Анна Белкина - G.O.G.R.
— Да? — Недобежкин поспешил совершить своё любимое действие — навалился животом на стол.
— Да, — кивнул Пётр Иванович и показал Недобежкину распечатку. — Вениамин Рыжов.
— Действительно, — пробормотал Недобежкин и, лёжа животом на столе, повернулся к Сидорову. — А у тебя кто?
— Вениамин Рыжов, — ответил сержант.
— Ага, — кивнул Недобежкин, слезая со стола. — Значит, Вениамин Рыжов воскрес. Ну, ничего, ребята, мы выясним, кто присвоил себе его ФИО. И ещё, Сидоров, тебе особое поручение.
— Какое? — спросил Сидоров, едва справляясь с неумолимым сном, что свинцовой гирей навалился на мозги и тянул к подушке.
— Следить за Интермеццо, — постановил начальник. — Он твой сосед? Твой. Ты можешь его даже в глазок увидеть. Вот и следи. Я тебе потом ещё помощников выделю. А твоя задача — узнать, кто приходит к нему в гости, с кем он общается, как часто выходит из дома и куда идёт.
— У него есть страшенная псина, — сказал Сидоров. — Она у него так гавкает, что я не могу нормально спать. Но я никогда не видел, как он её выгуливает. А из дома он часто выезжает. Я только сейчас понял, что он маскируется под дедулю. А так — сколько раз он мимо меня проходил… Здоровался, всё шамкал, как настоящий дед. Только я не понял, почему он именно напротив меня поселился. А, и ещё! — Сидоров вспомнил кое-что и подскочил, едва не опрокинув стул. — У него живёт какой-то Федя. Вроде бы как племянник его, или кто. Но он, понимаете, он какой-то странный.
Сидоров так увлёкся своим рассказам про племянника Федю, что не заметил даже, как начал выписывать по кабинету начальника широкие и неровные круги, а Пётр Иванович и Недобежкин следят за ним, крутя головами.
— Он и не работает нигде, — продолжал Сидоров, не сбавляя ни пыла, ни напора. — Я даже не видел, чтобы он из квартиры выходил. Только иногда Интермеццо посылает его за хлебом.
— Ого, сколько у тебя накопилось! — присвистнул Недобежкин, едва Сидоров замолчал. — И ты только сейчас рассказываешь!
— Так я же не знал, что Владлен Евстратьевич — это Светленко, — начал оправдываться сержант, возвращаясь на своё место на стуле. — Он обычно никогда не забывает натянуть свою маскировку. А сегодня… или вчера? — я не знаю уже, когда это было — он почему-то забыл и вышел так, без ничего.
— Номер его квартиры какой? — осведомился Недобежкин, вооружившись ручкой и приготовившись записывать.
— Восьмой, — ответил Сидоров. — Овнатаняна, сорок один, квартира восемь.
— Отлично, — Недобежкин записал «координаты» Интермеццо почерком настоящего врача на уголке отрывного календаря. — Сейчас, узнаем, на кого квартирка записана, и уже легче будет.
Глава 55. Работа хлещет через край
Ежонков и Смирнянский протиснулись через чёрный ход спустя два часа поле того, как Недобежкин позвонил и пригрозил вспушить обоих. В свой кабинет Недобежкин не впустил ни одного, ни второго, а остановил их в маленьком тамбуре между дверью чёрного хода и аварийным коридором. В углу на стене висел красный огнетушитель, который нужен был здесь только пожарным. Вот около этого средства борьбы с огнём и замерли пригвождённые суровостью милицейского начальника Смирнянский и Ежонков.
— Какой чёрт дёрнул вас обоих ползти к Карпецу?? — Недобежкин не кричал, а ругался полушёпотом, чтобы его не услышали непосвящённые: дворник Карпухин, например, который имеет привычку заходить на рабочее место через чёрный ход. — Я уже всё знаю! — начальник пресёк попытки Ежонкова и Смирнянского откреститься от того, что они ходили к Карпецу. — Там повсюду ваши пальцы! Хоть бы уже перчатки, напялили, что ли!
— Это Смирнянский придумал, — поспешил отбояриться Ежонков.
— Нет, Ежонков, — зашипел Смирнянский. — Это была целиком и полностью твоя идея! Кто говорил мне: «Я вспушу!», «Я вспушу!»?? Ты! А я тебе говорил, не выжирай продукты! А ты что? Посъедал у него полкухни! Конечно, он заметил!
— Чё-ёрт! — протянул Ежонков и хлопнул себя по лбу. — Я же его загипнотизировать забыл! Помнишь, Игорек, я говорил тебе, что втюхаю ему, что он сам поел?
— Ну? — мрачно проворчал Смирнянский.
— Так я забыл это сделать! — пролепетал Ежонков.
— Ну, всё, ёжик в тумане! — рассвирепел Смирнянский и даже засучил рукава своего неизменного песочного плаща. — Сейчас я, кажется, тебе рога пооткручиваю!
Смирнянский опустил голову так, словно собрался кого-нибудь здесь забодать, и надвинулся на съёжившегося Ежонкова со стиснутыми кулаками.
— Нет! — Недобежкин схватил Смирнянского за воротник и отодвинул на место. — Насколько вы сами знаете, вы в отделении милиции! — напомнил он со строгостью светофора. — И если вы устроите здесь драку — я вас обоих замкну в изолятор! Посидите там и подумаете, какой чёрт дёрнул вас поползти к Карпецу!
— Мы хотели через него выйти на результат! — выдал тайну Ежонков. — Его же похищали? Похищали. Память отшибли? Отшибли! И это мог сделать только он, результат!
— «Гениально»! — с огромной долей кислотного сарказма «восхитился» Недобежкин. — И что, вышли на результат? — осведомился он у обоих сразу.
— Нет, — буркнул Смирнянский, волком глядя на весь мир из под широченных полей своей чёрной «шпионской» шляпы. — Он только «Бык» сказал.
— Результат налицо, — съехидничал Недобежкин. — А Карпец нас всех среди ночи поднял, а мы к нему сорвались, потому что он такую истерику устроил из-за холодца своего…
— Сорри… — сконфузился Ежонков.
— Ну, да, — теперь «сорри»! — прогудел Смирнянский.
— Но мы кое-кого поймали в доме Карпеца, — Недобежкин с разноса переключился на «секретного узника» номер три — Кубарева. — Старый наш приятель. Жену свою за бутылку продал в «Густые облака». Чую я, что он и сейчас там подвизается…
— Вспушить?? — радостно перебил Ежонков, растянув заискивающую улыбку от левого уха до правого.
— Вот именно, — кивнул Недобежкин. — Он в изоляторе.
«Секретного узника» Кубарева, как и других «секретных узников», Недобежкин поместил в «номер люкс», то есть, выделил ему свободную камеру. У Кубарева сейчас сидели Пётр Иванович и Сидоров — они пытались допросить его так, «естеством», без гипноза. Но Кубарев отчаянно запирался и нагло врал, повествуя, то о том, что ему не на что выпить, то о том, что ему нечего есть. Когда в апартаменты Кубарева вдвинулся «танковый корпус» в виде Недобежкина, Смирнянского, а главное — Ежонкова — Пётр Иванович и Сидоров посторонились, передав им «эстафету» по Кубареву.
Кубарев глянул на Ежонкова одним глазом и невнятным голосом алкоголика поинтересовался:
— А это ещё кого тут леший занёс??
— Цыц, Кубарев, ты уже отличился! — цыкнул на него Пётр Иванович.
— У! — буркнул Кубарев и отполз подальше на нары.
— Ты не ползи, — ласково пропел Ежонков, выдвигая из кармана свой гипнотический маятник. — От меня не уползёшь. Лучше сядь поудобнее и вспоминай, кто тебе этот мобильник дал, зачем ты в квартиру ломился. Ну, и так далее, и тому подобное!
Кубарев заподозрил, что его, по-видимому, пытаются взять за жабры, и поэтому ненадолго стушевался. Однако после замешательства нашёл в себе силы возразить:
— У меня есть права человека!
— Не спорю, — Ежонков не убавил ласковости, но при этом надвигался на прижавшегося к стенке Кубарева с неумолимостью айсберга, что когда-то надвигался на обречённый «Титаник». — У тебя, дружочек, есть право заснуть и сказать правду. Спи… Спи… Спи…
Ежонков начал качать у длинного носа Кубарева свою гайку на шнурке и в такт колебаниям гайки повторять это слово: «Спи». Сидоров около Серегина, было, заклевал носом, но Пётр Иванович растолкал его, чтобы сержант, заснув, не повалился на пол. Кубарев оказался легко внушаемым, и заснул минуты через две. Когда он перестал проявлять внешние признаки жизни, гипнотизёр Ежонков затолкал гайку назад в карман и провозгласил:
— Готово!
Недобежкин включил на своём мобильном телефоне режим диктофона, поднёс его к апатичному и неумытому лицу спившегося Кубарева и вопросил у него о дорогом мобильнике.
— Рыжо-ов! — простонал Кубарев, выговорив букву «Р» на французский манер.
— Кто такой Рыжов? — осведомился Недобежкин.
— Рыжо-ов! — повторил Кубарев, не меняя интонации.
— А в квартиру ты зачем ломился? — Недобежкин слегка изменил тему, боясь, что Кубарев зациклится на Рыжове.
Но Кубарев таки зациклился. На вопрос о квартире он ответил так же, как и на первые два:
— Рыжо-ов!
— Ежонков! — напёр Недобежкин на гипнотизёра, который, чтобы не мешать, отошёл в сторонку. — Давай, разблокируй этого зомби!
— Невозможно! — вынес вердикт Ежонков. — Это у него такой вид «звериной порчи». Вместо того чтобы ржать, или блеять, он повторяет слово «Рыжов»!
