Уильям Айриш - Встречи во мраке
"Эти драгоценности для тебя, Эдит. Тщательно сохрани эту бумажку, это своего рода завещание".
Положив записку в шкатулку, она заперла ее и убрала обратно в шкаф.
Обе женщины вышли из дома и отправились, держа друг друга под руку. Две хорошо одетые дамы, одна молодая, другая немного старше. Никто не подумал бы, что младшая была слепой.
– Где мы сейчас находимся? – вдруг спросила Мартина.
– Мы идем вокруг дама.
– Мне хочется, чтобы мы пошли куда-нибудь, где есть немного зелени. Прогуляемся вдоль парка. От 17-ой улицы по направлению к центру.
Миссис Бахман не возражала.
Вскоре Мартина опять спросила:
– Мы уже там? – и, не дожидаясь ответа, продолжала: – Конечно, мы уже там. Я чувствую, как пахнет трава и листья деревьев. Чудесный запах, не правда ли?
Миссис Бахман глубоко вздохнула.
Мартина слегка понизила голос:
– Они все еще позади нас?
Наступила короткая пауза. Миссис Бахман оглянулась. – Да, они позади нас. Это их обязанность.
– Да, я знаю, – коротко отозвалась Мартина и через некоторое время сказала: – Скажи мне, пожалуйста, когда мы подойдем к памятнику Лафайета?
– Мы уже близко от него.
– Мы действительно идем по направлению к городу? По той самой улице?
– Ну, конечно, моя милая, – весело ответила миссис Бахман. – К чему мне вести тебя другим путем?
– Сейчас уже есть двенадцать часов? – задала она следующий вопрос.
– Будет через три минуты, – после короткой паузы ответила она.
– Здесь должен быть этот памятник, – сказала Мартина.
– Мы стоим сейчас напротив него, – продолжала она. – Дорога здесь изменилась, стала ровнее. Кругом постамента все выложено плитками.
Вдруг Мартина предложила:
– Давай пройдемся вдоль бортового камня.
– Это рискованно, моя милая. Машины проезжают так близко, что могут задеть нас.
– Ах, оставь это. Прошу тебя!
Перед этим "прошу тебя" миссис Бахман уже не устояла.
Они подошли к проезжей части улицы. Мартина встала на бортовой камень тротуара. Миссис Бахман была вынуждена оглянуться.
– Они предупреждают нас отойти от края, – сообщила она.
Мартина крепко сжала ей руку и сказала заговорщицким тоном: – Давай сделаем вид, будто мы не понимаем. Они не могут принуждать нас против нашего желания, правда?
– Конечно, не могут, – робко ответила миссис Бахман. – Но почему бы нам не отойти от проезжей части?
– Я хочу кое-что испробовать, – сказала Мартина. – Когда я была маленькой девочкой, то любила ходить по бортовому камню. Протяну руки в стороны и иду вдоль улицы, стараясь сохранить равновесие и не оступиться. Это была своего рода игра в ловкость.
– Но только не здесь, Мартина.
– Нет здесь. Я должна еще раз испытать это приятное чувство, хочу почувствовать себя ребенком. Что может со мной случиться? Видишь, я могу даже не держать тебя за руку!
Вдруг она услышала позади мужской голос: – Что вы здесь делаете?
Один из детективов счел нужным подойти к ним.
У миссис Бахман тотчас пробудился материнский инстинкт. – Неужели вы не можете оставить ее в покое на короткое время? – укоризненно спросила она. – Разве вы должны наблюдать за каждым ее шагом, как за преступницей?
– Отошли его, – попросила по-детски Мартина.
– Идите обратно к вашему другу, – недружелюбно посоветовала миссис Бахман. – И послушайте! Оставьте нас, наконец, в покое!
Резкий запах дыма улетучился. Мартина поняла, что снова очутилась одна.
– Уже есть двенадцать? Ровно двенадцать, хочу я сказать, – спросила она.
– Как маленький ребенок, – тихо проворчала миссис Бахман. – Без одной минуты двенадцать.
– До сих пор я только раз потеряла равновесие, – торжественно сказала Мартина. – Я еще могу это очень хорошо делать. И к тому же, я теперь хожу на высоких каблуках и без...
Она не закончила фразы. Она больше не произносила слово "глаза".
– У тебя рука дрожит, моя милая, – озабоченно заметила миссис Бахман.
– Это от того, что я стараюсь сохранить равновесие. Должно быть, сейчас ровно двенадцать.
Внезапно она перевела разговор на другую тему.
– Я очень вам признательна, миссис Бахман. Вы были для меня как мать. Я всегда буду вам благодарна. Я вами очень довольна.
– Боже, защити нас! – воскликнула глубоко растроганная сентиментальная миссис Бахман.
Она на минуту отпустила руку Мартины, чтобы вынуть из сумочки носовой платок и вытереть выступающие слезы.
Зашуршали покрышки затормозившей машины. Темная фигура вынырнула из нее, схватила Мартину за талию и подняла. Она испытала неясное чувство. Затем ее перенесли в машину и усадили на мягкое сидение. Дверца машины захлопнулась. С секунду у нее кружилась голова, когда машина тронулась, набирая скорость. Где-то позади послышался отчаянный крик миссис Бахман.
Но через момент в машине установилась тишина. Она почувствовала, как автомобиль все больше набирает скорость.
Она протянула свою дрожащую руку и прикоснулась к щеке сидящего рядом мужчины. Она ощупывала кончиками пальцев, провела ими по губам, чтобы узнать их очертания.
Губы раздвинулись и легко, почти незаметно поцеловали ее пальцы.
Она облегченно вздохнула.
– Слава Богу, это ты, – пробормотала она. – На какой-то момент я не совсем была уверена в этом.
Гнев шефа был ужасен, хотя он, как правило, не был подвержен приступам бешенства. Он высоко поднял свой стул и с силой грохнул его об пол, так что сломалась ножка. Затем швырнул об стену телефон.
– Какой идиот! – ревел он. – Какая безмозглая башка! Какой дурак! Он прямым путем отправил ее на гибель! Мы так старались спасти ее жизнь, неделями подготовляли все, что было в наших силах для ее защиты, а он схватил ее у нас из-под носа и отправил на гибель! Она и одного часа не проживет без нас! У нее нет ни малейшего шанса. Бог мой, если бы только этот проклятый идиот был сейчас передо мной!..
Он схватился руками за крышку стола с такой силой, что суставы пальцев побелели.
Он не только выгнал двух детективов, которые в критический момент несли службу по ее охране, но даже поставил вопрос об их полной отставке. Только благодаря вмешательству Камерона он не выгнал их с побоями.
Таким образом он весь свой гнев обрушил на Камерона.
– И вы хороши! – кричал он, обернувшись к нему. – Что вы наделали?! Позволили ему выхватить из-под носа СЛЕПУЮ женщину. Слепую женщину среди бела дня! В 12 часов дня! Это у вас нет на лице глаз! Вы должны были предупредить нас, что вам требуется собака-поводырь! Я смогу вам это устроить!
– Вы хотите сейчас забрать у меня полицейский жетон? – почтительно осведомился Камерон. – Или я должен ждать, пока официально...
Однако и это не остановило потока оскорбительных тирад.
– Вы не только неспособны, но вдобавок еще хотите теперь уйти со службы! Самый удобный момент выпутаться из всей этой истории. Вы не только дурак, но вдобавок еще и трус!
– Я не предлагал вместо себя никого другого, сэр...
Шеф продолжал захлебывающимся от гнева голосом:
– Почему вы здесь еще стоите? Хотите получить от меня письменное указание? Я должен взять вас под руку и показать, где дверь? Те двое уже имеют час и 45 минут форы!
Он поднял руки, сжал кулаки и ударил по столу. Эхо от удара разнеслось по коридору.
– Живо отправляйтесь в путь! Догоняйте их, куда бы они не отправились! Верните их обратно! Я хочу видеть их под арестом, и притом раньше 31 мая!
Как нарочно, в этот момент Камерон проявил присущую ему слабость характера, свою нерешительность.
– Если они поехали поездом на запад, то я, пожалуй, еще смогу их догнать, – пробормотал он. – Но если они отплыли на пароходе на восток, то я бессилен.
Шеф вдруг бросился к вешалке и стал взволнованно теребить свою униформу в поисках кобуры с пистолетом.
– Да поможет мне Бог! – воскликнул он задыхаясь. – Пусть меня посадят на электрический стул, но я убью своего сотрудника в своем собственном кабинете.
Камерон не стал ждать, когда он выхватит пистолет.
Они сидели в поезде в купе первого класса. Она не могла определить, едут они вперед или назад, хотя знала, что он посадил ее лицом по ходу поезда. Единственное, что она ощущала, это качку вагона, стук колес и вибрацию рельс.
Она положила голову ему на плечо.
– Опиши мне ландшафт, – попросила она.
– Кругом все в зелени, – рассказывал он. – Места холмистые. Зелень различная – иногда темнее, иногда светлее. Там где луга освещены солнцем, они нежно светло-зеленого цвета.
– Я знаю, знаю. Я как будто вижу все это.
– Сейчас мы приближаемся к маленькому ручью. Он уже промелькнул. Воды не видно, можно только догадаться. Он как тоненькая серебристая полоска, и небо отражается в нем.
– Я помню. В моем детстве ручейки выглядели точно такими же. Они не изменились, не правда ли?
Внезапно раздался стук в дверь купе. Панический страх охватил ее и она снова вернулась в ту черную ночь, которая окружала ее с места потери зрения.
