Анна Белкина - G.O.G.R.
— А я! А я! А я! — заблеял Троица, шатаясь и трясясь. — А! А!
— Да он у тебя просто икает! — фыркнул Ежонков. — Пора гипнотизировать!
«Суперагент» запустил свою пухленькую руку в карман, разыскивая волшебную гайку, а Синицын хорошенечко тряхнул невменяемого «кукольника» и надвинулся на него с новой непобедимой силой:
— Давай, базарь, что вы сделали с Серёгиным! На этот раз ты у меня не отвертишься — такое дело тебе влеплю — на весь десяток засядешь, умник!
— Я чуть не поги-и-иб! — заверещал Троица, вытянув голову, как воющая собака. — Они! Они! Стрелялиииии! Я! Я — несчастная жертва-а-а!!!!! — выдал он и грохнулся-таки на замусоленный затоптанный пол.
— Какая жертва? — рассвирепел Синицын, вернув Троицу на табурет. — Давай, базарь!
— Когда пришёл Серёгин, — надсадно заныл «кукольник», скукожившись в мизерный комочек. — Я ему всё, всё, рассказал, вот те крест! И про Светленко, и про Генриха! Всё! Но понимаете, не могу я тут просто так стричь капусту! У меня тоже, как у всех нормальных «крыша» появилась. Они меня от козлов и жуков крышуют, а я им обязан всю правду-матку резать!
— Ой, вот он! — это Ежонков нашёл, наконец-то, свою гайку и выпятил её вперёд, собравшись влезть в примитивные мозги Троицы и вытащить из них всю информацию путем погружения в транс.
— Тихо, базарит! — Синицын отодвинул Ежонкова в сторону, чтобы не заглушал слабовольное блеяние перепуганного «кукольника».
— Ну, я и зарезал им правду-матку, что ты приходил! — продолжал Троица, заходясь в рыданиях. — А они нагрянуть решили, а тогда как раз Серёгин приплёлся! И они его того!
— Чего? — гневно надвинулся на него Синицын, стиснув немаленькие кулаки. — Давай, говори, — зарычал он. — Пока не прибил тебя, как таракана!
— Ы! — дёрнулся Троица и подкатил пустые глазки к небесам. — По башкам зашибли и отволокли-и-и! А меня чуть не застрелили!!!! Он уже надвинул на меня пушку! И… дальше я ничего не помню!
— Промазал, значит! — фыркнул Синицын, не давая «кукольнику» снова свалиться. — Давай, базарь дальше. Куда отволокли??
— Не знаю, ей-богу, не знаю! — запричитал Троица, стараясь никому не смотреть в глаза. — Я человечек маленький, шестёрочка, и всё. Мне не говорят, куда кого отволокли…
— Ежонков! — позвал Синицын. — Давай, гипнотизируй, а то, небось так до вечера будет тут соплю гонять!
— Хы-хы! — гипнотизёр Ежонков состроил хищническую физиономию и, семеня на коротеньких ножках, приблизился к устрашённому Троице, потрясая самодельным маятником.
— Не… не… не на-адо! — попытался отвертеться от него Троица и закрыл своё трусливое лицо обеими запачканными руками. — Сжальтесь! Пощадите!
— Не дёргайся! — Синицын заломил «кукольнику» руки и предоставил его мозги в распоряжение Ежонкова.
Гипнотизёр Ежонков делал свои колдовские пассы руками и маятником минут, наверное, двадцать, не меньше, и Синицын уже соскучился ждать того момента, когда он прекратит.
— Готово! — наконец-то заявил Ежонков с видом победителя циклопов и завоевателя планет. — Ну, всё, можешь отпустить, чай, не убежит!
Послушавшись его, Синицын ослабил хватку и выпустил неподвижные руки Троицы. Последний застыл, словно бы окаменел, и даже не изменил позы, получив свободу. Глаза его были выпучены, рот раскрыт. Синицын даже подумал, что ещё секундочка — и он вывалит язык…
— Ну, давай, пуши его! — поторопил Синицына Ежонков.
— Эй, а он не умер? — обеспокоенно осведомился Синицын, видя, какими рыбьими сделались глазки «кукольника» после знакомства с Ежонковым и его маятником.
— Не! — заверил Ежонков. — Я просто отключил ему двигательную активность, — поведал он, как заправский лектор. — Чтобы не дёргался на допросе!
— Ладно, — поверил Синицын и обратился к застывшему в нелепой позе Троице с первым вопросом:
— Кто такие эти «они», и куда они отволокли Серёгина и Недобежкина?
— Не зна… — начал было, Троица, но его мозг более ему не принадлежал, и он помимо собственной воли перестроился на «правдивую волну». — Штольня! — выплюнул он, сохраняя полную неподвижность. — Шахта Кона! Штольня!
— Штольня! — подпрыгнул Ежонков. — Я так и знал, что это они! Погнали, Синицын! Может быть, ещё найдём!
— Куда? — опешил Синицын. — Ты что, сдурел — в штольню лезть?? Хочешь по-настоящему провалиться в забой?
— В шахте Кона нет забоев! — заявил Ежонков и потащил Синицына за собой. — Там есть «ГОГР»! Топай, давай!
Синицын и Ежонков в спешном порядке покинули подвал Троицы, позабыв-позабросив его хозяина в состоянии гипноза: сидящим в нелепой позе на неудобном табурете. Троица просидел так минут пять, или чуть больше, а потом — потерял равновесие и свалился на пол…
Неновая «Волга» Синицына ездила слишком быстро для неновой «Волги» — видимо, Ежонков вставил в неё немецкий двигатель. Эта улучшенная машина домчалась от конуры Троицы до шахты имени Кона минут за десять. За рулём был Ежонков — он нарушал все правила дорожного движения, какие только существовали на свете. Синицын сидел на пассажирском кресле и молча ехал, успокаивая себя надеждой на то, что у сотрудников СБУ всё же, есть разрешение на то, чтобы срезать углы через газоны и объезжать светофоры по тротуарам. Достигнув забора, что возвышался вокруг территории закрытой шахты, Ежонков так затормозил, что тормоза жалобно и пронзительно завизжали, прося пощады.
— Приехали, вперёд! — скомандовал Ежонков, выпихиваясь из кабины под палящее летнее солнце. — Фонарь у меня клёвый есть — темноты не бойся!
Этот Ежонков словно бы заочно угадал мысли Синицына. Да, Синицын не хотел потеряться в кромешной темноте подземелья, а своего фонарика у него не водилось. Синицын, вообще, считал эту затею Ежонкова со штольней просто сумасшедшей, но больше ничего не оставалось: Недобежкин пропал, Серёгин исчез… Надо когда-то и решиться на действие. Поэтому Синицын вылез из «Волги» и двинулся вслед за Ежонковым к большой дыре, которую кто-то когда-то для чего-то проделал в монолитном заборе. Ежонков начал неуклюже протискиваться в эту дыру головой вперёд, и наконец, застрял на полдороги.
— Чего ты стоишь? — фыркнул он Синицыну, не в силах пропихнуть своё тело дальше. — Подтолкни, что ли?
— Худей! — посоветовал ему Синицын и принялся подпихивать толстяка под зад. — Давай, пролазь, Винни Пух! Чёрт, связался же я с тобой!
Наконец, Ежонков вывалился на остатки пыльного асфальта с другой стороны забора, забарахтался и сварливо заворчал:
— А что тебе не нравится? Я и гипнотизирую, и спрятал тебя, и машинка у меня хоть куда — Шумахера обгонит! Что тебе не нравится??
— Твои габариты! — ехидно заметил Синицын и ловко проскочил в дыру. — Есть меньше не пробовал?
— У меня такой обмен веществ! — буркнул Ежонков, поднимаясь и очищая одежду от пыли. — Лимфатический тип, ничего не поделаешь!
— Обжорный тип! — проворчал Синицын, подбирая из пыли фонарик, который выронил Ежонков. — Давай, катись, колобок!
— Ух, ну ты и ехидный! — обиделся Ежонков, догоняя Синицына. — Думаешь, что я на диетах никогда не сидел?
Штольня была завалена. Обвал случился ещё в прошлом году, когда Пётр Иванович пытался отыскать в ней следы тех, кого похитили бандиты из «банды Тени». Увидев, что вход в подземелье недоступен из-за тонн земли и камней, Синицын застопорился около огромной земляной груды и задумался.
— Эй, ты чего молчишь? — это пыхтел Ежонков, который насилу добежал сюда на своих располневших ножках. — Я у тебя спросил: «Ты думаешь, что я никогда на диетах…»
— Как сюда попасть? — чётко, ясно и по существу вопросил Синицын, проигнорировав это нытьё про диеты.
— А, никак, — бросив Ежонков, оценив грандиозные завалы, что высились перед ним. — Никак не попасть! Всё, финиш!
— Эх, ты! — вздохнул Синицын. — А ещё — СБУ… Думать надо! — он уселся на какой-то большой камень, который, видимо, вывалился из штольни, и обхватил руками голову.
— Я СБУ, а не экскаватор, и не крот! — напомнил Ежонков. — Грести руками не буду!
Синицын, конечно же, не знал, как им с Ежонковым устранить столько камней и глины. Да, тут понадобится экскаватор, и не один. Да и работать придётся не меньше недели… Эй, стоп, а это что? На глаза Синицыну внезапно попалась некая тёмная дыра, или нора, что зияла вон там, справа от огромного земляного кома. Нора достаточно велика, чтобы в неё смог пролезть человек. А протиснется ли Ежонков? Ничего, пропихнём!
— Эй, Ежонков, я придумал! — воскликнул Синицын, перепугав своего пухленького товарища и заставив его подпрыгнуть и вздрогнуть.
— Чего? — выдавил Ежонков, который уже собирался вылезать с территории шахты и возвращаться к своей «Волге». — Чего ты там придумал? — он повернулся и скосил на Синицына недоверчивый глаз.
