Дэвид Розенфелт - Скрывая улики
– Ваша честь, в своих интервью господин Закри сообщил прессе, что в деле «несомненно фигурируют четыре убийства», в то время как моему клиенту предъявлено обвинение только в одном. Таким образом, получается, что эта «несомненность» все-таки внушает некоторые сомнения, и господину прокурору следует исправить свою ошибку. Именно поэтому я прошу запретить ему ссылаться на улики по первым трем преступлениям до тех пор, пока он не приобщит их к делу и не предъявит официальное обвинение.
Такер принялся оправдываться, ссылаясь на закон. Дело в том, что улики по трем первым преступлениям пока еще не получили подтверждения в виде «мотива, возможности, намерения и подготовки». Но я, в общем-то, и не надеялся выиграть этот спор, я всего лишь оттачивал свое будущее прошение о пересмотре дела.
Судья Кэлвин решил этот вопрос не в нашу пользу, и я отправился назад, в свой офис. Когда я рассказал Кевину и Лори о своей встрече с Рэнди Клеменсом, они ужасно обрадовались, едва ли не больше, чем я. Может быть, потому, что они не принимали так близко к сердцу бесчисленные предыдущие попытки Рэнди откопать хоть что-нибудь, что помогло бы ему выйти на свободу.
– Значит, он сказал, что все это – из-за Линды Падилла? – уточнила Лори.
– Он не упоминал ее имени. Думаю, из опасения, что нас подслушают. Но он сказал, что убитая была «богата», и я не думаю, что это качество может быть присуще какой-либо из других жертв.
Из Кливленда позвонил Маркус, чтобы отчитаться о проделанной работе, и мы включили телефонный аппарат в режим громкой связи. Когда говоришь по телефону с любым другим человеком, получается совсем не то, что при живом общении, ведь мимика и жесты зачастую значат даже больше, чем сами слова. Маркус же представляет собою ярчайшее исключение из этого правила. Бездушный аппарат способен абсолютно точно передать его индивидуальную манеру общения, поскольку этот аппарат так же лыс, холоден и лишен даже намека на подкожные жировые отложения.
Маркус побеседовал со следователем, который вел дело об убийстве Маргарет Куммингз, жены Дэниела. Судя по его словам, следователь не слишком огорчился по поводу того, что произошло с Дэниелом, поскольку с самого начала был убежден, что Дэниел имеет прямое отношение к убийству Маргарет.
Вообще-то Дэниел имел в Кливленде репутацию добропорядочного гражданина, общественность целиком и полностью поддерживала его, и присяжные единодушно оправдали. А тот следователь был, пожалуй, единственным человеком, который придерживался иного мнения.
– Ты думаешь, это Дэниел застрелил ее? – спросила Лори.
– М-м-м… заказал.
Таким образом Маркус выразил примерно следующую мысль: «Не совсем так. Следователь считает, что наш клиент, руководствуясь корыстными побуждениями, выступил заказчиком убийства».
Из последующего хрюканья и фырканья мы сумели понять, что по подозрению в убийстве был арестован какой-то человек, но в суде дело развалилось, и с него были сняты все обвинения.
Как и следовало ожидать, Маркус не нашел ни одной улики, способной подтвердить причастность Дэниела к убийству. Это и неудивительно, если учесть, что полиция Кливленда в свое время их тоже искала и не нашла.
Надо сказать, что, отправив Маркуса на поиски в Кливленд, я испытывал смешанные чувства. С одной стороны, была некоторая надежда, что ему удастся отыскать зацепку, которая поможет мне защитить Дэниела. С другой стороны, положа руку на сердце (процедура, которую я стараюсь проделывать как можно реже), я должен признать, что готов услышать о Дэниеле все, что угодно. Я надеялся, что Маркус поможет мне наконец понять, что же за человек мой клиент.
Наступил вечер накануне выходных, на которые я возлагал большие надежды. Лори собиралась провести уикэнд в моем доме, что, на первый взгляд, выглядело, как новый этап в развитии наших отношений. Однако на деле было не вполне так. На эти выходные как раз приходится футбольный чемпионат среди юношеских команд, и это значит, что, даже находясь на одной территории, мы все равно будем существовать в разных измерениях.
Пройдет какое-то время, и вся наша команда защиты, готовясь к суду присяжных, будет работать с утра до ночи, без всяких выходных. Но до суда еще далеко, и надо использовать любую возможность, чтобы отдохнуть и набраться сил. Сегодняшний отдых заключался в том, что мы с Лори сидели у меня в гостиной и смотрели по телевизору кассету с записью «Крестного отца». Телевизор с огромным экраном был единственной дорогой покупкой, которую я совершил после того, как разбогател, и он оправдал каждый вложенный в него цент.
Мы запаслись большим пакетом попкорна и уселись на диван смотреть фильм, а Тара улеглась между нами. Она нарочно легла таким образом, чтобы каждому из нас было удобно ее гладить. В этот момент меня буквально пронзило ощущение счастья от того, что Лори находится рядом со мной. Впервые в жизни меня посетила шальная мысль, что нам, возможно, следует пожениться.
Следующим озарением была мысль о том, что Лори никогда не поднимала вопрос о свадьбе. Вообще ни разу. До настоящего момента это меня вполне устраивало, но сейчас я вдруг забеспокоился. Почему она не горит желанием прибрать меня к рукам? Почему не пытается давить на меня своим совершенством? Почему не напоминает о том, что ее чертовы часы тикают и молодость уходит?
Я твердо решил не поднимать этот вопрос первым, но в ту же секунду слова сами сорвались с моих губ.
– Ты никогда не заговаривала о свадьбе, – сказал я.
Я безошибочно выбрал самый подходящий момент для этого разговора. Как раз в это мгновение один из героев обнаружил на подушке рядом с собою окровавленную конскую голову. Как всегда, когда мы смотрели с ней этот фильм, Лори вскрикнула. А чуть позже, когда снова успокоилась, рассеянно переспросила:
– Ты что-то сказал, Энди?
– Я сказал: «Смотри, кажется, сейчас на подушке рядом с ним окажется отрубленная лошадиная голова!»
Мы продолжали смотреть фильм, и мне вполне успешно удавалось держать язык за зубами вплоть до того момента, когда Майкл пришел в больницу навестить своего отца. И обнаружил, что охрана снята. В этом месте я всегда возмущался, почему никто не удосужился предупредить Сони. Майкл подошел к телефонному аппарату и начал набирать номер. И тут зазвонил мой домашний телефон.
– Я сниму, – сказал я. – Не исключено, что Майкл сейчас попросит нас прислать в больницу парней для охраны отца. Можем мы отправить туда кого-нибудь?
– Нет, – сказала Лори. – Все наши люди сейчас следят за доном Солоццо.
Я кивнул в знак согласия и снял трубку:
– Алло?
– Господин Карпентер, вас беспокоят из центральной районной больницы.
Поначалу мне это показалось очень забавным, потому что Майкл в кино звонил именно из больницы. Однако в следующий момент я сообразил, что ночной звонок из этого заведения не может сулить ничего хорошего.
– Что случилось? – спросил я.
– К нам поступила женщина с огнестрельным ранением.
– Что за женщина? – с тревогой спросил я, но почувствовал невольное облегчение от мысли, что Лори сидит рядом со мной.
– Она не могла назвать свое имя, а сейчас она находится в операционной. Но в ее кошельке мы обнаружили вашу визитную карточку.
– Она не похожа на… – нужное определение никак не приходило мне на ум, – …на женщину легкого поведения?
– Да, уверена, что так оно и есть.
– Я сейчас приеду.
Положив трубку, я повернулся к Лори, которая слышала конец разговора и ужасно разволновалась.
– Женщина в больнице… с огнестрельным ранением. Думаю, что это Сондра.
– Вот черт! – воскликнула Лори.
В полном молчании мы вышли из дома и сели в машину.
* * *За всю дорогу до больницы Лори не проронила ни слова. Я не знал, о чем она думает, а расспрашивать стеснялся. И только после того, как мы припарковались на стоянке, она нарушила молчание.
– Я не должна была оставлять ее там, – сказала она. – Я должна была вытащить ее оттуда.
– Ты сделала все, что могла.
– Нет, – она покачала головой. – Мне надо было вытащить ее оттуда и показать, что в жизни есть кое-что получше. И всячески поддержать. Вместо этого я просто поинтересовалась, не хочет ли она бросить свое занятие. Она сказала, что не хочет, и я успокоилась.
– В том, что случилось, виноват только Рик. А уж ни в коем случае не ты.
Как раз когда мы вошли, Сондру на каталке привезли из операционной в палату. Мы заглянули через окошко, чтобы убедиться, действительно ли это она, и узнать, в каком она состоянии. Девушка спала, все еще находясь под действием наркоза. Врач сказал, что пуля попала ей в плечо, и пострадавшая потеряла много крови. Но ей повезло: пройди пуля несколькими сантиметрами левее, это означало бы верную смерть.
Что и говорить, в таком виде спорта, как стрельба из движущегося автомобиля, все решает точность.
