Дэвид Розенфелт - Скрывая улики
Однако до тапочек дело дошло далеко не сразу, поскольку Лори как раз собиралась отправить меня за пиццей. Кулинарные таланты Лори ограничиваются умением готовить превосходные салаты. А поскольку я считаю себя настоящим мужчиной, то пошел и купил себе настоящую мужскую пиццу с сыром, причем четыре куска съел целиком, с остальных четырех съел только сыр, а корочки отдал Таре.
После ужина Лори открыла бутылку вина, у которого оказался довольно терпкий привкус. Но я удержался от комментариев, посчитав, что общение с любимой женщиной при свечах, перед тем как отправиться в спальню – не самое подходящее время для ознакомительной лекции. Зато Лори поведала мне о своей встрече с Ричардом Димпси, супругом убитой Нэнси Димпси.
Лори сообщила, что этот человек произвел на нее крайне отталкивающее впечатление. По ходу их беседы он умудрился трижды упомянуть, что его брак был неудачным. По мнению Лори, это выглядело абсолютно бестактно, особенно если учесть трагизм самой ситуации.
– Еще немного, и он начал бы ко мне приставать, – сказала она.
– В следующий раз покажи ему тот замечательный приемчик «мордой об капот», который ты отработала на сутенере, – сказал я.
– Непременно, – согласилась она.
– Ты думаешь, он может быть убийцей?
– Нет, Энди, я так не думаю. – Она решительно покачала головой. – Тип довольно скользкий, но чтобы серийный убийца… Конечно, я могу ошибаться, но он совсем не подходит на эту роль.
Похоже, что на эту роль вообще никто не подходит, и это начинало действовать мне на нервы. Кроме того, на меня вдруг навалилась страшная усталость, и мне захотелось немедленно отправиться с Лори в постель. Проблема заключалась только в том, что Лори продолжала сидеть, уютно устроившись на диване, с удовольствием потягивать вино и поглаживать Тару.
Я принялся лихорадочно придумывать, как бы заманить ее в ловушку. Еще будучи холостяком, я разработал на этот счет множество методик и опробовал их на многих женщинах. У всех этих приемов было одно общее свойство: они никогда не срабатывали.
– Хочешь в кроватку? – спросила Лори.
– В любую минуту! – с готовностью откликнулся я и наглядно изобразил, что буквально валюсь с ног от усталости.
– Ну, так ты ступай! Ты выглядишь таким усталым. А я еще немного здесь посижу.
При мысли о том, что в постели рядом со мной не будет Лори, я почувствовал себя засунутым в микроволновку, которую включили на полную мощность.
– А знаешь, пожалуй, я тоже посижу с тобой. У меня сна ни в одном глазу, – заявил я. – Не могу даже припомнить, когда я в последний раз чувствовал такой прилив бодрости.
– Думаю, нам обоим пора ложиться, – улыбнулась она. – Ты идешь?
– А то как же! Я устал как собака.
Она взяла меня за руку, и мы пошли в спальню.
Да здравствует Энди – великий манипулятор!
* * *Всякий раз, когда я приходил в тюрьму навестить Рэнди Клеменса, у него было одно и то же выражение лица, и сегодняшний день не был исключением. Значит, у него опять имеется чудесный план, гениальная идея, и он опять нисколько не сомневается: та информация, которую он сообщит мне сегодня, послужит ключом к его освобождению. Он настолько окрылен надеждой и полон энтузиазма, что начисто забыл о том, что такое с ним уже бывало миллион раз. Он всегда испытывал эти прекрасные чувства перед тем, как признать, что в очередной раз жестоко заблуждался.
Ну, а моя неблагодарная роль состояла в том, чтобы каждый раз лишать его надежды, сообщая дурные новости. В глубине души я лелеял тщетную мысль, что в один прекрасный день он придумает такой блестящий повод подать на апелляцию, до которого я сам не мог додуматься, и в итоге его выпустят на свободу.
Он вошел в комнату для свиданий и сразу же взглядом вычислил меня в толпе посетителей и осужденных, беседующих по телефону по обе стороны стеклянной перегородки. Он направился ко мне, потом на мгновение замер, настороженно вглядываясь в каждого, кто находился по его сторону. Потом, вероятно решив, что ничто ему не угрожает, наконец, сел.
– Спасибо, что пришел, Энди, – сказал он. – Я знаю, что тебя это очень напрягает.
– Ерунда, у меня тут неподалеку были дела.
– Ну да, конечно.
Рэнди криво усмехнулся, и в его глазах снова засветилась настороженность. Потом, понизив голос, он сообщил:
– Я знаю, кто убил этих женщин.
Если бы мне предложили угадать, что он скажет, то из тысячи предположений я бы ни за что не выбрал то сообщение, которое услышал.
– Что ты сказал?!
– Энди, пойми, я не могу орать об этом на всю тюрьму. У меня есть информация про эти убийства, и я хочу, чтобы ты помог мне подороже ее продать. Я им даю информацию, а они мне – свободу. Такое делается сплошь и рядом.
– А ты в курсе, что я защищаю человека, которого обвиняют как раз в этих убийствах?
Судя по несказанному удивлению на его лице, он этого не знал.
– О, господи! – воскликнул он. – Вот это здорово! Не могу даже поверить.
Что касается меня, то я не разделял его эйфории.
– Что именно тебе известно, Рэнди?
Он снова настороженно огляделся, и на этот раз это не показалось мне странным.
– Все дело в той, которая богата. Остальные – просто для отвода глаз.
– Ты хочешь сказать, что…
Он не дал мне договорить, решительно покачав головой.
– Нет, не здесь и не сейчас. Я обязательно помогу тебе, Энди. Но, пожалуйста, давай сначала ты выполнишь мою просьбу. Организуй мне десятиминутный разговор с прокурором, и твой клиент будет вне подозрений.
– Но прежде чем встречаться с тобой, он захочет узнать хоть какие-то подробности.
Рэнди снова решительно покачал головой.
– Не обижайся, Энди. Сейчас я не скажу больше ничего. Я действительно кое-что слышал… Ты должен просто мне поверить. Честное слово. Клянусь своей дочерью.
Я не стал мучить его больше. Рэнди дал мне пищу для размышлений, и можно было не сомневаться: он знает, о чем говорит. А вот я, со своей стороны, очень даже сомневался в том, что сумею оправдать его надежды.
– Хорошо, я попробую устроить тебе эту встречу. Начну прямо сейчас.
Он почувствовал настолько явное облегчение, что это было видно даже через загородку.
– Спасибо, – сказал он и направился к выходу.
И снова, перед тем как скрыться из поля моего зрения, он на секунду замер и внимательно огляделся по сторонам.
По дороге к машине я в общих чертах придумал, как помочь Рэнди. В том, что обращаться надо в районную прокуратуру, сомнений не было. Но я подозревал, что Такер может запросто пренебречь этой информацией, даже если и сочтет ее вполне правдивой.
Вместо него я позвонил Ричарду Уэллесу. Ричард с самого начала выступал обвинителем по делу Рэнди Клеменса, но не только по этой причине я остановился на его кандидатуре. Этот человек ни разу не дал повода заподозрить себя в предвзятости. Расхожий газетный штамп в данном случае был вполне оправдан: торжество правосудия его волновало больше, чем личная победа.
Мне повезло, и до Ричарда я дозвонился с первой же попытки. Я сообщил, что у меня к нему имеется срочный нетелефонный разговор. При этом я молил бога, чтобы он не счел мою информацию пустой болтовней и не истолковал превратно. Он согласился на встречу, и я предложил увидеться в кафе неподалеку. Меньше всего мне сейчас хотелось случайно столкнуться с Такером.
Когда я вошел, Ричард уже поджидал меня за столиком. Мы немного поболтали о пустяках, после чего я посвятил его в историю Рэнди.
– Надо сообщить об этом Такеру, – сказал он.
– Пойми, Ричард, я не могу. Он ни за что не пойдет мне навстречу. Я рискую повредить даже не одному, а сразу двум своим клиентам.
Понимая, что я прав, Ричард кивнул и принялся размышлять в поисках обходного пути.
– Надо полагать, ты сообщил мне все это неофициально? Не для протокола?
Я не понимал, к чему он клонит, но он ободряюще подмигнул мне, и я согласился.
– Так точно, – сказал я. – Абсолютно неофициально и не для протокола.
– А теперь предположим, что ты приходишь ко мне официально и говоришь, что твой бывший подзащитный Клеменс намерен сообщить некую информацию по поводу серьезных преступлений. Причем ты понятия не имеешь, о каких именно преступлениях идет речь, и даже не догадываешься, что это как-то связано с другим твоим клиентом.
Тут я наконец догадался, куда он клонит.
– Получается, что ты вовсе не обязан докладывать об этом Такеру. Более того, ты вынужден соблюдать полную конфиденциальность.
– По крайней мере до тех пор, пока не услышу, что именно скажет Клеменс, – кивнул он.
– Ричард, а теперь я должен официально тебе заявить…
Я наклонился к нему и, чувствуя себя несколько глупо, рассказал все то же самое, но в новой интерпретации. После этого он – тоже официально – дал согласие встретиться с Рэнди и выслушать его историю. Мы назначили эту встречу на утро понедельника, и Ричард пообещал сам уладить проблему с администрацией тюрьмы.
