Марина Крамер - Черная вдова. Ученица Аль Капоне
– Румбу можешь? – спросил Карлос.
– Если только совсем медленно и без выкрутасов.
– Понял.
Поставили Луиса Мигеля. Красивейшая медленная румба поплыла над залом, где тотчас же выключили свет, оставив только бело-голубой луч прожектора на сцене. Марина двигалась, подчиняясь партнеру, который великолепно управлял ее телом, сгибая и вращая его в такт музыке. Она получала такое удовольствие, что и забыла в какой-то момент, для чего это делает. Вернее, для кого… Закончив танцевать, они скрылись в гримерку, иначе пришлось бы еще не раз повторить программу. Марина с наслаждением закурила, а Карлос восхищенно смотрел на нее:
– Ты обалденно танцуешь, рядом с тобой моя партнерша просто бревно. Не хочешь здесь поработать, я бы договорился с хозяином?
– Нет уж! – засмеялась она, вставая с диванчика. – Каждый должен есть свой пирожок. Спасибо тебе за классные танцы. Идем, отдам, что должна.
– Я не возьму, – воспротивился он, но был прерван:
– Команды возражать не поступало!
В нижнем зале, где сидела охрана, Коваль подозвала Корейца и велела отдать Карлосу пятьсот баксов, а сама пошла обратно, услышав, как танцор спрашивает у телохранителя:
– Кто это?
– Радуйся, придурок, удалось подержать за задницу саму владелицу «Империи удачи». Хороша сучка? – ощерился Кореец.
– Обалдеть… – промямлил танцор.
Дальше Марина уже не слушала, направляясь к заждавшемуся Малышу. Он встал навстречу, поцеловал в щеку:
– Если бы не знал, кто вы, Мариночка, предложил бы вам контракт немедленно. Две «штуки» за выход! Изумительно, просто нет слов.
– Значит, без работы не останусь. Если Мастиф выгонит, к вам приду, Егор, – улыбнулась она, садясь на свое место за столом. Взяла стакан с текилой, выпила, чувствуя, что уже хватит, иначе напьется и все испортит.
– Ну что, продолжим о делах? – предложила она.
В ответ раздался раскатистый хохот Малыша:
– Вы сбили меня с рабочего настроя, совсем уже не помню, что наобещал! Так не пойдет!
Коваль посмотрела в его синие глаза, провела языком по губам и, наклоняясь на стол так, что стала видна грудь в бирюзовом кружеве, прошептала:
– Я же вижу, что ты хочешь меня, я чувствую это… Так сделай то, что хочешь, наплевать на все контракты. Потому что я тоже хочу тебя так сильно, что уже не могу сдержаться…
В этот момент она уже не думала ни о ком и ни о чем, кроме вот этого человека, кроме того, что должна во что бы то ни стало быть с ним рядом, причем не на одну ночь, а на всю жизнь. Главное – правильно все разыграть, а там…
Малыш взял ее за руку и повел за собой к выходу. Велев всей охране ехать следом, усадил в роскошную красную «ауди», сел рядом и бросил водителю:
– В «Парадиз»!
– Где это? – удивилась Марина, знавшая, что его квартира расположена недалеко от центра, в элитном доме с видом на реку.
– За городом. А ты уже передумала? – подмигнул он, беря ее руки в свои.
– Я никогда не беру назад своих слов и всегда делаю то, что обещала.
– Всегда так откровенна? – поинтересовался Малыш, водя пальцем по ее лицу, губам, ловя прядь волос, выбившуюся из прически и притягивая Марину к себе.
– Да. Я всегда такая.
– Интересно, а в постели ты какая? Агрессивная? – продолжал расспрашивать он, не отрывая взгляда от ее лица…
– В постели я разная. Какая захочешь. У меня нет комплексов, я не стесняюсь своего тела, как видишь, оно в порядке.
– Пока не все вижу, но скоро рассмотрю получше, – пообещал он, поднеся свою руку к губам и облизывая пальцы. – На вкус так очень хороша… Господи, мы так не доедем, – простонал он, – Вовка, гони быстрее!
– Егор Сергеевич, да я ж и так почти сто шестьдесят еду! – взмолился водитель.
Малыш отодвинулся к самой двери. Словно боялся не выдержать и взять вожделенную женщину прямо здесь, на глазах у водителя и охранника.
Когда подъехали к огромному особняку из белого кирпича, Малыш вышел, подав Марине руку, и небрежным тоном бросил подбежавшему парню:
– Охрану Марины Викторовны размести в гостевом доме. Все, что пожелают – выпивку, девок – организуешь. Меня не беспокоить, даже если война начнется. Понял?
– Да, Егор Сергеич.
«Повезло моим быкам, сейчас оторвутся! – подумала Марина, следуя за Егором в дом. – Надо же, как ему зажгло!»
Особнячок был по последнему слову отремонтирован и обставлен. Явно без вмешательства дизайнера не обошлось – все в тон, все со вкусом. И как это до сих пор ни одна баба не прибрала к рукам такого упакованного мужика, просто в голове не укладывалось! Тем временем, пока гостья осматривалась, хозяин всего этого великолепия положил свои ладони ей на плечи. Но она вывернулась:
– Подожди, не торопись. Спешка убивает кайф, запомни. Я останусь у тебя столько, сколько ты сам захочешь и позволю сделать все, что тебе будет угодно, но давай делать это с душой. Я хочу, чтобы ты запомнил меня и эту ночь…
Она стала медленно подниматься по лестнице на второй этаж, сбрасывая постепенно то юбку, то блузку, то туфли по одной. Упал на ступеньку бирюзовый лифчик, за ним – крошечные веревочки трусиков, последней стала золотая заколка, распустившая по плечам волосы. Оставшись обнаженной, Марина легла на перила на площадке второго этажа и поманила остолбеневшего Малыша:
– Ну, что же ты, иди ко мне…
Рванув галстук и рубаху так, что полетели пуговицы, он ринулся по лестнице, раздеваясь на ходу. Схватил лежащую на перилах Коваль и впился ртом в живот, но она опять остановила его:
– Не надо так, Малыш, не спеши, я же просила…
– Я возьму тебя силой, если ты не прекратишь это, – пригрозил он.
– Разве от этого тебе станет лучше? Я хочу, чтобы тебе было по-настоящему хорошо со мной, – прошептала она, прижавшись на мгновение упругой высокой грудью к его груди.
– Стерва… – простонал он, отпуская.
– Да, я стерва, и больше ты не увидишь такой, – хищно улыбнулась Коваль. – Идем…
В спальне, где, кроме огромной кровати и мягкого персидского ковра, ничего не было, она толкнула Малыша на эту самую кровать и сняла с него брюки, касаясь грудью обнажающегося тела. Он постанывал, пытаясь погладить ее хотя бы, но она отбросила его руки, провела языком от лодыжки до паха, не коснувшись даже готового лопнуть члена. Малыш уже просто рычал от перевозбуждения, но Марина не наигралась еще. Встав перед ним, стала ласкать свое тело, гладить, полуприкрыв глаза… И здесь нервы его сдали, он подхватил ее и бросил на постель, всаживая свой огромный инструмент так, словно собирался порвать пополам. Она орала от боли, но это была боль сладкая – так непохожая на ту, что до сих пор еще помнило ее тело. Эта боль дарила наслаждение, и не хотелось, чтобы она прекращалась.
Малыш забился в сладких судорогах и рухнул рядом. Его сердце билось так, как будто собиралось выскочить из мощной груди. Марина погладила его влажные волосы, заглянула в глаза:
– Тебе хорошо?
– Откуда ты взялась такая на мою голову? – простонал он.
– Ты и сам знаешь.
– Девочка, мне тридцать девять лет, и ни разу в жизни никто меня так не отделывал.
– Это еще не все! – улыбнулась она.
– Нет уж, хватит с меня…
– Не бойся, ты сильный, ты выдержишь еще много всего… – прошептала она ему на ухо, слегка укусив за мочку. – Я же обещала, что ты запомнишь меня на всю жизнь…
В эту безумную ночь, полную необузданной страсти, Коваль подарила Егору такой кайф, который ему прежде разве только снился. Она и сама удивилась тому, что выделывала – никогда прежде не отдавалась так, как сегодня. Ее новый знакомый возбуждал в ней все более сильное желание, не только не ослабевающее, а, наоборот, усиливающееся с каждым разом. Что это было – трудно сказать…
Только к утру Коваль оставила в покое Малыша, выжав из него все соки до последней капли, и сама упала рядом почти в обмороке.
Они спали до обеда, сплетясь в объятиях, словно не хотели расставаться. Едва открыв глаза, Малыш начал целовать ее в губы, бормоча под нос:
– Пожалуйста, не уезжай от меня, останься, я сделаю для тебя все, что ты попросишь, я буду любить тебя, носить на руках. Ты моя, я не отдам тебя этому старому козлу Мастифу, потому что он тебя недостоин. Не уходи… Я не отпущу тебя…
– Ты не сможешь, – проговорила спокойно Марина, не открывая глаз.
– Я?! Ты недооцениваешь меня! Да, я уже не положенец, но кое-какой вес имею. Захочу – и ты не сможешь уйти.
– Это тут ни при чем. Я и не хочу уходить от тебя, – вдруг призналась она, удивляясь собственной наглости. – Дело в другом, Егор – я не свободна, у меня есть определенные обязательства перед Мастифом, я не могу их нарушить.
И тут он сказал то, что и должен был в этой ситуации:
– Так ты просто подстилка, девочка, а я-то случайно принял тебя за женщину своей мечты.
Ахнув его по щеке со всей своей силы, Марина шарахнула дверью спальни так, что ее повело и заклинило. Кое-как набросив свои тряпки на лестнице, она вылетела во двор и ударила ногой фару «мерина». Заорала сигналка, тут же появился водитель Саня:
