Стивен Кинг - Дорожные работы
— Я сказал, что тоже ему завидую, — поспешно ответил он и зажмурился. К горлу вдруг подступила тошнота. Я разваливаюсь, подумал он. Это именно так и называется — разваливаться.
— Что ж, тогда до встречи.
— Да. Спасибо большое, мистер Суиннертон.
Он положил трубку, открыл глаза и снова обвел взглядом стены своего кабинета. Нажал кнопку внутренней связи.
— Филлис?
— Да, мистер Доус?
— Джонни умер. Мы закрываемся.
— Да, я так и поняла, когда увидела, что наши люди уже расходятся.
По тону Филлис он догадался, что она только что плакала.
— Филлис, вы сможете перед уходом связать меня с мистером Орднером?
— Да, конечно.
Он развернулся в кресле и выглянул в окно. Ярко-оранжевый грейдер с огромными, опутанными цепями колесами, медленно полз по дороге. Это все их вина, Фредди. Пока эти сволочи из муниципалитета не приняли решение, которое искалечило мою жизнь, я был в полном порядке и не рыпался. Я ведь был в порядке, да, Фредди?
Фредди?
Фред?
Зазвонил телефон, и он снял трубку.
— Доус слушает.
— Вы, наверное, рехнулись, — с места в карьер заявил Стив Орднер. — Совсем умом тронулись.
— Что вы имеете в виду?
— Сегодня утром в половине десятого я сам позвонил мистеру Монахану. Представитель Макана подписал контракт на уотерфордскую фабрику в девять утра. Что, черт побери, случилось, Бартон?
— Мне кажется, нам лучше переговорить об этом с глазу на глаз.
— Это точно. И зарубите себе на носу: вы должны предъявить мне более чем веские причины, если хотите удержаться на работе.
— Да бросьте трепаться, Стив.
— Что?!
— Вы и в мыслях не держите оставить меня на работе, пусть даже уборщиком. Я уже написал прошение об увольнении. Оно запечатано в конверте, но я его наизусть помню. «Я увольняюсь». И подпись: «Бартон Джордж Доус».
— Но почему? — Орднер казался потрясенным. Однако он не скулил, как Эрни Уокер. Он сомневался, чтобы Стив Орднер вообще хоть раз скулил или хныкал после того, как ему исполнилось одиннадцать лет. Хныканье и нытье — удел слабых.
— В два часа вас устроит? — спросил он.
— Вполне.
— До свидания, Стив.
— Барт…
Он положил трубку и уставился на стену. Вскоре Филлис всунула голову в кабинет; выглядела она совсем измученной, несмотря даже на свою развеселую прическу. Вид босса, сидящего с мрачным видом в оголившемся кабинете, тоже не прибавил ей настроения.
— Мистер Доус, я пойду, ладно? — робко спросила она. — Впрочем, если хотите, могу и остаться…
— Нет, Филлис, ступайте. Езжайте домой.
Видно было, что она борется с собой, собираясь что-то спросить, но так и не решилась. Он отвернулся и посмотрел в окно, избавляя тем самым ее и себя от щекотливой ситуации. Несколько секунд спустя он услышал, как дверь тихонько закрыли.
Бойлер внизу зарычал и затих. Со стоянки один за другим отъезжали автомобили.
Он сидел в пустом кабинете опустевшей прачечной долго, пока не настала пора ехать к Орднеру. Так он прощался со своим прошлым.
Контора Орднера располагалась в самом центре, в одном из новехоньких небоскребов, которые энергетический кризис грозил превратить в никчемные и ненужные коробки. Семьдесят этажей стекла и бетона, с трудом обогревающиеся зимой и почти не охлаждающиеся летом. Офисы компании «Амроко» расположились на пятьдесят четвертом этаже.
Он оставил машину в подземном гараже, поднялся на лифте в вестибюль, миновал вращающуюся дверь и прошел к лифтам в правом крыле здания. Вместе с ним в лифте поднималась темнокожая женщина в джемпере, с длинными, красиво подстриженными волосами. В руках у нее был блокнот для стенографии.
— У вас красивая прическа, — сказал он вдруг, без всякой причины.
Женщина смерила его холодным взглядом, но не ответила. Вообще бровью не повела.
Приемная Стива Орднера была обставлена современными стульями; прямо под репродукцией вангоговских «Подсолнухов» восседала за столом красивая рыжеволосая секретарша. Пол был устлан косматым ковром перламутрового цвета. Мягкое освещение. Негромкая музыка. Что-то из Мантовани.
Рыженькая секретарша приветливо улыбнулась. Она была в черном джемпере; волосы подвязаны сзади золотистой ленточкой.
— Мистер Доус?
— Да.
— Заходите, пожалуйста.
Он открыл дверь и вошел. Орднер сидел за столом и что-то писал.
Огромное окно за его спиной выходило на запад.
Подняв голову, Орднер отложил ручку.
— Привет, Барт, — негромко поздоровался он.
— Привет, Стив.
— Присаживайтесь.
— Неужели наш разговор будет таким долгим? — не удержался он.
Орднер вперил в него пристальный взгляд.
— Я бы с удовольствием залепил вам пощечину, — процедил он. — Увесистую. Не избил бы, нет — просто отхлестал по щекам. Со страстью.
Он кивнул:
— Я знаю. — Он и правда знал это.
— Вы, наверное, даже не представляете, что потеряли, — продолжил Орднер. — Должно быть, ребята Макана подкупили вас. Думаю, вы получили достаточно. А ведь я лично собирался рекомендовать вас в вице-президенты корпорации. Для начала вам положили бы тридцать пять тысяч в год. Надеюсь, что вам уплатили больше.
— Мне не заплатили ни цента.
— Это правда?
— Да.
— Тогда почему вы это сделали, Барт? Что вас побудило?
— А почему я должен перед вами объясняться, Стив? — Он уселся на стул напротив массивного письменного стола Орднера.
Мгновение Орднер казался растерянным. Он потряс головой, словно боксер, пропустивший сильный, но не слишком опасный удар, затем промолвил:
— Потому что вы мой подчиненный. Хотя бы.
— Это ерунда.
— В каком смысле?
— Послушайте, Стив, я работал у Рэя Таркингтона. Вот это была личность. Его могли не любить, но зато все уважали. Порой во время разговора он мог «пустить ветры», рыгнуть или поковырять в ушах. Но ему все прощали. Ему вообще все с рук сходило. Как-то раз, когда я попал впросак с одним мотелем в Крейгер-Плаза, он мне такую оплеуху залепил, что я в дверь врезался. Вот так он за дело болел. А вы совсем другой, Стив. По большому счету вам ведь начхать на «Блю Риббон». Да и на меня тоже. Вас только собственная карьера волнует. Вот так-то.
На лице Орднера не отразилось ровным счетом ничего. С таким же успехом оно могло быть высечено из гранита.
— Вы верите в то, что говорите? — только и спросил он.
— Да. «Блю Риббон» волнует вас ровно настолько, насколько это важно для вашего положения в корпорации. Так что нечего мне тут лапшу на уши вешать. Вот, держите.
И он протянул Орднеру заклеенный конверт с прошением об отставке.
Орднер покачал головой.
— А как насчет людей, которых вы так подставили, Барт? Простых людей. Что ни говорите, но ведь вы вертели их судьбами. — Он на мгновение приумолк, словно наслаждаясь сказанным. — Они тоже лишатся работы, ведь прачечную теперь перевести некуда. Вашими стараниями, — мстительно прибавил Орднер.
Доус хрипло расхохотался и сказал:
— Дешевка вы, Стив. И так высоко вознеслись, что дальше своего спесивого носа не видите.
Орднер побагровел. Затем, тщательно подбирая слова, произнес:
— Объяснитесь, Барт.
— Каждый работник нашей прачечной, от Тома Грейнджера до самой низкооплачиваемой уборщицы, застрахован на случай безработицы. Деньги на страховку регулярно вычитают из жалованья. И теперь им эту страховку выплатят. — Он презрительно фыркнул: — Вот так-то, дешевка.
Пальцы Орднера сжались. Сцепив руки, словно собираясь читать молитву перед сном, он промолвил:
— Вы забываетесь, Барт.
— Нисколько. Вы сами меня пригласили. Потребовали объяснений. Что, интересно, вы хотели от меня услышать? Как мне жаль, что я сел в лужу? Что я все искуплю? Если я и облажался, то это мое личное дело. Мое и Мэри. А она никогда об этом не узнает. Может, вы собираетесь мне сказать, что я подвел корпорацию? Это тоже было бы враньем — когда корпорация так раздувается, ей ничто уже не может повредить. Если дела идут неплохо, она извлекает сверхприбыль, если плохо, она все равно получает прибыль, а когда дела вообще катятся в пропасть, она списывает убытки за счет налогов. И вы это прекрасно знаете.
