Джозеф Файндер - Директор
– Вы уверены? – спросил Багби.
– Я сама не принимаю наркотики, но я хорошо знаю людей, которые принимают. Я ведь художник и живу в Чикаго. Там в среде моих друзей это довольно обычное дело, и я знаю, как ведут себя в таких случаях люди. Папа никогда себя так не вел. И вообще, об этом смешно даже говорить.
– А вы сами из Фенвика? – спросила Одри.
– Я здесь родилась, но мои родители развелись, когда я была маленькая, и мама увезла меня с собой в Чикаго. Я приезжаю… То есть приезжала сюда к нему в гости довольно часто.
– А почему в этот раз вы прожили с ним почти год?
– Он позвонил мне и сказал, что уволился со «Стрэттона». Мне стало за него страшно, ведь он был не вполне здоров… Мама умерла лет пять назад, вот я и приехала, чтобы присматривать за ним. Боялась, что один он не сможет.
– Про наркотики вроде бы все ясно, – сказала Одри. – А принимал ли ваш отец регулярно какие-либо другие лекарственные средства?
Кэсси кивнула и сжала виски пальцами:
– Принимал. Например «Риспердал». Это нейролептик.
– Нейролептик? – воскликнул Багби. – У него что, были проблемы с головой?
Одри закрыла глаза и беззвучно застонала. Даже от слона в посудной лавке можно ждать больше такта, чем от Багби!
Кэсси не спеша повернулась к Багби, посмотрела на него, потушила сигарету о крышку банки и протолкнула окурок в дырочку.
– Он страдал шизофренией, – совершенно спокойно проговорила она. – Почти всю свою жизнь. Но он не был буйным маньяком, – добавила она, повернувшись к Одри.
– А он уходил надолго из дома? – спросила та.
– Да нет. Так, иногда ходил гулять. На самом деле ему полезно было дышать свежим воздухом. Да и сидя дома без работы, он совсем измаялся.
– Чем он занимался на «Стрэттоне»? – спросил Багби.
– Работал в модельном цехе.
– Что это за цех?
– Там изготавливают пробные экземпляры новой продукции: стульев, столов и так далее.
– Он сам уволился? Его не сократили? – спросил Багби.
– Его собирались сократить, а он разозлился и уволился сам.
– Когда вы в последний раз его видели? – спросила Одри.
– В пятницу вечером. За ужином. Я приготовила ужин, мы поели, и он, как обычно, сел смотреть телевизор. А я пошла в комнату, которую использую как студию, и занялась картиной.
– Вы сказали, что вы художница?
– В некотором смысле. Раньше я этим занималась серьезней, но своей галереи у меня никогда не было. Я зарабатываю на жизнь уроками крипалу-йоги.[28]
– Здесь, в Фенвике?
– В Чикаго. В Фенвике у меня нет работы.
– Вы видели отца в тот день перед сном? – спросила Одри.
– Нет, – вздохнула Кэсси. – Я заснула в студии. Прямо на диване перед картиной. Так со мной бывает, когда картина не получается и я много думаю о ней. Я часто сплю там на диване всю ночь. Вот и в тот раз я проспала там до утра субботы. Я встала, позавтракала, а когда к девяти он не появился, я забеспокоилась и пошла к нему, но его у себя не было… Ой, тут нет ничего попить? Очень пить хочется. Просто умираю…
– Я схожу, – сказала Одри. – Что вам принести?
– Все равно.
– Воды? Колы?
– Лучше чего-нибудь сладкого, – неловко улыбнувшись, попросила Кэсси. – Сладкое меня взбодрит. Принесите «Спрайт» или «Севен-ап». Но не колы. От кофеина я схожу с ума…
– Рой, – сказала Одри. – В холле стоит автомат. Там продаются банки с разными напитками. Не могли бы вы?..
Багби удивленно вытаращился на Одри. У него на губах заиграла недобрая улыбка. Казалось, он вот-вот скажет какую-нибудь гадость. Но Одри решила любой ценой поговорить с Кэсси Стадлер с глазу на глаз. Почему-то ей казалось, что без Багби девушка будет с ней откровенней.
– Хорошо, – поколебавшись, сказал Багби. – Сейчас принесу.
Дверь за ним затворилась, и Одри откашлялась, чтобы начать разговор, но первой заговорила Кэсси:
– Он ведь на вас за что-то злится, правда?
«Боже мой! Неужели это так заметно!» – подумала Одри, но изобразила удивление и спросила:
– Кто? Детектив Багби?
– У него такой вид, словно он вас глубоко презирает, – кивнула Кэсси.
– У нас с ним нормальные рабочие отношения.
– Странно, что вы спускаете ему это с рук…
– Давайте лучше поговорим о вашем отце, – улыбнувшись, перебила девушку Одри.
– Хорошо, хорошо. Извините! Я это просто так сказала. – Кэсси снова плакала, вытирая слезы ладонью. – Я представить себе не могу, кто мог убить папу! И за что!.. Но мне кажется, что именно вы обязательно найдете убийцу!
У Одри тоже навернулись на глаза слезы.
– Обязательно, – прошептала она. – Даю вам слово…
10
Ресторан «Терра» был лучшим в Фенвике. В «Терру» ходили только по особым случаям: отпраздновать день рождения, повышение по службе или отметить визит старых друзей. Всем своим видом «Терра» показывала, что ее посетителям придется раскошелиться. Без галстуков мужчин туда просто не пускали. По залу расхаживали внушительного вида метрдотель и распоряжающийся винами официант с серебряным дегустационным стаканчиком, который он носил на ленте на шее с таким видом, словно это золотая олимпийская медаль. Прочие официанты были готовы в любой момент помолоть для вас перец в мельнице размером с крупнокалиберное орудие. На столах красовались ослепительно белые накрахмаленные скатерти. Огромное меню в кожаном переплете приходилось держать обеими руками. Список вин подавали отдельно. Он занимал двадцать листов большого формата. За несколько дней до гибели Лауры Ник был здесь с ней. «Терра» была любимым рестораном Лауры, и они праздновали в нем ее день рождения. Лауре особенно нравился фирменный шоколадный торт с обильной пропиткой. Ник всегда чувствовал себя не совсем уютно в этом роскошном ресторане, но тоже восхищался блюдами, которые здесь подают. Поэтому он иногда приглашал сюда важных клиентов.
Сегодня вечером он обедал здесь с человеком, превосходившим важностью любого клиента, – с собственным руководителем, одним из крупных инвесторов бостонской фирмы «Фэрфилд партнерс», скупившей контрольные пакеты множества компаний и в том числе корпорации «Стрэттон». Основатель «Фэрфилд партнерс» Уиллард Осгуд всегда назначал своих младших партнеров для контроля над деятельностью компаний, являющихся отныне его собственностью. За работой «Стрэттона» следил Тодд Мьюлдар. Нику Коноверу он не очень нравился, но выбирать не приходилось.
Вскоре после того как Дороти Деврис назначила Ника директором «Стрэттона» вместо своего покойного мужа, она снова вызвала его к себе в старый мрачный особняк и заявила, что ее семье не вынести бремени налогов и она продает «Стрэттон». Нику было поручено найти покупателя, и оказалось, что от желающих нет отбоя. За корпорацией «Стрэттон» не числилось долгов, у нее была стабильная прибыль, она твердо занимала свое место на рынке и пользовалась всемирной известностью. Однако большинство покупателей явно хотели приобрести «Стрэттон» лишь для того, чтобы поскорее подороже ее перепродать. Эти хищники могли сделать с корпорацией все что угодно, например распродать ее по частям. Но наконец «Стрэттоном» заинтересовался знаменитый Уиллард Осгуд, о котором говорили, что он покупает предприятия для себя и создает все условия для их самостоятельного развития. Журнал «Форчун» писал, что Осгуд, как знаменитый царь Мидас, обладает уникальной способностью превращать в золото все, к чему прикасается. Лучшего покупателя было трудно себе представить, а Осгуд даже лично прилетел в Фенвик. Точнее, он прилетел на собственном реактивном самолете в Гранд-Рапидс, а оттуда уже приехал в Фенвик на заурядного вида старом «крайслере» и стал убеждать Дороти Деврис и Ника продать «Стрэттон» именно ему. При этом он произвел на них обоих очень хорошее впечатление. При личной встрече он показался им таким же простым и открытым человеком, каким они видели его по телевизору. Он был убежденным сторонником Республиканской партии и закоренелым консерватором, как и Дороти Деврис. Уиллард сообщил Дороти, что никогда не имеет намерений расставаться с предприятиями, которые покупает, а также о том, что его правило номер один – каждый день делать деньги, а правило номер два – не забывать правило номер один. Дороти была очарована, когда Осгуд заявил ей, что предпочитает заплатить побольше за хорошую компанию, чем поменьше за плохую.
Вместе с Осгудом приезжал его заместитель Тодд Мьюлдар, светловолосый мужчина, игравший в свое время в футбол за Йельский университет,[29] а потом некоторое время работавший в крупной фирме «Маккинзи», оказывавшей консультации по управлению бизнесом. Тодд Мьюлдар говорил мало, но что-то в нем не понравилось Нику. Скорее всего, Ника раздражала его самодовольная ухмылка, но переговоры о продаже «Стрэттона» велись с Осгудом, и Ник решил не обращать на Мьюлдара особого внимания.
