Дмитрий Вересов - Полет ворона
— Не тебе бы о честности говорить, пидор сраный! — заорал Иван.
Глаза Ника потемнели.
— За пидора получишь, — пообещал он и, с видимым усилием овладев собой, продолжил: — Короче, просыпаюсь я в полном одиночестве, совершаю утренний туалет и захожу сюда в соображении чего пожрать и выпить кофеечку. Ну, пожрать я нахожу на столе, а вот кофейку не вижу. Не знаю, водится он у вас в хозяйстве или нет, зато отчетливо помню, что в моей сумке завалялась баночка бразильского. Все бы хорошо, да вот незадача — начисто не помню, куда запрятали мою сумку. Начинаю розыски, открываю шкаф, который у вас в сенях. И вот она, моя сумочка, на нижней полке. А рядом с ней — этот самый Ванечкин дипломат, улыбается мне зазывно, будто говорит: «Открой меня, родной!» Ну, я не удержался и вместе с баночкой вожделенного кофе прихватываю его с собой, устраиваюсь поудобнее, пью кофеек, закусываю, потом раскрываю это самое кожгалантерейное изделие, — Ник показал на дипломат, — развязываю папочки и погружаюсь в чтение. Оно настолько меня захватило, что я не замечаю коварных шагов сзади, и…
— Но это же непорядочно, — возмущенно сказала Тaня. — Все равно, что читать чужие письма.
Иван с благодарностью посмотрел на нее.
— Непорядочно перебивать старших! — сказал Ник с и суровой ноткой в голосе, что все опешили. — Ну-ка, садитесь. Будем говорить серьезно.
Перемена тона была столь неожиданна, что никому и голову не пришло возражать. Все сели. Иван достал «беломорину», нервно закурил.
— Итак, вы пребываете в убеждении, что я заехал сюда просто так — пообщаться со старым приятелем, возобновить знакомство с его очаровательной женой, — эти слова Ник произнес без малейшей иронии, — отдохнуть на лоне природы? Да, все это так, но нас привело сюда еще и дело, дело нешуточное, которое касается в первую очередь тебя, дурака. — Он показал на Ивана. Тот заинтересованно слушал и пропустил «дурака» мимо ушей. — Твое увлечение изящной словесностью известно мне с младых ногтей, а вчерашние наши разговоры лишь подкрепили мое убеждение, что влечение это не угасло. Вчера ты, по трезвости и по пьяни, много чего порассказал мне о своих творческих успехах по части халтуры совместно со старичком Ахиллесом…
— Одиссеем, — тихо поправил Иван.
— Да хоть с Хароном! Все это, конечно, похвально, но неужели ты и сам не видишь, что это дорога под откос, в никуда?
Таня не удержалась и энергично кивнула — Ник попал в самую точку. Иван хмуро молчал.
— Также ты поведал мне о некоем грандиозном и действительно имеющем отношение к литературе прожекте, которым ты сейчас занимаешься. Зная тебя достаточно хорошо, я не сомневался, что добровольно ты не покажешь ни строчки.
— Не покажу, — подтвердил Иван.
— Это и обусловило мой сегодняшний волюнтаристский поступок со всеми вытекающими последствиями. — Он потер живот и болезненно сморщился.
— Но зачем? — спросил Иван. — Зачем тебе это надо было?
— Надо, — твердо ответил Ник. — Надо было посмотреть, на что ты сейчас способен, дозрел ли до того предложения, которое я полномочен тебе сделать…
— Какого еще предложения? — подозрительно спросил Иван. Таня смотрела на Ника с любопытством. Он разглядывал ногти на руке.
— Так вот, как тебе, скорее всего, неизвестно студии «Ленфильм», где я в данный момент подвизаюсь, весьма интенсивно и оперативно взялись за экранизацию последних опусов всеми уважаемого Федора Михайловича…
— Достоевского? — взвизгнул Иван.
— Наоборот, Золотарева, — усмехнувшись, ответил Ник. — Федора Михайловича Золотарева, лауреата и, кажется, депутата.
Переглянувшись с Таней, Иван пожал плечами. Он такого автора не знал.
— Конечно, мы с вами таких не читаем, — правильно истолковав его жест, продолжил Ник. — Равно как и не смотрим большинство фильмов с участием — Юрочка, не обижайся — прославленного артиста Огнева. Но, в отличие от нас, народные массы любят и ждут этих книг и этих фильмов. Вы пробовали спросить в книжном магазине романы Золотарева? Попробуйте — это будет поучительно… Так вот, альянс товарища Золотарева и нашей краснознаменной студии длится не первый год. Без горюшка отшлепано четыре фильма: «За народное дело»… Юрочка, напомни дальше…
— «Огненные версты», «Красный шлях», «Это было под Витебском», — четко отбарабанил Огнев.
— Сложилась устойчивая связка: писатель Федор Золотарев — сценарист Володя Трухановский — режиссер Эдик Терпсихорян — композитор Савелий Бутьмак — исполнитель главных ролей Юрий Огнев…
— В «Огненных верстах» Исаченко. У меня роль второго плана, — уточнил Огнев.
— Но на пятом фильме, который надо уже в октябре запускать в производство, наметился сбой. Вовчик Трухановский, между нами говоря, большой бабник и моветон, в одной из своих московских гастролей подцепил и трахнул немножко не ту телку — прошу прощения за язык, но другие слова не столь точно передадут суть происшедшего. Чей-то сановный не то папа, не то муж поднял большую бучу, теперь Вовчик, хотя и откупился от самых неприятных последствий, но надолго стал персоной нон грата. Он воспринял TV историю очень близко к сердцу, ушел в дикий запой и финишировал на Пряжке. Сценарий, который должен уже лежать на столе директора студии, отсутствует. Сейчас все заинтересованные лица в отпусках, пузо греют, а в сентябре непременно хватятся — но будет уже поздно. Начальство в трансе, рвет и мечет гусиную икру — и тут являемся мы и в последний момент героически спасаем ситуацию. На блюдечке с голубой каемочкой подносится сценарий…
— Погоди, — сказал Иван. — А сценарий-то мы откуда возьмем?
— От верблюда, — ответил Ник. — А хочешь того верблюда лицезреть — посмотри в зеркало.
— Это ты в смысле, что я…
— А кто же? Лизавета Валентиновна?
— Но я же никогда… Мне не справиться.
— Не комплексуй, дорогой Вано. Не случайно же я, аки тать в нощи, злодейски вскрыл твой портфельчик и полюбопытствовал насчет его содержимого. И то, с чем я успел ознакомиться, убедило меня, что тебе создать нужный сценарий — как два пальца… облизать. Знаете, что кропает этот буйный скромник?
— Не смей! — крикнул Иван, но тут же, оглядев лица присутствующих, махнул рукой. — Да ладно, теперь уже все равно…
— Так вот, у него задумана грандиозная эпопея в стиле политико-сатирической фантастики или, может быть, фантастико-политического боевика… черт знает, как это назвать. Там у него герой, Веденяпин по фамилии, специалист по Индии, вдруг попадает на какие-то очень непонятные военные сборы, где его с утра до ночи на самом серьезном уровне натаскивают по радиоделу, стрельбе, марш-броскам по пересеченной местности и зоологии крупных млекопитающих. И лишь когда курс обучения пройден, является важный военный чин и объясняет Веденяпину, что по заданию партии и правительства он, то есть Веденяпин, направляется в Индию с секретной миссией. На самом верху приняли решение создать специальные подразделения сверхтяжелой кавалерии с использованием боевых слонов. Так вот, под видом ученого-этнографа Веденяпин обязан произвести закупку первой партии этих самых слонов и доставку их к назначенному месту. Не исключено, что об этой строго секретной операции каким-то образом пронюхало ЦРУ и будет чинить всякие препоны и провокации… Дальше мне прочитать не удалось поскольку я подвергся нападению местного слона, — он показал на Ивана. — Ну как?
— Здорово! — радостно выпалила Таня. — Что ж ты Ванька, молчал? Это тебе не «сдвиги в психологии».
— Да, — задумчиво произнес Огнев. — Круто заворочено. Фильм бы получился что надо. Как называется? «Особое задание»?
Иван недоуменно посмотрел на Огнева.
— «Поступь слона». А при чем здесь «Особое задание»?
— Во-первых, по теме подходит, а во-вторых, именно так и называется творение нашего Федора Михайловича подлежащее экранизации, — ответил Ник.
— И ты предлагаешь, что ли, вместо этого подсунуть моих «Слонов»?
— Я до такой степени похож на идиота? Сунься мы с таким сценарием, так по шапке получим — мало не покажется… Конечно, это бы немного переработать, заменить Россию на Америку, Веденяпина на Джонсона или О'Рейли какого-нибудь. В общем, высмеять и обличить козни империализма… Пристроить твоих «Слонов» вполне реально. Но для начала придется тебе покорпеть над золотаревским шедевром. Имей в виду, через шесть дней готовый сценарий должен попасть пред светлы очи дорогого Федора Михайловича.
— Шесть дней! — Иван схватился за голову. — Да вы что, с ума посходили!
— Ничего, попаришься, — безжалостно заявил Ник. — Тебе полезно. От безделья совсем изнылся. А второго такого шанса у тебя может и не быть.
Из недр огневской «Нивы», как по мановению волшебной палочки, явились и роман Ф. М. Золотарева, и сценарии Трухановского для образца, и портативная пишущая машинка «Трэвел-Люкс» югославского производства, и бумага «верже», плотная и непривычно скользкая…
