Дэвид Балдаччи - Доля секунды
Мишель держалась сзади, пока ей не стало ясно, что Кэти приехала сюда с одной целью — просто побегать. Тогда Мишель нагнала ее. Кэти обернулась, поморщилась.
— Что вам нужно? — с жесткой интонацией спросила она.
— Поговорить.
— Где ваш друг?
— Он не любитель пробежек.
— Я рассказала вам все, что знаю.
— Вы уверены, Кэти? Послушайте, несколько человек убиты, один похищен. Мы пытаемся выяснить, что происходит, хотим остановить того, кто это делает.
Кэти замедлила бег, она прерывисто дышала, сердито глядя на Мишель:
— Вы так ничего и не поняли? Я оставила все случившееся в прошлом. И не хочу заново проживать ту часть моей жизни. А кроме того, я ничего не знаю.
— Откуда вам это известно? Вы что же, перебрали все мелкие детали, прошлись по всем направлениям расследования?
— Послушайте, я стараюсь не думать о прошлом. Вы бы стали ломать над ним голову, если бы речь шла о вашем отце?
— Чего бы я не стала делать, так это утаивать правду. Вы обо всем этом хоть когда-нибудь и с кем-нибудь по-настоящему разговаривали? Если кет, я готова выслушать вас.
По щекам Кэти потекли слезы, Мишель положила руку ей на плечо, обе женщины остановились. Мишель подвела Кэти к скамейке, обе сели.
Кэти вытерла ладонью глаза и неуверенно заговорила:
— Меня забрали с урока алгебры. Вот только что я возилась с задачками, икс плюс игрек, а через минуту о моем отце закричали во всех новостях.
— Вам удалось поговорить об этом с матерью?
Кэти отмахнулась от вопроса:
— О чем было говорить? Она уже бросила отца.
— У вас ведь наверняка есть какие-то соображения о причинах, по которым они разошлись, — помимо той, о которой вы нам уже говорили.
— Причина была не в чем-то, сделанном отцом, это могу сказать наверняка — Кэти не отрывала взгляда от своих ладоней. — Все начиналось как сказка. Отец был в университете активистом. Мать — прекрасной актрисой, будущей звездой. Он был благороден. Он рисковал жизнью ради того, чтобы улучшить мир. Я знаю, мама любила его. Может быть, если бы она не ушла, отец не сделал бы того, что он сделал.
— Возможно, однако, что он сделал это не в одиночку.
— Ваша новая улика, о которой вы не можете мне сказать, — презрительно откликнулась Кэти.
— Это пистолет, — сказала Мишель. — Пистолет, который мы нашли и относительно которого уверены — в день смерти Риттера его спрятали в отеле. Мы думаем, что убийц было двое, однако второй стрелять не стал.
Кэти выглядела испуганной:
— Почему?
— Мы не знаем. Может быть, храбрости не хватило. Может быть, он договорился с вашим отцом сделать это вместе, а сам ничего делать не стал, чтобы вся ответственность легла на вашего отца. И если так, возможно, вы видели или слышали что-то, что может нам помочь.
— К отцу редко кто заглядывал, да и настоящих друзей у него не было.
— Значит, если бы кто-то его посетил, вы бы, вероятно, это заметили, — сказала Мишель.
Кэти хранила молчание так долго, что Мишель собралась уже встать и уйти.
— Это случилось примерно за месяц до убийства Риттера.
Мишель замерла:
— Что именно?
— Было примерно два часа ночи. Я спала, но меня разбудил какой-то шум. Я тихо прошла к лестнице. В папином кабинете горел свет. Я услышала, как он с кем-то разговаривает, вернее, говорил тот мужчина, а папа по большей части слушал.
— Что он говорил?
— Я мало что разобрала. Слышала мамино имя: «Как воспримет это Регина?» — что-то в этом роде.
— Вам удалось его увидеть?
— Нет. У отца в кабинете был отдельный выход.
— Отец не назвал вам имя приходившего к нему человека?
— Нет. Я боялась сказать ему, что подслушивала, и потому никаких вопросов не задавала.
В том, как она произнесла это, присутствовало нечто, уклончивость, быть может, однако Мишель не стала на нее давить.
— Вы не слышали, этот человек упоминал имя Риттера?
— Нет! Потому я ничего и не рассказала о нем полиции. Я была напугана. Отец погиб, я не знала, причастен ли к случившемуся кто-то еще, и просто не хотела вытаскивать что бы то ни было на свет божий.
— И поскольку этот человек упомянул о вашей матери, вы думали, что это может как-то ей повредить.
Кэти взглянула на нее опухшими глазами:
— Люди способны написать и сказать все, что угодно. Они способны уничтожить человека.
Мишель взяла ее за руку:
— Я сделаю все возможное, чтобы раскрыть это дело, не причинив никому нового вреда. Даю вам слово.
Кэти сжала ладонь Мишель:
— Я вам верю. Вы действительно думаете, что вам удастся по прошествии стольких лет выяснить правду?
— Я приложу все силы.
Мишель трусцой вернулась к машине. Пока Кинг вел автомобиль, она пересказала ему разговор с Кэти.
Кинг стукнул ладонями по рулю:
— Так все-таки был кто-то. Человек, разговаривавший с ее отцом, и мог быть тем, кто спрятал пистолет в кладовке.
— Ладно, давай все разложим по полкам. Убийц было двое, но лишь один пошел до конца. Так оно и было задумано или не так? Трусость или обдуманное намерение подставить Рамзи?
Кинг покачал головой:
— Если у тебя именно такое намерение и пистолет ты использовать не собираешься, зачем приносить его в отель?
— Возможно, тому, другому, необходимо было хотя бы сделать вид, что он тоже в игре.
— Возможно. Нам следует изучить прошлое Рамзи, его университетские годы. Ответы на наши вопросы можно поискать там.
Вечером все четверо снова встретились в доме Кинга. Паркс поставил на кухонный стол большую коробку с папками.
— Результаты нашей проверки Боба Скотта, — сообщил он.
— Быстро вы управились, — отметила Джоан.
— А вы думали, в нашем заведении одни Микки-Маусы работают?
Кинг взглянул на нее:
— Проверка Боба Скотта? Я же говорил вам, он не мог быть причастным к убийству.
Джоан твердо посмотрела ему в глаза:
— Я предпочитаю проверять все сама.
— К сожалению, причина, по которой все произошло так быстро, — не без некоторого смущения произнес Паркс, — состоит в том, что наши олухи свалили в кучу все, что им удалось узнать о человеке по имени Боб Скотт. Так что многие из этих бумаг, скорее всего, бесполезны. Как бы то ни было, я возвращаюсь назад. Если что-то выяснится, я позвоню.
После его ухода оставшиеся торопливо поужинали на задней веранде. Джоан рассказала им о женщине, с которой разговаривала в Филадельфии. Потом бросила взгляд на стол, где стояла оставленная Парксом коробка.
— Надо просмотреть документы.
— Я ими займусь, — сказала Мишель и ушла в дом.
Джоан смотрела на воду.
— У тебя здесь действительно красиво, Шон. Ты выбрал хорошее место, чтобы начать все заново.
Кинг допил свое пиво.
— Ну, может, придется выбирать еще раз.
Джоан перевела взгляд на него:
— Надеюсь, что не придется. Человеку не следует начинать все сначала больше одного раза.
— А как же ты? Ты говорила, что хочешь все бросить.
Она улыбнулась, словно смиряясь с чем-то:
— Мечты чаще не сбываются, чем сбываются.
— Но если ты найдешь Бруно, то получишь большие деньги.
— Деньги составляли только часть мечты. — Она отвела глаза в сторону и спросила: — Ты часто ходишь под парусом?
— Осенью, когда исчезают моторные лодки.
— Ну, сейчас как раз осень. Может быть, покатаемся?
Кинг посмотрел на чистое небо, ощутил, как его кожи коснулся ветерок. До темноты было еще часа два. Он внимательно посмотрел на Джоан.
— Да, может быть, самое время попробовать.
Кинг показал Джоан, как управлять румпелем. Они подставили парус ветру и плавно заскользили по озеру.
— Ты когда-нибудь думал, что после многих лет, проведенных в отелях, самолетах и топотне до рассвета, окажешься в месте вроде этого? — спросила Джоан.
Кинг пожал плечами:
— По правде сказать, нет. Я всегда был человеком, который живет сегодняшним днем. Это теперь я обдумываю все надолго вперед. — Он присел рядом с ней и взялся за румпель. — Ветер меняется. Я сменю галс.
Завершив маневр, он позволил Джоан снова взяться за румпель, однако остался с ней рядом. На Джоан был брючный костюм, однако туфли она сняла. Ногти на ее маленьких ногах были покрыты красным лаком.
— Восемь лет назад ты предпочитала красить ногти на ногах в фиолетовый цвет.
Она усмехнулась:
— Красный всегда в моде, однако и фиолетовый еще может вернуться. Мне приятно, что ты до сих пор это помнишь.
— Фиолетовые ногти и калибр 0,357.
— Ладно уж, сознавайся, против столь порочного сочетания ты не мог устоять.
Несколько минут оба молчали.
— Ты никогда не хотел сделать мне предложение? — нарушила молчание Джоан.
Он изумленно взглянул на нее:
