Бентли Литтл - Возвращение

Выйдя из церкви, он заметил, что у Мелани встревоженный вид.

— Что случилось?

Она нерешительно посмотрела на него.

— Я… я от тебя это скрывала. Сама не понимаю, почему… — Мелани порылась в сумке и достала глиняный черепок. — Отец нашел у себя во дворе. В Бауэре.

Глен взял осколок керамики и принялся внимательно разглядывать. На глиняной поверхности было грубое изображение дома, современного дома.

— Это…

— Аутентично, как и мой портрет. Я уверена. Керамика анасази, стиль анасази, — Мелани облизнула губы. — Дело в том, что эта штука меняется. Рисунок. Иногда… в окне видно лицо. Иногда оно улыбается. Иногда — нет. И я не знаю, что хуже.

— Сейчас я не вижу лица.

— Да. Может, спит или… не знаю. Это дом моих родителей, в котором я выросла. Мне кажется, что эта штука похожа на хрустальный шар. Не тот, который показывает будущее, а как в «Волшебнике Изумрудного города», где ведьма позволяет Дороти посмотреть, что происходит у нее дома, на ферме. Вот почему я думаю, что это маленькое лицо либо спит, либо бодрствует.

— Ты хочешь сказать, что это существо живет в доме твоих родителей?

— Не совсем. Я… не знаю.

— Как оно выглядит?

Мелани вздохнула.

— Очень странно. Похоже на клоуна. И немного напоминает силуэт на панелях, — она кивком указала на церковь. — Тот, с растрепанными волосами.

Холод, прятавшийся где-то внутри, прорвался наружу — Глен почувствовал, как на коже проступили мурашки.

— Оставь его, — сказал он. — Здесь. Нет никакой причины носить его с собой, правда? Выбрось его, избавься. Эта штука меня пугает. Хватит с нас черепа в багажнике, а тут еще… — Глен покачал головой. — Давай оставим черепок, уберемся отсюда и поедем дальше.

— Не знаю. Он же из древнего поселения. Может, понадобится для более точной картины… Как-то неправильно просто бросать его здесь.

— Но ведь ты не показывала его Элу, так?

— Нет, — призналась Мелани.

— И, по всей видимости, не собиралась. Послушай, никто его не будет искать. Там куча керамики. И костей. И еще развалины. Этот черепок не понадобится. — Глен посмотрел ей в глаза. — Я не хочу, чтобы эта штука путешествовала с нами. Мне она не нравится.

— Мне тоже.

— Но?

— Но… не знаю. Может, я боюсь с ней расстаться — боюсь, что-то случится…

Глен умолк. Не исключено. Он ничего не понимал в таких вещах. Тут они словно блуждают в потемках. Он отдал черепок.

Пальцы Мелани сомкнулись и крепко сжали маленький осколок керамики. Вдруг она размахнулась и выбросила его. Он приземлился среди сухих сорняков у самых ступенек церкви.

— К черту, — сказала Мелани. — Надоело!

Глен почувствовал облегчение, хотя и не смог бы объяснить почему. Да, они не понимают, что происходит, и, возможно, вовлечены во что-то грандиозное, но, по крайней мере, они еще способны сами принимать решения. А это уже кое-что.

— Поехали, — сказал Глен.

Они пошли к машине.

— Мы кому-нибудь расскажем об этом месте? — спросила Мелани. — Позвоним в полицию?

— Не знаю, — вздохнул он.

— Похоже, никакого преступления тут не было, но… — Женщина взмахнула рукой. — Город брошен. Все исчезли!

Глен почувствовал себя персонажем из фильмов 70-х годов, в которых бесстрашный герой и его девушка попадают в пустой город и обнаруживают, что человечество внезапно исчезло. Он понимал, что это глупо, но его охватила паника — хотя и не слишком сильная, — и ему захотелось поехать в другой город, убедиться, что в мире еще остались люди. А что, если, подумал он, следующий город тоже пуст? И следующий? И следующий? Что, если они вернутся в Альбукерке, а весь город окажется безлюдным — машины без водителей на шоссе, брошенные гамбургеры, которые шипят на гриле ресторанов фастфуда, и дождевальные установки, поливающие пустые лужайки?

Высоко в небе послышался гул самолета.

Глен почувствовал странное облегчение — и желание как можно быстрее убраться из этой деревни. Они с Мелани ускорили шаг и добрались до шоссе как раз в тот момент, когда по нему проезжал пикап. Водитель посигналил им и махнул рукой.

Миновав мексиканский ресторан, они перешли шоссе к автозаправке. Здесь, на артерии, связывавшей их с цивилизацией, страх, вызванный росписями в церкви и меняющимся осколком керамики Мелани, немного отдалился и ослаб. Беспомощность и отчаяние, захлестнувшие Глена в конце той грунтовой дороги, теперь отступили, и их сменил почти иррациональный восторг, ощущение, что он может все, что никакая невидимая сила не в состоянии навязать ему свою волю.

— Мы не успеваем в каньон Чако до темноты, — сказала Мелани, когда они подошли к машине, — а если твоя карта верна, по дороге туда нам негде остановиться. Я точно знаю, что не хочу провести ночь в машине, припаркованной возле какого-нибудь туристического центра. Почему бы нам не вернуться в Альбукерке на ночевку, позвонить Элу, а утром продолжить путь?

— Он не обрадуется. Ты же знаешь, как ему не терпится раскрутить это дело.

— У нас нет выбора.

— Ладно, — согласился Глен. — Но забудь про Альбукерке. Как насчет Санта-Фе? Хочу увидеть твое знаменитое поместье губернатора.

Мелани улыбнулась.

— Санта-Фе — это здорово! — Она привстала на цыпочки и поцеловала его. — Значит, в Санта-Фе.

Когда Глен остановился на парковке перед гостиницей, солнце уже садилось. Они позвонили с дороги и забронировали места, наугад выбрав гостиницу из телефонной книги. Выбор оказался очень удачным — двухэтажное здание в псевдоиндейском стиле, всего в трех кварталах от исторического центра. Глен помедлил секунду, потом посмотрел на Мелани и смущенно покашлял.

— Э-э… Где мы будем…

— В одном номере, в одной постели, — сказала она.

— Я надеялся, что ты это скажешь, — улыбнулся он.

Это был лучший вечер в его жизни. Они купили сэндвичи «Сабвей» и съели их в номере, лежа на кровати рядом друг с другом и смотря по телевизору повтор сериала «Сайнфелд», потом долго плескались вдвоем в ванне, прежде чем заняться любовью. Несмотря на все случившееся, они были счастливы. Как будто защитный экран отгородил их от реальной жизни, и Глен обнаружил, что способен забыть о событиях этого дня, сделать вид, что они не наткнулись на покинутый город, где есть трехсотлетняя церковь с его изображением и где они бросили странный черепок Мелани.

Она захватила с собой в дорогу книгу, роман Филипа Эммонса[4], и пока она читала, Глен листал рекламный журнал «Санта-Фе стайл», лежавший на прикроватной тумбочке. Им было уютно и удобно, и Глена переполняло непривычное чувство благополучия. Именно к этому он и стремился в тот день, когда покинул офис «Аутомейтед интерфейс».

Отложив журнал, он какое-то время любовался Мелани: как она сидит, как изящным движением переворачивает страницу, любовался ее гладким красивым лицом, которое выглядело одновременно добрым и умным, даже во время отдыха.

— Ты похожа на приходящую няню, которая у меня была, — сказал Глен.

Мелани подняла взгляд от книги.

— Что?

— Я на нее запал. Мне было лет десять или одиннадцать. Обычно, когда родители уходили, за мной присматривала пожилая дама, жившая через дорогу, миссис Гарсон. Но иногда она сидела с другими детьми, и родителям приходилось искать кого-то другого. По большей части это были старшеклассницы, хотя я не знаю, где их брали, — возможно, какой-то сервис или рекомендации родителей моих друзей. В любом случае это была девушка, очень милая и красивая, и я помню, что она разрешила мне лечь спать позже и учила меня делать молочные коктейли с шоколадом. У нее были длинные белокурые волосы с пробором посередине, очки, как у Джона Леннона, и одна из тех модных крестьянских юбок — ну, ты знаешь, до щиколоток, в мелкий розовый цветочек. Она сидела со мной всего один раз, но я запомнил ее на всю жизнь. Лучшая няня из всех, что у меня были. — Он улыбнулся. — И она немного похожа на тебя.

Мелани села и поцеловала его.

— Глен Риджуэй, а я запала на тебя. — Она выключила лампу и через секунду уже оказалась наверху.

Глава 6

— Обалдеть!

Кэмерон стоял рядом с Джеем и Стю и во все глаза смотрел на кота. Животное сидело на заднем дворе Стю, посередине лужайки, и смотрело на них с таким странным выражением на морде, какого он еще не видал. По спине пробежал холодок, внизу живота возникло ощущение пустоты.

— Ты не врал, — восхищенно проговорил Джей.

— Не врал, — в голосе Стю не чувствовалось радости.

Кэмерон не понимал, что происходит. Он знал только, что при взгляде на домашнего любимца Стю у него возникает то же ощущение, что и в скаутском лагере, от…

Монстра Моголлона

…и ему хочется оказаться где угодно, лишь бы подальше отсюда. Он вспомнил о фигуре под дождем — теперь можно не сомневаться, что тут есть какая-то связь. На самом деле с того дня все пошло не так. С тех пор все происходящее имело какой-то мрачный оттенок, словно он видел череп сквозь кожу, видел неприятную правду за тем счастливым миром, которым наслаждались все остальные. Кэмерон пытался объяснить это доктору Хейфецу, но мозгоправ, похоже, ему не поверил, списав все на стресс от трагедии, случившейся с вожатым Андерсоном.