Мэг Гардинер - Озеро смерти
Когда брат вернулся в комнату, я спросила:
— Откуда ты узнал про мои дела с полицией? Ну тогда, в школе?
— Отец сказал.
Даже пятнадцать лет спустя я была возмущена:
— Он же обещал тебе не рассказывать!
Брайан пожал плечами:
— Папа так вышел из себя…
— Лучше не напоминай. Он всегда взрывался, как граната.
Однажды нашу компанию из четырех девчонок по дороге домой остановила полиция. Травка была лишь у одной из нас, у Эбби Джонсон. Пакетик лежал у нее в кармане, и я этого не знала. Но девочки сидели в моей машине. И нас направили на экспертизу. В полиции со мной обращались как с проституткой-наркоманкой или, еще хуже, коммунисткой. Потом дома я, как проштрафившаяся, чистила туалет зубной щеткой.
— Нет, — ответил Брайан, — папа не на тебя злился. По-настоящему его взбесили полиция и судья.
— Что? — не поверила я.
— Он считал это беззаконием. Все время твердил, как плохо они обращались с его девочкой.
В ушах моих просто зазвенело. Добавим к заряду откровения еще одну главу. Новая редакция текста.
— Вот поэтому я не вернулась в Чайна-Лейк. Сперва жизнь обманула мои ожидания, а теперь вообще оказалась совершенно другой.
Той ночью я спала на диване. Примерно в полночь я проснулась, одолеваемая сомнениями: каким образом Табита получила мою подпись? И наконец поняла: подпись срисовали с книги, подписанной для Глори в магазине «Беовульф букс». В досаде я дол го лежала без сна, сверля глазами потолок. И вдруг почувствовала чье-то легкое касание. Из-за края дивана до меня дотянулась закинутая за голову рука спящего Люка. Он лежал на полу, совсем рядом.
Примерно в то время, когда я пыталась заснуть, на другом краю города, на заправке «Заливай и уезжай», закрывал кассу Сэмми Диас. Недавно парню стукнуло семнадцать, он был худенький и загорелый. Кассу он снимал потому, что заправка принадлежала отцу Сэмми и тот поручал сыну закрывать станцию на ночь.
Сэмми сразу заметил два пикапа, стоявшие у колонок. В машинах сидели люди в нарядной одежде, судя по виду — англо-американцы. Лобовое стекло своего «шеви» оттирала крупная, похожая на ковбоя дама в бледно-лиловом. Машины долго стояли. Потом в зеленый «додж» залили кварту масла, а дама в лиловом заглянула в магазинчик, спросив у Сэмми газировки. Тот показал на стоявший в углу холодильник.
Все усложнилось, когда в магазинчик вошел другой посетитель, заявивший, что в туалете заперлись двое и не желают выходить. Сэмми ненавидел все, связанное с этим помещением. Машины он любил, работа с кассой тоже давалась ему легко, но туалет… Он не нанимался работать уборщиком. Но клиенты есть клиенты, Сэмми со вздохом снял с крючка дверной ключ и, обойдя прилавок, постучал в дверь.
— Занято, — послышался мужской голос.
Сэмми слышал, как за дверью журчала вода. Он заметил вытекавшую из-под двери к его ногам темную струйку и снова постучал, вопрошая более настойчиво:
— Сэр, с вами все в порядке?
Посетитель в спецодежде «Джон Дир»,[2] пожилой белый мужчина, сказал:
— Не могу я ждать его всю ночь. Открой, или сейчас обмочусь.
Вставив в скважину, Сэмми повернул ключ в замке.
Наружу вырвался неприятно пахнувший воздух, насыщенный аммиачной вонью из-за сильно пущенной горячей воды. Привалившись к стене спиной, в туалете стоял Питер Вайоминг. Его руки покрывала пена от обильно налитого из диспенсера жидкого мыла, а взгляд пастора оказался направленным в переполненную раковину. Он повернул голову к Сэмми.
— Я сказал, что умываюсь… Ты что, не понимаешь, что такое «быть чистым»? «Очистите руки, грешники, исправьте сердца, двоедушные».
«Джон Дир» пролез в туалет за спиной Сэмми. На ходу расстегивая молнию, он направился к писсуару. Через секунду раздалось облегченное мычание.
Позади Сэмми услышал скрип кожаной обуви, и дама в бледно-лиловом проговорила:
— Питер, мы готовы ехать.
— Леди, ради всего святого! Закройте чертову дверь!
— Еще минуту, — попросил Вайоминг. — Я их вымою. Я должен.
При этих словах он посмотрел на свои руки так, словно никогда их не видел. Как будто на них остались надетыми куклы, изображавшие вавилонских блудниц. Вайоминг не двинулся с места.
Дама хлопнула в ладоши:
— Питер Вайоминг!
Он показал на нее облепленной пеной рукой:
— Все ты! Сегодняшний спектакль поставили плохо, и взгляни на результат…
— Идея была твоя.
— Шенил! Иеремия, глава вторая!
Сэмми показалось, что дама выходит из себя. Поджав губы, превратившиеся в одну тонкую линию, она процедила:
— Отмой себя с мылом от лжи, но почувствуй запах вины.
«Джон Дир» уже застегнул ширинку, сообщив:
— Теперь буду мочиться в поле.
Вайоминг обернулся на его голос:
— Мне ник чему ваши признания! Разве не видите, кто эта женщина? Она отравляет воздух! — Он снова воздел руки к небу: — Кто обуздает ее? Не тот, кто ищет в ней для своей пользы!
Новый посетитель, человек высокого роста, оттолкнул Сэмми в сторону, сказав:
— Пастор, становится слишком поздно.
Появление Пэкстона немного успокоило Вайоминга. Он опустил руки, взяв предложенное Пэкстоном бумажное полотенце, и осторожно, словно стараясь ничего не повредить, обтер руки. Потом позволил мокрой бумаге упасть на пол. Наконец пастор заметил нетерпеливо мявшегося в дверях Сэмми:
— Ты уже спасен?
Вайоминг подался вперед, выставив подбородок.
Наконец Шенил решила протянуть ему руку. Оттолкнув ее, Вайоминг, тряся головой, вышел.
Пока посетители не скрылись за углом, Сэмми провожал их недоумевающим взглядом. Почему все это случается, когда он остается один? Сдерживая дыхание, он очистил раковину, подождав, когда стечет вода.
Пэкстон и Шенил шли впереди своего пастора, и тут Пэкстон произнес:
— Я предупреждал, что связываться с копами — плохая мысль. Мы впустую потеряли время. Пора заняться делом.
Позже Сэмми расскажет это полиции. Но в тот момент он был занят. Раковина забита, пол залит водой. Черт, нужно все убрать. Нужно упорно учиться, нужно поступить в хороший колледж, чтобы навсегда забыть про заправку и про таких клиентов.
И он должен был получить за горючее сразу с двух пикапов. Однако, выйдя к колонкам, Сэмми неожиданно обнаружил, что те отъезжают, вовсе не собираясь платить. Крича вслед, он побежал, заранее зная, что не догонит. Сидевшие в кузове зеленого «доджа» люди молча смотрели на него. Сэмми взглянул ниже, чтобы запомнить номера. Номеров на машинах не было.
ГЛАВА 7
Наутро, в шесть часов, Брайан ушел на аэродром.
Перед выходом он потормошил меня за плечо, негромко посоветовав прийти на базу к полудню, иначе не оформить пропуск. Еще не разлепив глаза, я едва на него посмотрела. В сонном ту мане казалось, что Брайан стоял надо мной довольно долго. Наверное, гадал, почему это Люк перебрался на пол… или почувствовал себя на вторых ролях. Потом Брайан ушел, и по плиткам в передней отчетливо простучали каблуки старых ковбойских сапог.
Позавтракав, мы с Люком распаковали веши, а затем предприняли велосипедную вылазку до его новой школы. Стояла жара, но город укрывали широко раскинувшиеся кроны деревьев, и прогулка оказалась приятной. Мэйми, Джеки, Леди Берд: улицы носили имена первых леди. Тревожные мысли все-таки не уходили, и здесь не могли помочь сухой воздух и жаркое солнце.
Люк выглядел подавленным, да и меня тоже одолевали нелегкие раздумья о том, куда направились «Оставшиеся» и что поджидало нас в этот сияющий день в самом центре пустыни.
Люк с восхищением познакомился с классом, где ему предстояло учиться, окунувшись в суматоху и декорации, приготовленные к Хэллоуину. На детской площадке, взобравшись по специально устроенным перекладинам, Люк тут же спрыгнул на землю и пожаловался, что металл здорово нагрелся от солнца. День выдался не слишком жаркий в сравнении с тем пеклом, что способна обрушить на вас пустыня Мохаве. Но мы еще не успели освоиться и возвратились домой потные, умирая от жажды.
Около полудня мы поехали в сторону базы. Я предъявила пропуск у ворот, на которых заметила напоминание для водителей, перевозящих взрывоопасные грузы. Надпись запрещала им выезжать в город без сопровождения полиции. Казалось, здесь все было как прежде. С пьедестала, установленного за воротами, еще стремился ввысь «фантом». Здание военной администрации и лабораторные корпуса не изменили привычной лимонно-желтой окраски, так и оставшись невыразительными строениями с плоскими крышами. Высокие тополя стали еще выше, а машины двигались в том же апатичном темпе.
Приехав на аэродром, мы поставили машину возле диспетчерской вышки, после чего направились в сторону ангаров. На стоянках сверкали остеклением истребители и боевые вертолеты. Ветер нес запах сгоревшего авиационного керосина. С рулевой дорожки с пронзительным визгом съехал «харриер», отбрасывая оранжевую реактивную струю. Внутри одного из ангаров я заметила нарисованную на стене эмблему эскадрильи: «Вампиры VX-9». И что, думала я, поделает со всем этим Табита?
