Анна Белкина - G.O.G.R.
— Чур, я за руль! — это приполз из своих «Жигулей» Ежонков.
— Без тебя обойдёмся! — отпихнув таксиста от «Шкоды», Недобежкин забился в кабину и завёл мотор. Смирнянский едва успел вскочить на заднее сиденье, как красная «Шкода» с надписью «Такси +» махнула с места в карьер, обдав оставшегося на автовокзале Ежонкова облаком пыли и выхлопов.
По совету Синицына Пётр Иванович соскочил с дороги и петлял теперь по неким узким дворикам, как заяц, который запутывает лисицу. Лжемилиция пыталась прострелить им колёса, но Серёгин так умело вилял, что пули врезались лишь в асфальт. Свернув в очередной тихий и захолустный дворик, Пётр Иванович обнаружил, что погоня отстала. Ни воя сирены, ни скрипа тормозов, ни выстрелов… Только птички с дерева на дерево перепархивают.
Серёгин уже решил перевести дух и узнать у Синицына, почему они на него так насыпались, как вдруг откуда ни возьмись, прямо перед носом их «Деу» выскочила запылённая, местами битая патрульная машина.
— Чёрт! — перепугался Серёгин и инстинктивно нажал на газ.
Новая «Деу» пошла на отчаянный таран в стиле Кожедуба, стукнула бампером патрульную машину и помчалась прочь со двора в какой-то парк, что зеленел впереди. Патрульная машина закрутилась, как юла, и с размаху врезалась в переполненный мусорный бак. От удара бак скособочился и перевернулся, кучи мусора хлынули на капот…
В парке было прохладно, высокие раскидистые деревья отбрасывали на аллеи густую тень. Когда из неизвестности взялась слегка побитая спереди машина «Деу», праздношатающиеся по парку люди заволновались и решили рассеяться.
— Кажется, оторвались, — пропыхтел Пётр Иванович, видя, как датчик горючего движется к нулю.
— Здорово ты, Петька, их подрезал! — довольно хохотнул Синицын. — По-нашему!
— По-нашему, — согласился Пётр Иванович и обернулся назад, туда, где сидел донельзя флегматичный Грибок-Кораблинский. — Слушай, как же вы из психушки-то сбежали? Да ещё и с ним? — поинтересовался Серёгин, видя, как Кораблинский на своей волне грызёт ногти и слыша, как он немузыкально мычит мелодию из фильма «Улицы разбитых фонарей».
— Кулаками, — сказал Синицын. — Я вообще, помню только то, как за хлебом пошёл, а потом открыл глаза — и в палате сижу… «Гогр» проклятый, нашёл…
Глава 62. Интермеццо под колпаком
Журавлев и Пятницын, приставленные Недобежкиным зорким оком следить за «королём воров», коротали время тем, что резались в карты на кухне у Сидорова. Николай Светленко пока не покидал квартиры. В доме была на редкость хорошая слышимость — если бы он хлопнул дверью, об этом знали бы все соседи — не только на площадке, но и внизу.
Да, Коля сегодня вёл себя тише мыши. Ему и так жить здесь, рядом с сумасшедшим гавкающим Федей, было страшно, а после того, как кто-то вломился к Пончику — Коля заподозрил, что так же могут вломиться и к нему, и поэтому всерьёз задумался о побеге. Однако перед тем, как сбежать — он припрёт к стенке ненавистного Генриха Артеррана и выбьет, куда этот «оборотень» подевал Аню!
Недавно Николай купил мобильный телефон и бесплатно подключил его на «Лайф» — в тайне ото всех, такой телефон, который никто не прослушивает и не прослеживает. И вот теперь Коля достал этот телефон из тайника за книжным шкафом и решил совершить первый звонок.
Убедившись в том, что «цербер» Федя заснул богатырским сном, Коля тихо прокрался в ванную и включил воду — чтобы ушастый «пёс» не зафиксировал, чего доброго, его разговор. Закрыв на щеколду дверь, Николай набрал номер и стал дожидаться ответа. Тот, кому он звонил, ответил лишь с третьей попытки. Этот человек всегда так делал — пропускал два звонка и отвечал на третий, говоря так: «Бог любит троицу». За это и кличку в мире криминала ему пристроили: «Троица». Троица не воровал, не убивал и не грабил — он изготавливал фальшивые документы.
— Ты не забывай, браток, что «деревянными» не беру, — предупредил вкрадчивый голос Троицы, когда Коля попросил у него паспорт и загранпаспорт с шенгенской визой.
— Я помню, — буркнул Коля, который отлично знал, что Троица не берёт гривен, а работает только за твёрдую валюту — доллары, или евро.
— Такса та же, — снова хохотнул Троица и дал Коле понять, что связи конец, путём вешания трубки.
Всё, одно дело сделано. Документы подоспеют через три дня (Бог же любит троицу!) а теперь пора делать другое дело: добывать деньги. Ошибочно полагать, что у Николая Светленко нет денег. Есть, и даже много. Только хранит он их далеко, в специальном тайнике, в гараже, который стоит вдали от остальных. В гараже у Коли хранились не только деньги, но и те ворованные произведения искусства, которые он не успел сбыть в частные коллекции. Коля не ездил в свой гараж уже почти что целый год. Нет, он боялся не милиции — что ему эти донецкие оболтусы? Он боялся лишь одного — того, что его «пещеру Аладдина» обнаружит Генрих Артерран, потому что тогда Коле конец. Генрих Артерран раскроет все кражи, и придётся «королю воров» «мотать на зоне» солиднейший из сроков.
Но на этот раз положение было безвыходным: документы нужны, как воздух, а кроме неприкосновенного запаса, денег нет. Коля решил взять деньги сегодня же — пока не улеглась сумятица с исчезновением Пончика, и никто не догадался об его дислокации.
Прежде чем покинуть квартиру, Коля долго маскировался. Он нацепил фальшивую лысину и бороду, очки, нарисовал морщины. Да, в таком костюме жарко, но что поделаешь — жизнь и свобода дороже, чем какой-то комфорт. Коля не хотел больше сдаваться милиции — всё равно они там не пробьются сквозь его «звериную порчу» — Коля хотел расправиться с Генрихом Артерраном сам! Да, этот «фашистский недомент» ещё будет умолять его о пощаде!
Коля, хромая по стариковски и опираясь на посошок, выбрался из прохладного подъезда в горячий и неподвижный уличный воздух. Оглядевшись по сторонам в поисках слежки и не найдя её, он небыстро заковылял к остановке общественного транспорта «Улица Разенкова». Машину он решил не брать — сто процентов, что Генрих Артерран подсунул в неё «жучок». Обливаясь потом и дыша ртом, как сенбернар, Николай Светленко в своей жаркой маскировке вышел со двора в парк.
Он даже не знал, что как только хлопнула дверь его квартиры — Журавлев и Пятницын оторвались от карт и начали за ним пристальнейшую слежку. Сначала они смотрели в окно, а как только Коля покинул двор — Пятницын выскочил из дома и пристроился ему в хвост, а Журавлев — позвонил своему непосредственному шефу Муравьёву и доложил о движении преступника.
— Хорошо, продолжайте слежку! — сказал Журавлеву старший лейтенант Муравьёв, который в это время отбивался от навязчивых приставаний хозяина ограбленного склада Харитонова.
— Я не понимаю, когда мне всё моё вернут?? — верещал, пищал и рычал в кабинете Муравьева этот самый Харитонов, топая пухлыми ножками, размахивая пухлыми ручками. — У вас тут милиция, или богадельня?? Что это такое? Я какого числа заявление написал?? Двадцатого! А сегодня? Восьмое! Сколько месяцев прошло?? Уже все сроки истекли!
Муравьёв уже устал оправдываться, и у него заболела голова. Харитонов невменяемо не понимал, что за бандитом, который вломился на его «бесценный» склад, в это время ведётся скрупулёзнейшая слежка. Он хотел лишь одного: чтобы Муравьёв сейчас, сию минуту вынул из кармана и положил на стол всё, что украл у него Коля.
Пятницын неотрываемым хвостом следовал за переодетым в старичка Колей и наконец приехал на улицу Щетинина в Пролетарский район, где на отшибе гаражного кооператива торчал Колин секретный гараж. Николай весь изошёл потом и уже задыхался от жары. Но всё равно не забывал поминутно оглядываться в поисках слежки. Пятницын всякий раз успевал прятаться, однако «пуганая ворона» Коля чуть ли не спиной чувствовал слежку. Поэтому он нарезал один бесполезный круг за другим, лишь бы только обмануть те враждебные глаза, что вздумали за ним следить. Временами Николай думал, что всё, сейчас к нему подкрадётся тепловой удар, и он очнётся в больнице, где с него снимут парик и узнают, кто он такой на самом деле. Чтобы хоть как-то остыть — он купил и слопал мороженое и выпил литр кока-колы из холодильника.
Пятницын был одет куда легче: в брюки-бермуды, футболку и босоножки, и уже начинал про себя жалеть этого Колю, которому приходится так несказанно мучиться в гриме. Николай вылез из троллейбуса на остановке около церкви и теперь спускался вниз мимо гипермаркета «Обжора» к гаражному кооперативу. Он заходил то в один двор, то во второй, чтобы сбить с толку гипотетическую слежку, но потом всё же, вышел к своему гаражу. Да, гараж был солидный: высокий такой, капитальный, каменный. Дверь — не дверь, а целые ворота, железные, толстые, высокие. Да и замков целых три. Коля ещё походил взад-вперёд по территории кооператива, пока наконец, решил, что слежки нет, и приблизился к своему драгоценному тайнику.
