Вадим Сухачевский - Слепень
– Ну, теперь рассказывай, дитя-злодей.
Полина огрызнулась (без того она не могла):
– Никакой я не злодей! А если вам злодеи нужны, то… – И выпалила: – Он уже здесь, в Варшаве!
– Кто?
Полина, понизив голос, произнесла:
– Слепень! Ну, Слепченко! Он, гадина, уже несколько дней как тут!..
Да, новость была не из приятных…
Дальше девушка рассказала, что Слепня перевели в Варшаву из Витебска, и генерал Николаев узнал об этом только неделю назад. Необходимо было Катю и Юрия срочно предупредить. Генерал вспомнил, что она, Полина, единственный оставшийся в живых человек, который хотя бы по каким-то чертам мог опознать Слепня, и решился, кажется, даже ни с кем не согласовав, забросить ее сюда, тем более что она немного говорила по-немецки и отлично знала польский язык.
– Это еще откуда? – удивилась Катя.
Оказывается, их, «невидимок», готовили к заброске в Польшу еще в тридцать девятом году, но не забросили, потому что тогда все и без «невидимок» в один день решилось. И она «пропшекала» по-польски какую-то длинную тираду, из которой ни Катя, ни Юрий не поняли почти ничего.
– Так-то! – заявила Полина победоносно. – Думали, вы тут одни – полиглоты? Вы бы видели, как нас, «невидимок», учили! Не то что вас ваши бонны. У нас чуть что не так – сразу в зубы или в ледяной карцер на пару-тройку дней, так что мы быстро осваивали.
Катя поинтересовалась:
– А забрасывали тебя сейчас как?
На что Полина только фыркнула:
– Великая проблема! Я же «невидимка», забыли? – И добавила: – Не волнуйтесь, я даже легализовалась. Не хуже, между прочем, чем вы, может, и получше даже. – Не без гордости пояснила: – Я теперь – пани курва.[46]
Да, ее вид и наряд вполне соответствовали…
– О боже! – всплеснула руками Катя, на миг превращаясь в леди Сазерленд. – С кем мы связались!.. У тебя что же, уже и клиенты имеются?
– А как же без клиентов? – подыграла ей Полина. – На какие шиши тогда жить?.. Правда, у меня пока только один клиент – зато постоянный. Платит, увы, оккупационными марками, зато однолюб! Как увидел меня – так сразу по уши и втюрился. Обер-фельдфебель Вилли Куц! Кавалер Железного креста, прибыл с Восточного фронта для излечения.
– Где ж ты такого однолюба нашла? – спросила Катя. И вдруг догадалась: – Да неужели же?..
– Да, Викентий, – кивнула Полина, – а кто ж еще? Я девушка приличная, стала бы я с кем ни попадя путаться!
– О чем там Николаев думал?! – ужаснулся Васильцев. – У Викентия немецкий язык на уровне нашего седьмого класса!
– Ну, я его за пару дней немного поднатаскала…
– Тоже – в холодный карцер? Или по зубам?
– Да нет, так, чуть-чуть… Ему, в общем, говорить и без надобности, только мал мала понимать. Он же у меня, бедняжка, почти совсем онемел после контузии, о чем и справка со всеми печатями из госпиталя есть. Только мычать и может, бедненький. А если что и сказанет – так он же у меня фолькс-дойче, родом с Поволжья, они там по-немецки говорят, как наш Афанасий Хведорук по-русски. В общем, тут никаких проблем.
Васильцев буркнул:
– Все-то у вас «никаких проблем»! Детвора!.. – Тут же, однако, понял, что не справедлив: по части конспирации Полина, подготовленная «невидимка», могла дать фору и ему, и Кате. Поэтому он тут же сменил тон и спросил уже более миролюбиво: – А остановились-то где?
– Тут, недалеко. У меня квартирка небольшая на улице Огиньского. – И вздохнула весьма убедительно: – Осталась в наследство от матушки моей, пани Ванды Броневской… Всю жизнь, бедная, занималась таким же ремеслом и вот скопила по грошику для единственной доченьки своей, для меня, для Броневской Моники… Папеньки-то своего я вообще не знаю… – Девушка даже слезу пустила вполне убедительно.
– Ладно, – кивнул Юрий, – ну а сюда-то, в гостиницу, ты как проскочила? Это отель для избранных, сюда не пускают таких.
– Еще бы! Куда уж нам, эдаким!.. – Она хитро посмотрела на Катю. – Но у меня ключик был. Я же по вызову самой миссис Сазерленд.
Катя нахмурилась:
– Ты с ума сошла! Чего это ради мне тебя сюда вызывать?
– А того и ради! У богатеньких свои причуды. Вы решили сделать месье графу сюрприз. Слыхали про любовь втроем? Называется… – Полина старательно выговорила по слогам непростое слово: – Промискуитет.
Юрий подумал: интересно, в школе «невидимок» научили ее этой гадости или генерал Николаев расстарался?
– Боже!.. – вздохнула Катя. – И ты посмела сказать это портье? Завтра же вся Варшава узнает!.. Да, опускаюсь все ниже… – И трагикомично воскликнула: – О, мой бедный супруг лорд Сазерленд!
– Ну, это уж и мы, и он как-нибудь переживем, – усмехнулся Юрий, – а вот что́ будет, если какие-нибудь подружки этой Моники… или как там у вас это называется?.. Если они случайно увидят тебя – что тогда?
– Зачем же «случайно»? – пожала плечами Полина. – Я на днях сама со всеми своими курвами-подружками переобнималась, шнапсика вместе дерябнули, о жизни поплакались… Настоящая-то Моника Броневска еще в тридцать девятом дунула в СССР, думала, там будет лучше, чем под немцем… В общем, генерал Николаев нашел ее где-то в наших лагерях, дал нам хорошенько пообщаться, так что я все ее секреты знаю, и про нее саму, и про подружек ее варшавских. Кстати, мы с этой Моникой здорово похожи, а за такое время она, Моника, сильно измениться могла. Да и на всех наших столько всегда всякой косметики, что и не доковыряешься до настоящего лица. – Она усмехнулась: – Чи вжисткие пытание одповьедзаелем, пана храбиего?[47]
«Пан храбиа»[48] вынужден был признать, что, несмотря на столь сжатый срок, генералу Николаеву удалось подготовить все наилучшим образом. Дальше Полина поведала еще кое-какую информацию, которую Николаев неведомыми путями добыл уже после заброски Кати и Юрия.
Итак, Слепня перевели из Витебска в Варшаву, чтобы он и в здешней школе абвера наладил свой страшный инкубатор по выведению «невидимок». Детишки для этих целей уже набраны, однако сам Слепень еще не начал работу с ними, так как получил некое временное задание, тоже особой важности, которое должен выполнить тут, в Варшаве; о сути же этого задания генералу Николаеву ничего не было известно.
И еще одно. Тот «источник», который предлагал сдать всех выпускников разведшколы абвера, копии необходимых документов уже сделал, однако внезапно был переведен в штаб группы армий «Юг», где добыл информацию несравнимо большей важности, уже стратегического значения, о передислокации войск в связи с готовящейся летней кампанией, и готов ее также передать. В Варшаву он все-таки прибудет, но пока в точности неизвестно, когда именно, так что в ожидании его придется пробыть здесь в течение неопределенного времени. Связь прежняя: тот же ресторан, тот же журнал «The Nature» и тот же пароль. Все это Полина, выучив, видимо, наизусть, выпалила одним духом – память у нее была все-таки отменная!
Все было понятно, кроме одного: как вычислить Слепня? Нет, даже не столько это, сколько не допустить, чтобы, наоборот, Слепень вычислил их. Варшава, конечно, город большой, но они с Катей были здесь персонами куда более приметными, чем Слепень, наверняка живущий под другим именем: как-никак граф и британская леди, про них уже, наверно, по всей Варшаве прошел слушок.
– Ты Слепня узнаешь, если увидишь? – спросил Васильцев Полину.
– Не знаю… Не уверена… Я же говорила: вблизи я его – только по ночам…
– Да, да… Ну а он тебя узнает?
– Трудно сказать. Вообще-то я сейчас сама себя едва узнаю в зеркале.
«Эх, – подумал Юрий, – сюда бы сейчас Афанасия! Уж он-то вмиг бы просек этого Слепня, просто по шевелению мыслей… Несбыточные мечты…»
Вдруг Полина, смотревшая сейчас через его плечо, прыснула со смеху.
– Та чого мене шукати? Ось він я, тут, – услышал Юрий позади себя знакомый бас.
Спрашивать, как Афанасий материализовался здесь, было бессмысленно. Ясное дело: «просочився». И надо надеяться, «просочився», никем не замеченный, а то любовь вчетвером, да еще с таким чудищем, это даже для морального разложенца графа был бы уж вовсе перебор.
Как всегда при виде Афанасия, Катя не смогла сдержать смех.
Да, видок у него был тот еще! Правда, на сей раз он изменил своему обычному облачению, состоявшему из больничного халата, подштанников и ватного треуха. Сейчас он был одет в какое-то пальто, из которого местами торчала клочьями вата, обшарпанные брюки и помятый картуз, но сидело все это на нем так нелепо, что, пожалуй, лучше бы уж он – в тех своих подштанниках.
– Ты знала? – спросил Юрий Полину.
Сквозь смех она помотала головой:
– Нет, дядя Юрочка, не знала… Но догадывалась. Николай Николаевич говорил, что будет еще один сюрприз. Сказал: чтобы вам тут скучно не было. Ну, я сразу и подумала про этот сюрприз.
– Який ще сюрприз? – пробурчал Афанасий. – Гвардии рядовий у видставци[49] Хведорук прибув для выполнения завдання Родины! – и взял под козырек своего картуза.
