Монс Каллентофт - Осенний призрак
— Начнем с сегодняшнего происшествия, — говорит Юхан. — Почему вы пытались скрыться от полицейских, давших вам знак остановиться?
Фредрик Фогельшё испуганно смотрит на своего адвоката, словно спрашивая его, как направить этот допрос в нужное русло и не угодить в западню. Адвокат кивает ему, давая разрешение ответить.
— Я испугался, — начинает Фредрик и утирает капельки пота с верхней губы. — Я знал, что выпил слишком много, и не хотел, чтобы меня снова арестовали за вождение в нетрезвом виде. Я не хотел летом попасть в Шеннинге.[37] И вот я запаниковал. Из моей головы будто выветрились последние остатки разума, я уже не мог остановиться. Ужасно глупо, и я прошу у вас прощения.
— Ваших чертовых извинений здесь явно недостаточно, — грубо обрывает его Вальдемар.
— Я попросил бы вас не ругаться, — встревает Эреншерна, а полицейский, сжав зубы, шипит:
— Из-за вас могли погибнуть невинные люди. Мы задержали вас за вождение в нетрезвом виде, воспрепятствование исполнению служебных обязанностей, беспорядок на дороге и еще за десяток тому подобных вещей. Вы алкоголик?
Эреншерна молчит.
— Вероятно, вам следует признать это.
— Я бы не хотел так усложнять дело, — отвечает Фредрик Фогельшё. — Нет, я не алкоголик, хотя иногда выпиваю лишку. Но разве такое не случается с каждым? Я запаниковал. И я виноват в том, что пьяным сел за руль. Но ведь не в этом главная причина того, что я здесь?
— Нет, — подтверждает Вальдемар и нагибается через стол. — Сначала мы хотели поговорить с вами об убийстве Йерри Петерссона.
— Не потому ли вы бежали, что думали, что мы арестуем вас в связи с этим преступлением? — спрашивает Юхан.
— Мой клиент уже ответил, почему он бежал, когда вы пытались его остановить, — встревает Эреншерна.
— Я даже не знал, что Петерссон убит. Мне только что сказал об этом адвокат.
Эреншерна кивает.
И тут Фредрик Фогельшё изменяется в лице и начинает говорить, прежде чем Эреншерна успевает остановить его.
— Позвольте, вы нашли этого паяца мертвым, даже убитым. Хорошая новость, должен я вам сказать.
Только что казавшееся усталым, тело Фредрика снова пробуждается к жизни, напрягаясь каждым мускулом.
«Недостойно», — замечает про себя Юхан и смотрит на Вальдемара взглядом, означающим: «Надави же на него!»
Эреншерна кладет руку на плечо Фредрика: «Успокойся, Фредрик».
— То есть вы хотели его смерти? — переспрашивает Вальдемар.
— Мой клиент не будет отвечать на этот вопрос.
— Доверьтесь нам, — обращается к Фредрику Юхан, — мы желаем вам добра. Если вы не имеете никакого отношения к этому убийству, мы должны знать об этом; если же имеете, мы постараемся облегчить ваше положение, насколько сможем. Согласитесь, то, что вы бежали от нас, довольно странно. Вам есть что рассказать, ведь так?
— На этот вопрос мой клиент тоже отвечать не будет. И он уже объяснил вам, почему…
— Что вы делали сегодняшней ночью и утром? — перебивает адвоката Вальдемар.
— Был дома со своей женой.
— Это точно? — переспрашивает полицейский.
— Она может подтвердить? — вторит Юхан.
— Она может подтвердить, — отвечает Эреншерна. — Они были на итальянской вилле, что возле поворота на Ледберг. Вы видели ее, когда преследовали моего клиента.
— То есть вас не было в Скугсо? — уточняет Вальдемар.
Фогельшё и Эреншерна молчат.
— Говорят, за продажей Скугсо стоят финансовые проблемы. Это так? — задает новый вопрос Юхан.
— Я устал от этих разговоров, — отвечает Фогельшё. — Пришло время продать его. Отец слишком стар, а ни я, ни моя сестра не хотим заниматься поместьем.
— Итак, вам нечего нам рассказать? О неудачных сделках, о ненависти к паяцу Йерри Петерссону, новому владельцу замка, которому вы желали смерти… — Вальдемар раздраженно бросает слова через стол.
— Этот Петерссон, — поясняет Фредрик, — был выскочка наихудшего сорта, он никогда не мог понять значения такой собственности, как замок Скугсо. Но он хорошо заплатил нам. Или вы думаете, что я имею ко всему этому какое-нибудь отношение? Докажите это. Удачи! Я уже говорил, что испугался и запаниковал. И готов понести наказание.
— Вы знали Петерссона раньше?
— Я помню его, — отвечает Фогельшё. — Мы вместе учились в Кафедральной школе. Но я совершенно не был с ним знаком. Он не принадлежал нашему кругу. Вполне возможно, мы бывали на одних и тех же вечеринках, все-таки тот мир был тесен.
— То есть у вас не было с ним никаких дел. Ни тогда, ни позже…
— Только когда продавали поместье. Но даже тогда мы не встречались с ним.
— Я удивлен, — говорит Вальдемар. — Я думал, что все вы учились в Сигтуне или Ландсберге.
— Лундсберге, — поправляет адвокат. — Я учился в Лундсберге. У вас есть еще вопросы к моему клиенту? О его образовании или еще о чем-нибудь?
Вальдемар быстро поднимается, впиваясь змеиным взглядом в глаза задержанного.
— Говори, что знаешь, дьявол. Ты скрываешь от нас кучу дерьма, ведь так?
Фредрик Фогельшё и адвокат Эреншерна разом вздрагивают.
— Ведь ты был в замке, ты преследовал Петерссона за то, что он отнял у вас землю, так? Ты потерял контроль над собой и ударил его ножом. Сначала один раз. Потом другой… Признавайся! — кричит Вальдемар. — Признавайся!
Дверь в комнату допросов распахивается, Карим бросается к столу и выключает магнитофон, а потом они вместе с Юханом пытаются успокоить Вальдемара, в то время как Свен сообщает задержанному и адвокату о решении прокурора арестовать Фогельшё по подозрению в вождении в нетрезвом состоянии при отягчающих обстоятельствах и учинении беспорядка на дороге.
Эреншерна протестует, но не слишком настойчиво. Знает, что, если решение принято, он ничего не может поделать с этим здесь и сейчас.
«Фредрик Фогельшё — это загадка», — думает Юхан, в то время как полицейский в форме выводит аристократа из комнаты. Благороден, но неуловим. Испуганные глаза теперь стали надменными. «Он знает, — рассуждает Юхан, — что у нас ничего на него нет. Однако вполне возможно, что он виновен. И на сегодняшний день он наш главный подозреваемый».
Малин прощается с Харри у дверей его красной виллы.
— Возьми машину, — предлагает он. — Только веди по-человечески. — Устало захлопывает дверцу и идет к дому.
Черная черепица на крыше напоминает сморщившуюся кожу, по которой барабанит дождь.
На кухне зажигается свет.
Завтра суббота, рабочий день. И думать нечего о выходных, когда у них свежее нераскрытое убийство.
Свен Шёман назначил совещание на восемь часов. Ассистент Аронссон говорила с женой Фредрика Фогельшё Кристиной сразу после того, как Юхан Якобссон и Вальдемар Экенберг закончили свой допрос. Жена обеспечила Фогельшё алиби на ночь убийства, и она уверена, что ее муж всего лишь запаниковал, когда полиция пыталась его остановить. Подтвердила, что иногда он выпивает слишком много, но алкоголиком его назвать нельзя.
А сейчас Малин оставляет мотор работать на холостом ходу и пытается уговорить саму себя продолжать двигаться дальше. «Но как, скажите мне, пережить эти оставшиеся часы? — думает она. — У меня ни на что нет сил. То, что случилось вчера, кажется нереальным, как будто это произошло тысячу лет назад, если вообще когда-нибудь происходило».
Она включает первую скорость и как раз собирается отъезжать от виллы, когда открывается входная дверь и Мартинссон выбегает под дождь. Она смотрит, как капли словно ласкают его обритую голову, но Харри это неприятно, и он недовольно морщит нос.
Малин опускает стекло.
— Гунилла спрашивает, не останешься ли ты на ужин.
— А ты не хочешь меня об этом спросить?
— Не дурачься, Форс. Входи. Немного горячей пищи тебе не повредит.
— В другой раз, Харри. Поблагодари Гуниллу за заботу.
Гунилла? «А ты ведь хотел бы видеть Карин Юханнисон на ее месте», — думает Малин.
— Заходи, поешь с нами, — настаивает Харри. — Это приказ. Или тебе в самом деле хочется побыть одной сегодня вечером?
Форс устало улыбается.
— Ты не можешь мне приказывать.
Она отъезжает, так и не опустив стекло. В зеркальце заднего вида Мартинссон все еще стоит под дождем, свет задних фар выхватывает из темноты бурую ржавчину кружащихся в воздухе листьев.
Когда Малин въезжает в город, за окнами автомобиля уже темно. Черт бы побрал этот мрак!
Что за дурацкий день? Убийство одного из самых блистательных толстосумов. Сумасшедшая погоня. Старушка с ружьем. И ни минуты, чтобы отвлечься на что-то другое. Иногда ей бывает необходимо окунуться в человеческую грязь, которую способен воспроизводить этот город.
Мне надо переодеться.
Может, стоило бы съездить к Янне, быстренько забрать то, что мне нужно? Но он, вероятно, захочет, чтобы я осталась, и Туве будет умоляюще смотреть на меня. И я в конце концов захочу того же.
