Уильям Айриш - Встречи во мраке
– Я помню. В моем детстве ручейки выглядели точно такими же. Они не изменились, не правда ли?
Внезапно раздался стук в дверь купе. Панический страх охватил ее и она снова вернулась в ту черную ночь, которая окружала ее с места потери зрения.
Он встал. Она чувствовала, что он стоит возле двери, не открывая ее. Она догадалась, что он держит в руке пистолет.
– Кто там?
– Официант, сэр. Я принес заказанную вами еду.
– Оставьте поднос перед дверью.
Пауза.
– Я поставил, сэр.
– Выходите из коридора и закройте за собой дверь. Погромче хлопните ею, чтобы я мог слышать.
– Ваша сдача, сэр. Вы должны получить обратно 15 долларов.
– Оставьте сдачу себе. Но я хочу услышать, как вы закроете дверь в коридоре.
В купе донесся звук закрывшейся двери.
Только лишь тогда открыл дверь.
Она проснулась. Незнакомые звуки чужого города достигли ее ушей. Она открыла глаза – это было инстинктивное движение. Мрак окружал ее.
Уличный шум, который она слушала, звучал металлически хрупко. Должно быть, на улице холодно. По грохоту моторов и скрипу тормозов можно было сделать вывод, что местность была холмистая. Воздух был свежий, живительный. Он возбуждал энергию, способствовал деятельности человека. Это было идеальной средой для большого города.
Этот большой город был Сан-Франциско. Итак, она познакомилась с Сан-Франциско, даже, возможно, не хуже других зрячих. Прохладно, холмисто, свежо, живительно.
– Аллен? – тихо позвала она. – Аллен, ты здесь?
Ответа не было.
Это немного испугало ее: она была одна в комнате в чужом городе. Но она быстро пришла в себя. Он может вернуться в любой момент, он не мог далеко уйти. Он не может так с ней поступить. Она доверяла ему.
Она нашла свой халат на спинке кровати, надела его и встала. Затем ногами поискала свои домашние туфли.
Потом начала осторожно обследовать комнату. Натолкнувшись на дверь, она открыла ее. Снаружи слышался шум: это была входная дверь. Она быстро закрыла ее. Затем нашла дверцу шкафа и рукой нащупала рукав его пальто. Наконец она наткнулась на третью дверь, ее палец скользнул по холодному зеркальцу стекла.
Она предположила, что это должен быть душ, но не стала заходить туда. Это мало чего могло бы ей дать. Здесь было совсем не как дома, где она знала практически все.
Она начала одеваться.
Повернулся ключ и открылась входная дверь.
– Уже встала, милая? – спросил он.
Кто-то вошел вместе с ним. Она это ясно почувствовала. Быстро отвернулась к ним спиной. Он настойчиво внушал ей по-возможности никому не давать заметить, что она слепая. Если посторонние люди узнают о ее беспомощности, это лишь может повысить опасность, что ее найдут.
– Поставьте его там наверх, – сказал он. – Спасибо. Остальное я сделаю сам.
Звякнула монета, дверь закрылась. Они были одни.
– Можешь повернуться, Марти. Он ушел.
Она подошла к нему и он обнял ее.
– Я принес тебе кофе. Он там, на маленьком столике, идем!
Они сели. Он протянул ей чашку и сахар. Она услышала, как щелкнула зажигалка и почувствовала запах дыма его сигареты.
– Я взял билеты, – понизил он голос, – на пароход. Нам не следует здесь долго задерживаться. Сюда ежедневно прибывают различные поезда. Будет лучше, если мы покинем континент. Этот пароход выходит в море в среду утром, но я так устроил, что мы можем уже сегодня вечером попасть на борт. До наступления темноты мы побудем здесь, в отеле. Наши визы я заказал по телеграфу. Они только что прибыли. В течении дня сюда придет доктор, чтобы сделать прививки от холеры. Ты не боишься этого?
– Нет, если ты будешь рядом, – смело сказала она.
Он взял ее за руку.
– Мартина, – сказал он, – я хочу на тебе жениться, когда все будет позади, и мы будем в безопасности. На этот раз ты согласишься? Уже так много лет наша жизнь проходила даром. Луиза не будет препятствовать этому. Она не очень привязана ко мне.
– Да, – тихо ответила она, – на этот раз я тоже этого хочу. Теперь я согласна.
И затем добавила:
– Если я останусь жива...
– Конечно, ты будешь жива! – воскликнул он. – Хотя бы мне пришлось увезти тебя на край света. Я никогда не допущу, чтобы кто-нибудь причинил тебе вред!
Около трех часов зазвонил телефон. Они оба испугались. Он помедлил немного, затем взял трубку.
Они стали ожидать, оба нервничали. Когда, наконец, постучали в дверь, она сделала пару торопливых шагов, нашла кресло и упала в него, крепко ухватившись за его ручки.
– Знает он про меня? – спросила она. – Ты ему сказал?
– Должен был сказать, иначе не пришел бы. Мы должны были бы придти к нему на прием.
Дверь открылась.
– Очень жаль, что я заставил вас ждать, – раздался звучный голос. – Я перепутал этажи.
Она услышала, как Верд резко вздохнул.
– Ах... Но вы не тот, кого я жду.
– Я замещаю доктора Конроя. К сожалению, он не смог освободиться. Знаете, у него прием. Уйма работы.
Верд промолчал.
Тот должно быть заметил его смущенное выражение лица. Он продолжал:
– В отношении прививок я такой же специалист, как и доктор Конрой. Хотите взглянуть на мое удостоверение? Вот, пожалуйста.
Затем он прибавил укоризненно:
– Вы, знаете, мы, как правило, не делаем прививок на дому. Только при особых обстоятельствах, как в вашем случае, мы можем сделать исключение.
– Я знаю и ценю это, – ответил Верд, переводя разговор на другую тему. – Прошу к делу, доктор.
Дверь закрылась. Было слышно, как кто-то сел в кресло.
– Это дама, о которой идет речь?
Она еще сильнее вцепилась в ручки кресла.
– Да, доктор. Это моя жена.
– Добрый день, – приветствовала она его и взглянула в ту сторону, откуда доносился его голос.
– Могу ли я где-нибудь помыть руки? – спросил врач.
Верд показал ему ванную, затем подошел к Мартине. Он положил руку ей на плечо и прижал к себе, словно хотел придать ей мужества.
– Все хорошо, – прошептала она. – Я не боюсь. Действительно не боюсь.
Врач вернулся из ванной. Верд отошел от нее.
– Я хочу, чтобы вы сделали сначала прививку мне, доктор.
Он обнажил свою руку.
– Как вам угодно, – ответил врач. – Я лично считаю, что мы не должны заставлять ждать даму.
Она не знала, сделал ли Верд какой-нибудь жест или кивнул, соглашаясь, но только обнаружила, что оба мужчины оказались возле нее.
– Дай мне руку, милая, – тихо проговорил Верд.
Рукав ее платья был засучен, она почувствовала прикосновение к коже холодной и влажной ваты. Затем ощутила непродолжительную колющую боль, потом еще раз. Снова прикоснулась холодная влажная вата.
– Прижмите ее плотно на минуту, – попросил врач.
Теперь наступила очередь Верда. Она услышала, как он приглушенно вскрикнул.
– Ваша жена держалась более мужественно, – хихикнул врач.
Она вымученно улыбнулась.
– Вот и ваша прививка. Можете отправляться на борт.
Дверь захлопнулась – врач ушел.
Когда прошло минуты две, почему-то страх охватил ее.
Он присел на ручку ее кресла.
– Как ты себя чувствуешь? Ты ощущаешь что-нибудь?
Она не ответила, словно не поняла этих вопросов.
Он схватил ее за руку.
– Мартина! – встревожено воскликнул он. – Что с тобой? Твоя рука холодная, как лед!
Он вскочил и встал, как вкопанный, продолжая сжимать руку. Холодный пот выступил у нее на лбу. Ужасная мысль промелькнула у него.
– Твоя рука такая же холодная, – возразила она. – Я чувствую это.
– Ты подумала о том же, Мартина?
– Я боюсь, – тихо сказала она, всеми силами стараясь не потерять самообладания. – Что это... что это...
– Я тоже этого опасаюсь, – признался он, – что это поможет появиться потом.
Они были на пароходе в открытом море, в океане, который разделял два континента. Воздух имел соленый запах. Время от времени вода плескалась об иллюминаторы. Равномерное покачивание корабля успокаивало.
Аллен был все время около нее, редко оставляя ее одну. Каждая миля, которую проходил корабль, приближала безопасность, и Мартина стала чувствовать себя увереннее. В один прекрасный день она перестала опасаться.
Они не шли ни на какой риск. Хотя злой рок перестал висеть над ними, хотя этот маленький плавучий мирок был отрезан от других миров и ни один человек не мог ее настичь, они не стали ничем рисковать.
Они весь путь проделывали наедине и всеми силами старались не уменьшать ее шансов на спасение из-за какого-нибудь легкомысленного поступка.
Дверь каюты была постоянно закрыта. Она спала в дальней комнате, а он в ближней к двери. Около девяти утра раздавался стук в дверь – стюард ставил поднос перед их дверью. В каюту он не входил.
Около одиннадцати снова стучали. На этот раз стучала стюардесса, которая приходила убираться в каюте. Она была единственной персоной, которой разрешалось посещать каюту. Но и она не видела Мартину. Лишь по некоторым предметам, находящимся в каюте, она могла догадаться, что он путешествует вместе с женщиной. Но она не могла описать наружность этой женщины и, конечно, не знала, что она слепая. Никто на всем корабле не знал этого. Он привел ее сюда в темноте и после этого никто не видел ее в лицо.
