Мама говорила, что, прежде чем получить работу в Аттикусе, отец куда только не обращался.

Кинг спросил:

— Вам что-нибудь известно о том, как ваши родители пережили эти небогатые годы? Ваша мама работала?

— Время от времени. А что? К чему вы клоните?

— Я просто гадаю, кем были адвокаты, представлявшие интересы вашего папы. Он из богатой семьи?

Кэти выглядела озадаченной.

— Нет. Вырос на ферме в Висконсине. Мама — во Флориде. Тоже в довольно бедной семье.

— Тогда почему адвокаты взялись помогать ему?

Мишель взглянула на Кинга:

— Ты думаешь, что человек, говоривший той ночью с Рамзи, может быть связан с инцидентом в Лос-Анджелесе?

— Взгляните на дело так, — ответил Кинг. — Происходит эта история, полиция арестовывает Арнольда Рамзи. Но что, если в ней был замешан не только он? Что, если повинен был еще кто-то, обладавший хорошими связями? Я адвокатов знаю — задаром они, как правило, не работают. Это может объяснить упоминание о Регине. Возможно, он вспоминал о прежних стычках с властями, призывая Рамзи присоединиться к борьбе.

— О боже, это уж слишком, — сказала Кэти. — Отец был очень талантливым человеком. Его место было в Гарварде или Йеле. А потом эта полицейская ложь, и вся его жизнь пошла кувырком, — казалось, она вот-вот расплачется. — Я и сейчас помню минуту, в которую услышала ту новость.

— Вы говорили, что были на уроке алгебры, — подсказала Мишель.

Кэти кивнула:

— Я вышла в коридор, а там Тройанс с мамой. И я поняла — случилось что-то плохое.

Кинга услышанное ошеломило:

— Тройанс Кон был там с вашей матерью? Почему?

— Он ей первым все и сказал. Он не говорил вам об этом?

— Нет, не говорил, — твердо ответила Мишель.

— Каким образом он узнал о случившемся раньше вашей матери?