Джейк Арнотт - Подснежник
Гарри ненадолго вышел, чтобы посмотреть, как играют в поло, а Огунгбе отвел меня в укромный уголок.
– Твой друг беспокоится насчет проекта? – спросил он негромко.
– Конечно.
– Попытайся успокоить его. Такие дела быстро не делаются. В нашей стране еще очень много… назовем это бюрократическими преградами.
– Ты имеешь в виду чиновников, которым нужно платить?
– То, что в нашей молодой стране может существовать свободная экономика, – заблуждение. Чиновники всех уровней требуют своей доли.
– И как далеко продвинулось строительство?
Огунгбе пожал плечами:
– У нас было несколько задержек. Во-первых, пришлось ждать окончания сезона дождей, чтобы приступить к работам всерьез. Кроме того, мне пришлось оформлять лицензии на импорт строительных материалов. А это было нелегко.
– Снова бюрократия? – резко сказал я. – Похоже, у вас каждый прыщ на ровном месте тянет лапу, чтобы получить бакшиш!
Огунгбе с негодованием сверкнул на меня своими желтыми глазами:
– Не надо читать мне нотаций, Тедди. Ваша колониальная администрация тоже хапала дай Бог! Кроме того, годы колониального правления не оставили нам ни политической, ни административной структур, с помощью которых мы могли бы контролировать и направлять экономический рост. В результате люди, которые всю жизнь горбатились, чтобы заработать жалкие гроши, занимают теперь посты, где через их руки проходят миллионы и миллионы. Так чего же ты хочешь?
Я откашлялся.
– Прошу прощения, если я чем-то задел. Но мы же должны заботиться о том, чтобы нашему проекту ничто не мешало, чтобы все шло по плану, не так ли?
– Разумеется. Вот поэтому я и прошу тебя успокоить твоего друга Гарри. На данном этапе особенно важно, чтобы он продолжал инвестировать средства в проект, иначе все может рухнуть, даже не начавшись. И тогда в проигрыше окажутся все.
– Я сделаю все, что будет в моих силах, – пообещал я.
Мне вдруг стало очень жарко. Я буквально обливался потом и поскорее вышел на веранду, чтобы глотнуть воздуха. Поле для поло внизу буквально дрожало от топота копыт мчащихся галопом пони.
19 июня, суббота
Энугу
Рано утром мы вылетели из Лагоса на легком самолетике местных линий. Самолет летел над джунглями, то взбираясь выше, то проваливаясь в воздушные ямы. К концу путешествия меня снова изрядно растрясло. Когда наконец мы, шатаясь, сошли на взлетную полосу аэродрома в Энугу, нас уже ждала целая делегация, прибывшая сюда для официальной встречи. Кортеж автомобилей доставил нас через весь город к «Президент-отелю», где мы должны были остановиться.
Здесь региональный министр доктор Чуквара произнес приветственную речь, после чего начался торжественный прием. Все сколько-нибудь крупные местные чиновники выстроились в очередь, чтобы лично поздороваться с нами. Один из них до того преисполнился энтузиазма, что, пожимая нам руки, сказал:
– Здравствуйте, лорд Тереби, здравствуйте, лорд Старкс. Ваш визит для нас – большая честь!
Гарри рассмеялся.
– Не «лорд», а просто мистер Старкс, – поправил он.
– Вы не лорд? – удивился чиновник, не в силах скрыть своего разочарования.
– Не совсем… – Гарри лукаво улыбнулся. – Но что-то вроде этого. Можете называть меня Гарри.
Чиновник улыбнулся и снова пожал ему руку.
Доктор Чуквара объявил, что на строительную площадку в окрестностях Энугу мы поедем завтра.
– Ну а пока вы в городе, – добавил он, – где бы вы хотели побывать?
Гарри ненадолго задумался.
– Да, – промолвил он после небольшой паузы. – Есть одно место, куда я не прочь заглянуть.
– Какое же?
– Тюрьма. Я хотел бы осмотреть местную тюрьму.
Доктор Чуквара нахмурился:
– Вы не шутите, мистер Старкс?
– Видите ли, – ответил Гарри как ни в чем не бывало, – я интересуюсь криминологией. Это – одно из моих хобби, если можно так выразиться. Мне было бы весьма любопытно сравнить здешние условия содержания преступников с тем, что мы имеем у себя на родине.
– Очень хорошо, – проговорил доктор Чуквара, делая знак начальнику городской полиции.
– Гарри, ну что ты, в самом деле! – с упреком проговорил я, но он только ухмыльнулся.
– Ты тоже хочешь поехать, Тедди?
Я не хотел. Мне необходим был отдых. Все эти перелеты, переезды измотали меня до последней степени. Да еще эта ужасная жара!
– Ну, как хочешь, – сказал Гарри и отошел ко входу в зал, где несколько присутствовавших на приеме полицейских офицеров образовали что-то вроде почетного караула.
Когда они уехали, Чуквара снова подошел ко мне:
– Лорд Тереби…
– Зовите меня просто Тедди.
– Хорошо, лорд Тедди. Я хотел бы приватно поговорить с вами, если не возражаете.
Он отвел меня в пустую комнату довольно далеко от зала, где продолжался прием.
– Лорд Тедди, правительство моей страны и в особенности администрация этого района весьма заинтересованы в притоке иностранного капитала в экономику…
– Это весьма разумно и дальновидно, – согласился я.
– Да, конечно. Однако развитие экономики должно быть в первую очередь направлено на благо нашего народа. Мы не можем допустить, чтобы люди приезжали к нам за «быстрыми деньгами», как выражаются американцы.
– Конечно же нет!
– Я рад, что вы со мной согласны. Скажу больше: мы заинтересованы только в долгосрочных, рассчитанных на перспективу проектах. Все остальные схемы в наших условиях просто обречены. Думаю, как политик вы меня понимаете.
– Кажется, да, понимаю.
– Мистер Огунгбе – очень честолюбивый молодой человек. У него, как здесь говорят, «бездонный глаз», а таким людям не стоит доверяться полностью. Да и ваш друг мистер Старкс с его интересом к криминологии…
– Уверяю вас, у него самые достойные намерения!
– Надеюсь, что так. Ради вас обоих. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы, так сказать, утратили почву под ногами. В конце концов, вы здесь так далеко от дома, от всего привычного… Позвольте спросить, сколько вы лично вложили в этот проект?
– Видите ли, сам я не вкладывал средства в этот проект. В данном случае я выступаю в роли консультанта по экономическим и деловым вопросам.
– В качестве консультанта, вот как? Что ж, это даже хорошо. Я уверен, что это обстоятельство поможет вам сохранить объективность и трезвый взгляд. Например, в случае, если некоторые вещи вдруг окажутся, гм-м… не совсем такими, какими они выглядят. А теперь, если вы не против, давайте вернемся в зал.
Я был не против. Мне срочно нужно было выпить. Перелет через несколько часовых поясов и скверная работа кондиционеров едва не доконали меня: перед глазами все плыло, в горле застрял какой-то комок. Спиртное, однако, почти не помогло; мне по-прежнему требовалось что-то, чтобы справиться с головокружением. Вечеринка в нашу честь понемногу шла на убыль, и я, извинившись, поднялся к себе в номер, собираясь прилечь. Раздевшись, я как сноп повалился на кровать и накрылся простыней, но это не помогло. Мне по-прежнему было жарко, а кожа сделалась липкой от испарины. В воздухе сгустились влажность и страх. Встав, я намочил личное полотенце и положил на глаза. В конце концов сон все-таки пришел, но спал я беспокойно. В мозгу толпились смутные полумысли – полуобразы, которые под действием тревоги понемногу выкристаллизовывались, обретая отчетливую ясность.
Так прошло несколько часов. Потом кто-то постучал в дверь моего номера.
– Войдите!
Это был Гарри. Стоя возле моей кровати, он глядел на меня сверху вниз.
– Тедди… – прошептал он.
– Что? – простонал я и снял с глаз полотенце. Свет ударил мне в глаза, и я заморгал.
– Какая жуткая дыра! – проговорил Гарри.
– Что?
– Тюрьма. По сравнению с ней тюрьма в Муре – просто курорт. Если бы ты знал, как мне жалко этих бедняг, которые заперты в этих ужасных камерах!
Я снова застонал и повернулся лицом вниз. Гарри наклонился и похлопал меня по плечу.
– Ничего, Тедди, ничего. Поспи. Завтра утром нам придется встать пораньше, чтобы взглянуть, как работают наши денежки. Хочу своими глазами увидеть, как туземцы строят мой Старксвилл.
20 июня, воскресенье
Утром кортеж автомобилей доставил нас на стройплощадку в окрестностях Энугу. Доктор Чуквара произнес еще одну речь, потом сделал знак мне и Гарри.
– Валяй, Тедди, – сказал мне Гарри. – В таких вещах ты разбираешься лучше моего.
Честно говоря, сейчас я не могу припомнить, что же именно я говорил. Слова приходили ко мне сами собой. «Спасибо», «большая честь», «блестящие возможности для молодой независимой державы», «превосходные перспективы», «подобающее место в современном мире» и тому подобная чушь. Когда человек играет в эти игры так долго, как я, он может уже не задумываться над тем, что говорить. Пока мой язык машинально произносил громкие, ничего не значащие слова, мой разум – также совершенно независимо от моей воли – перескакивал с одной беспокойной мысли на другую. Жара была просто невыносимой. Голова раскалывалась от боли. Я был уверен, что у меня начинается воспаление мозга.
