Томас Перри - Ученик мясника
— Привет, амиго, — произнес он, приняв от него пакет и вытряхивая на прилавок рубашки. — Что стряслось?
— Ничего особенного. Просто мне нужен «хвост» до завтрашнего вечера.
— Сколько?
— Четыре сотни достаточно?
— А вознаграждение?
— Еще четыреста в лучшем случае. Если я просто буду уверен, что он не спал и его никто не видел, — сто.
Крузер улыбнулся, ударил кулаком по столу с возгласом «Продано!» и занялся рубашками.
— Имя?
— Гарри Орлов. Он есть в телефонном справочнике. Задаток нужен?
— Все, кроме вознаграждения.
Крузер посмотрел, как он достает бумажник.
— Ты же понимаешь, амиго, мне нужно хотя бы помахать у них перед носом деньгами. А если к пятнице, когда рубашки будут готовы, тебя вдруг не окажется… Не хочу сказать, что ты не заплатишь, но всякое случается. Я, парень, собираюсь здесь жить долго…
— Все в порядке. Только организуй все как можно скорее. Рубашки я бы хотел получить в пятницу, в семь вечера. О'кей?
— Конечно, амиго. Тогда и увидимся или раньше, если будет о чем поговорить. Ты в «Цезаре»?
— Да, в четыреста тринадцатом.
На улице, он посмотрел на часы. Половина двенадцатого. На Стрип лучше оказаться после двенадцати, когда пассажиры первых рейсов с Востока заполнят улицу, вываливаясь из такси со своими неподъемными чемоданами. Каждый день из аэропорта Маккэрона кавалькады такси доставляют тучи людей под гигантские портики больших отелей. Он решил пройтись. Солнце и физические упражнения полезнее любых лекарств. Он чувствовал себя сильным, даже несмотря на ногу, которая все еще побаливала. К вечеру, возможно, уже будет известно, что беспокоит Орлова. Может, просто кто-то видел его с Малышом Норманом и перепугался, а может, что и другое. Как только он появился здесь со своими синяками, все они задергались, словно он собирался снизить цены в гостиницах или испортить клиентам аппетит.
По Сахара-авеню он вышел на Стрип и пересек ее. Пройдя «Циркус-Циркус», «Звездную пыль» и «Серебряную туфельку», он решил заглянуть в «Пограничье». Тут было потише, глаз радовало голубоватое освещение. Он занял место в темноватом баре, подальше от главного зала казино, и заказал «Кровавую Мери». Не самый любимый напиток, но если собираешься пить днем, не стоит выделяться.
Пока он пил свой коктейль, появились первые прибывшие утренними рейсами. Вестибюль заполнился людьми, на которых было слишком много одежды для такой погоды. Они, извиняясь, уступали дорогу носильщикам, которые толкали груженые тележки к лифтам, не замечая никого на своем пути. Самолеты скоро заправят горючим, и они унесут нагулявшихся домой. А здесь мужчины выстроятся в очередь оформлять номера, а их спутницы начнут дергать ручки игровых автоматов. Если соглядатаи здесь, им станет сложнее следить за ним.
Но это верно лишь отчасти. Не стоит скрываться слишком долго, а то они запсихуют. Он просидит здесь ровно столько, сколько нужно шпикам его найти и сделать вид, будто они и не теряли его из виду. Бар стал заполняться публикой. Сейчас появятся официантки, включат полный свет.
Он стал наблюдать за приходящими. Это были обычного вида парочки, чаще — среднего возраста. Мужчины в спортивных пиджаках, наслаждающиеся тем, что в будний день могут себе позволить быть не при галстуках; их дамы в изящных брючных костюмах, красноречиво заявляющих об очень больших деньгах. Женщины обычно были моложе. Только в одной паре соотношение было иным, и спутник явно старался придать себе солидный вид, что ему плохо удавалось. Встречались и одиночки. Все старались занять места в баре с видом на игровой зал. Как правило, курили много, а вот пили — не очень, скорее по обязанности посетителя бара. Сейчас они отдохнут, придут в себя после дороги, найдут свободное местечко за каким-нибудь из игровых столов, пойдут менять деньги, ибо меньше сотенных у них в карманах ничего нет.
Его внимание привлекла одна троица. Двое в деловых костюмах, какие носят банковские служащие средней руки или страховые агенты. Третий был одет, как ковбой с журнальной обложки — сапожки, джинсы, голубая рубашка с карманами. Они вошли одновременно, но сидели порознь, в разных углах. Он не мог решить для себя — то ли это инспекторы по азартным играм из комиссии штата, то ли вышибалы, наблюдающие за тем, чтобы шлюхи не забредали сюда в поисках клиентов и не отвлекали игроков.
Вдруг на глаза ему попался старик, направляющийся к лифтам. Перед ним, расчищая пространство на несколько метров, двигался один человек, сзади, оглядываясь, — другой; следом служащий отеля толкал тележку с багажом. Пожалуй, не имеет значения, кто платит тем мужчинам в баре. Один факт, что Карло Балаконтано появился здесь, — весомая причина для того, чтобы постараться побыстрее оказаться в каком-нибудь другом месте. Этот старик — настоящий туз. При нем всегда солидная охрана и почетный эскорт из местных «донов», влиятельных торговцев, искателей фортуны, партнеров по бизнесу. Все они рвутся получить аудиенцию у Карла Балы. Среди них наверняка есть и замаскировавшиеся копы, чья задача — вызнать, что за дело привело Карла в город казино. А также и для того, чтобы оказаться неподалеку в тот момент, когда какой-нибудь враг Балы решит убрать его. Вмешиваться они не будут, но постараются сделать так, чтобы все произошло шито-крыто и общественный порядок в городе не был потревожен. Нет, не стоит здесь больше находиться.
Трое парней покончили с выпивкой и ушли, поднялся и он, неторопливо допив свой бокал. Миновав бренчащие, жужжащие и мигающие автоматы, он вышел через боковую дверь к стоянке машин.
Элизабет еще не совсем проснулась, а по вашингтонскому времени было уже десять утра. За последнюю неделю она сменила три разных часовых пояса, но дело было не в этом.
Она просматривала отчеты трехдневной давности, когда подошел Брэйер и сказал:
— Оставь это. Пэджетту нужна твоя помощь.
Опять ей, как рабочей лошадке, пашущей за всю контору, черт бы ее побрал, приходится обрабатывать для Пэджетта донесения оперативников, а компьютер выдает все новую информацию, так что бумаги уже не умещаются на столе. По милости непредвиденных обстоятельств Элизабет всегда могли отвлечь от ее собственных дел и произвести в канцелярские работники при Пэджетте, Ричардсоне или ком-то еще. Они-то все, как старшие аналитики, на одном уровне. А вот когда у Элизабет случались завалы, что-то она не припомнит, чтобы Брэйер давал команду помочь ей. И ведь не замечают этого, и не заметят, даже если проживут дольше, чем простоит монумент Независимости в Вашингтоне. Так уже сложилось. Каждый раз, когда какой-нибудь из «друзей» Пэджетта, решив, что у него геморрой, собирался навестить своего доктора в Дес-Мойнем, Элизабет должна была все бросать и сверять рапорты оперативников и все такое прочее. А когда аврал заканчивался, вспоминал ли кто о работе Элизабет? Нет, они норовили толкаться в комнате отдыха или вообще брали отгулы.
Вот и в этот раз четверо старых «друзей» Пэджетта одновременно снялись со своих мест и отправились на Юго-Запад. А двое из них сейчас завернули в Лас-Вегас. Это были пожилые богатые люди. Что им еще делать зимой, как не поехать в теплые края? И разумеется, они должны остановиться в Лас-Вегасе. Господи, о чем Джон думает? Что они будут торчать посреди пустыни и читать «Закат и падение Римской империи» Гиббона? Пока она две или три недели будет работать подручным у Пэджетта, все четверо получат то, что хотят, от отелей, игры, гольфа и шлюх, а потом отправятся домой отдыхать, и Пэджетт последует их примеру.
Но не Элизабет, потому что ей придется вернуться к своему столу и работать по двенадцать часов в сутки, чтобы наверстать упущенное. И ведь ничего не скажешь, потому что все уже привыкли к такому положению дел. Если она и устроит скандал, они только будут перемигиваться у нее за спиной и говорить, что это, наверное, месячные… И никакой радости от этих тирад все равно не получишь, если они уверились, что она — просто девчонка, которой суждено всю жизнь работать на подхвате.
Элизабет вдруг сообразила, что уже долго сидит, ничего не делая и жалея себя. Все это глупости. Ясно одно: кроме своей работы, придется выполнять и много другой. Поэтому она заставила себя вчитаться в бумагу, лежащую перед ней.
«…Никаких признаков, указывающих на существующие разногласия или недовольство, нет. Балаконтано разместился в апартаментах люкс в отеле „Пограничье“. Обычная их стоимость — шестьсот долларов в сутки; в таких останавливаются эстрадные звезды. Несмотря на предпринятые им меры безопасности по классу „Б“, ничто не указывает на его излишнюю тревогу. Информации относительно длительности пребывания Балаконтано в отеле не имеется. Самолет „Лиарджет“, на котором он прибыл, арендован у компании „Эйрлифт транспорт корпорейшн“, Наотли, Нью-Джерси, регистрационный номер 589632. По прибытии был сразу же заправлен. В Федеральном авиационном управлении нет сведений о планирующихся вылетах. Со времени своего приезда во вторник, в одиннадцать сорок пять, Балаконтано не встречался ни с кем вне своих апартаментов».
