Черный халифат - Ирина Владимировна Дегтярева
– За что нас так?
– Не верят, – наставительно пояснил Петр, устраиваясь на матрасе. Очень болели ушибленные о стену лопатки. – Наверное, среди добровольцев, таких, как мы, есть предатели, неверные. Пусть лучше проверяют, чем закрадется в наши ряды хоть одна крыса.
Он бы голову отдал на отсечение, что услышал смешок из-под никаба, но Зарифа замаскировала его всхлипываниями, однако никаб снимать не спешила, чтобы не демаскировать свое незаплаканное лицо.
– Они пытались меня бить. А я – слабая женщина. Ты ведь просил не говорить им то имя… Прости, я сказала, ведь больше и говорить нечего, ведь я ничего о тебе, кроме этого, не знаю. А они не верят. Ты слышишь?
Горюнов спал, запрокинув лицо с кровавым потеком на брови и на подбородке. Зара с любопытством посмотрела на него, сняла никаб и укрыла его. Осторожно забралась на матрас вдоль стенки и прикорнула рядом.
* * *
Солнце припекало правую щеку, узорная тень от каменной оконной решетки отпечаталась на стене. Петра кто-то легонько толкнул по неснятому ботинку. Он открыл глаза и сразу заметил отсутствие Зары. Зато в изножье стоял Аббас Джабар Али Хамид.
Он здорово постарел. Отпустил волосы до плеч. Черные, жесткие, чуть вьющиеся, уже заметно тронутые сединой. Солнцезащитные очки он поднял на лоб, открыв прищуренные темные, почти черные глаза. Тонкий прямой нос с трепетными, как у арабского скакуна, ноздрями. Губы почти потерялись в густой бороде и усах. Вид у него был вполне джихадистский, как про себя решил Петр.
Чуть сутуловатый, довольно высокий Аббас смотрел на Петра снисходительно. Крутил на пальце ключи от пикапа. В другой руке держал за ствол пистолет.
Горюнов не знал, стоит ли демонстрировать их знакомство, тем более если комната прослушивается.
– Где Зарифа? – нашелся, что спросить Петр, морщась и вставая с матраса.
– Пойдем, – Аббас протянул ему пистолет и ключи, – с ней все в порядке.
Они прошли по темному коридору, где гулял сквозняк и пахло подгоревшей едой и довольно едким дымом откуда-то наносило. Рядом с Раккой были нефтяные месторождения, там стояли похожие на те, что были в Чечне, самодельные мини-заводы по переработке нефти в нефтепродукты – на Кавказе их называли «самоварами». Нефть жгли, чтобы выделить бензин, вроде доморощенного крекинга.
По каменной лестнице, обложенной изразцами, мужчины поднялись на второй этаж. Аббас шел молча, перед глазами Петра маячила его спина в песочном камуфляже. Они очутились в кабинете.
На громоздком деревянном письменном столе лежал автомат, которым Горюнова снабдил Эмре, а на стуле с резной спинкой – одежда Петра.
– Что пялишься? Забирай свои вещи, переодевайся. Я утром приехал, узнал, что ты тут. Зачем Зарифу приволок? – Он увидел, как Петр взглянул вопросительно и прочертил круг в воздухе указательным пальцем. – Да не слушают нас! Здесь можешь говорить спокойно.
Низкий голос Аббаса рокотал по комнате. Он явно был раздражен, сдерживался, и оттого его голос вибрировал.
– Сама напросилась, – буркнул Петр про Зару, отвернувшись от курда и скидывая чужие вещи с себя. Он пошарил в кармане куртки и с большим облегчением обнаружил там компас в целости и сохранности. Дешевый, пластмассовый, он являлся передатчиком. Чтобы его не засекли, предполагалось им воспользоваться лишь однажды, если не удастся выбраться, в критической ситуации.
Горюнов ожидал, что Аббас обрушится на него с руганью и претензиями из-за приезда Зары. Однако курд хмыкнул и заговорил о другом:
– Зачем ты позволил себя бить? На тебя это не похоже.
– Ты смеешься? Мне сказали, что еду к тебе. Вместо твоей бородатой рожи две других, допытываются, бьют. Думаю, выдам, что знаком с тобой, тебе наврежу, сопротивляться стану, еще больше обозлятся, выведут во двор и ножичком по горлу.
Он не верил Аббасу. Мысль, что проверка была с подачи курда, не давала покоя. Но зачем? Горюнов оделся и ощутил себя словно защищеннее.
– Не дури, Брожек, или как там тебя теперь?
– Кабир Салим.
– Сойдет, – тряхнул шевелюрой Аббас. – Так вот, Кабир, я подумал, ты примчишься, когда узнаешь, где я. Сделал так, чтобы ты узнал. Я не ошибся. Что ты, изумлен? – самодовольно уточнил он.
– Где здесь туалет? – нагло поинтересовался Петр. – Хоть умыться. Кровь засохла. И салят совершить.
– Передо мной комедию ломать не надо, – посоветовал Аббас. – Не ершись. Я тут твой единственный союзник, ну и Зара. Пусть будет пока в роли твоей жены, так безопаснее для нее. Сид загорелся сделать из тебя переводчика…
– Туалет? – напомнил Петр, вроде и не прислушиваясь к собеседнику.
– Направо по коридору, – ухмыльнулся Аббас.
В туалете был душ. У Петра возник соблазн влезть под него, но в итоге он ограничился тем, что, раздевшись до пояса, с наслаждением ополоснулся над раковиной. Пока принимал водные процедуры, пытался понять, насколько изменения, произошедшие в Аббасе, ему на руку.
Глянув на себя в зеркало, круглое, небольшое, обрамленное синей резной рамой, Петр оценил синяки от вчерашней беседы с чеченцами. Он выглядел осунувшимся, но глаза смотрели бодро.
Горюнов показал себе в зеркало фигу – на удачу и вернулся в кабинет.
– Аббас, дорогой, – Петр сел в кожаное кресло напротив стола, за которым восседал хозяин кабинета, – ты ведь был в доме все это время. Давай начистоту. С твоей подачи меня допрашивали или с молчаливого согласия?
– Второе, – кивнул Аббас. – Если бы я им отказал, было бы больше подозрений. Чеченцев тут немало. Они очень активные, нахрапистые. У них своя группа организовалась, и в ней не только чеченцы. Один из лидеров ИГИЛ – Умар Аш-Шишани – командующий, входит в пятерку лидеров. Но на халифа не потянет – он не курайшит [Курайшиты – племя в древней Мекке, к которому принадлежал пророк Мухаммад]. Однако одеяло они на себя активно тащат.
– Галиб с ними?
– Нет, Галиб мой человек. Он сделал все, как я велел. Я не вызываю доверия у Сида и его парней, но меня это мало волнует. В переводчики я им тебя не отдам. Мне хватает пока веса и связей, чтобы отстаивать свои интересы на благо халифата. – Он улыбнулся так, что Петр отнес последние слова к разряду общепринятых здесь, но абсолютно ничего не значащих для курда. Аббас мог с таким же успехом вскинуть руку в приветственном жесте нацистов и выкрикнуть: «Хайль, Гитлер!»
– Может, я смог бы совмещать? – Петр не хотел упускать возможности плотного общения с
