Кристоффер Карлссон - Невидимка из Салема
– Тебе они нравятся? – спросила она.
– Фотографии?
– Да.
Большая часть снимков была портретами ребят нашего возраста, но я никого из них не знал. На паре других были запечатлены высокие дома. Эти фото были сделаны снизу и с такого ракурса, что основную их часть занимало небо.
– Да, мне нравятся фотографии, – наконец сказал я.
Она кивнула и улыбнулась. Затем прекратила теребить цепочку, подошла и прижалась ко мне.
– Первый раз парень у меня в комнате.
– А я впервые в комнате девушки.
Она поцеловала меня, и в моей груди что-то зашевелилось. Сердце стало биться так сильно, что эхом звучало в ушах.
– Посмотрим фильм? – спросила Юлия.
Я лгал ей и не знал теперь, было ли это важно. Но я обманул ее только по поводу секса – я никогда раньше им не занимался. Кожа Юлии была светлой и неестественно мягкой. Когда я ее касался, сквозь мое тело пробегала волна тепла, и шевелились волосы на руках. Она сидела у меня на коленях, и за ее плечом виден был телевизор, сцены из фильма пятнами света играли на стенах темной комнаты.
– Сними одежду, – сказала она.
– Всю?
– Да.
Я никогда в жизни ни перед кем не раздевался. Когда я стоял напротив Юлии, мне было жутко не по себе. Она, наверное, это заметила, потому что притянула меня к себе и обняла за плечи.
– Ты красивый, – прошептала она, и что-то в ее голосе заставило меня полностью расслабиться.
– Ты тоже. Но…
– Что?
– Я тебя обманул.
Она застыла.
– В смысле, обманул?
– О том, что я… В общем, я девственник.
– И дальше что? – спросила она.
– Как что?
– Все парни об этом врут. Я не удивлена. А что, ты хочешь в первый раз сделать это с кем-то другим?
– Нет, – сказал я. – Нет. А ты не обманывала?
– Нет.
В темноте, при свете экрана телевизора, внутри у меня что-то задрожало.
– У меня нет презерватива. У тебя есть?
– Успокойся. Я принимаю противозачаточные.
Мне было интересно, знал ли об этом Грим. А затем понял, что ведь я сам многого не знаю – или, точнее, совсем ничего.
XI
Я не был в Доме с начала июня. По какой-то причине я удивился, что ничего не изменилось. Угрюмый незнакомый стажер повел меня по коридорам. В одном из кабинетов, мимо которых мы проходим, из радио доносится песня «О, детка, не делай мне больно, не делай», а рядом раздается похожий на кашель звук принтера, выплевывающего напечатанные страницы. Посмотрев в окно, я подумал о пропасти, разделяющей меня и остальных полицейских.
– Габриэль скоро подойдет, – пробубнил стажер и, придерживая дверь в комнату для допросов, спросил: – Хотите чего-нибудь?
– Кофе, – ответил я.
Стажер уходит, и я остаюсь один в маленькой, квадратной комнате. Из обстановки только стол и два стула. Вообще-то, я не один – невидимая камера направлена на меня. Она записывает каждое мое движение. Около одной из стен стоит полка с папками. Кажется, что ей здесь совершенно не место. Наверное, в одном из ближайших кабинетов идет ремонт. Остальные стены холодные и немые. Свет в комнате теплее, чем был когда-то, он словно добавляет немного уюта. Если напрячь слух, можно услышать радио. Я смотрю на сообщения в телефоне. Возвращается стажер с кофейной чашкой светло-синего цвета. Один глоток, и я ощущаю вкус, который пробуждает во мне сильное желание вернуться на службу.
Раздается звук шагов, и в дверь, даже не посмотрев на меня, входит Бирк. Под мышкой у него зажата папка. Он кладет ее на стол, и в тот же миг у него звонит телефон.
– Бирк. – Пауза. – Да? – Чешет щеку. – Откуда у вас этот номер? – Он бросает на меня взгляд. – У меня нет комментариев. – Откашливается и закрывает дверь. – Нет, на этот вопрос я не могу ответить. Нет, комментариев не будет. Спасибо.
Бирк заканчивает разговор, и женский голос в трубке резко обрывается.
– Близкий друг? – стараюсь я пошутить.
– Газета «Экспрессен».
– Анника Юнгмарк?
– Да. – Бирк пододвигает к себе стул и садится на него. Он что-то ищет в кармане пиджака, но не находит. – Это ведь она преследовала тебя? – Бирк все еще пытается что-то найти. – После дела на Готланде?
– Да, она. Что ей нужно?
– Она хочет проверить информацию.
– Какую информацию?
Из кармана брюк он достает диктофон, кладет его между нами и проводит рукой по волосам. Папка, которую он принес, закрыта.
– Итак, Лео. – Он поднимает глаза, и мы встречаемся взглядами. – У нас к тебе есть несколько дополнительных вопросов о Ребекке Саломонссон.
– Я понимаю. Зачем она звонила?
– Сейчас я задаю тебе вопросы. Будь добр, отвечай, как положено.
– Я буду стараться.
Бросив на меня злой взгляд, Бирк включает запись и усталым голосом произносит дату, время, свое имя, затем мое и номер дела Ребекки Саломонссон.
– Лео, ты можешь отложить телефон?
Я кладу телефон в карман. Делаю глоток кофе. Бирк выглядит чрезвычайно напряженным.
– Не мог бы ты рассказать, что ты делал, когда пришел в приют «Чапмансгорден»?
Я отвечаю короткими, простыми предложениями, специально подбирая формулировки, не оставляющие возможности для неправильной трактовки. Мне хочется выйти отсюда так быстро, как только возможно. Снова приходится рассказывать, как я вошел в «Чапмансгорден», как увидел беседующую с полицейским Матильду, как подошел к телу.
– Согласно показаниям Матильды, ты производил какие-то действия рядом с телом убитой, – перебивает меня Бирк. – У меня есть ее свидетельские показания, утверждающие, что ты находился рядом с трупом.
– Да. Совершенно верно. Но у меня на руках были перчатки.
Это озадачивает Бирка.
– Свои собственные перчатки? – спрашивает он.
– Нет. Я нашел их в корзине, стоявшей у входа.
– Что именно ты делал рядом с телом?
– Ничего особенного. Согласно протоколу.
– Поясни, что значит «согласно протоколу»?
– Что вообще происходит? – спрашиваю я. – Что вы хотите услышать? Скажите прямо, и мне будет легче сказа…
– Отвечай на мои вопросы, Лео.
Думаю, я закатил глаза, потому что Бирк сжимает от злости зубы.
– Осмотрел тело на предмет наличия каких-либо следов, – говорю я. – Также осмотрел ее карманы.
– Зачем ты это сделал?
– Чтобы украсть то, что найду, и продать в порту Хаммарбю.
– Лео, какого черта!..
– Я не знаю. Чтобы посмотреть, что у нее в карманах… Я был расстроен, понятно? Мне было неприятно, что кто-то умер этажом ниже.
Кажется, Бирка устраивает этот ответ. Возможно, потому, что это правда.
– Вчера ты об этом не сказал.
– Что?
– Когда мы с тобой разговаривали вчера, ты не упоминал, что прикасался к телу. Почему ты солгал?
– Я… Не знаю. Ты не спрашивал. Это всего лишь мелочь.
Он кладет ладони на стол.
– Я тебя спрашивал. И это, черт возьми, очень важная деталь. Посторонний был внутри, на месте преступления и рылся там до прибытия полиции. Знаешь, что хороший адвокат может сделать с этой маленькой деталью в суде?
– У нее в карманах ничего не было, – говорю я. – У нее было кое-что в руке.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я видел. Предмет напоминал цепочку.
– И ты прикасался к ней?
– Нет, – отвечаю я. Выражение моего лица такое честное, что Бирку не удается увидеть никаких признаков лжи, как бы он ни старался. – Нет, я не трогал. Я ее заметил в тот момент, когда ты пришел.
– То есть, ты не трогал ее, – сказал Бирк. – Правильно я тебя понял?
Я киваю в ответ. Он усталым жестом указывает на диктофон.
– Да, – говорю я и наклоняюсь вперед. – Ты правильно понял мои слова о том, что я не прикасался ни к ее руке, ни к тому предмету, который в ней был.
Бирк открывает лежащую между нами папку. В ней лежит пластиковый пакет размера А4. В одном углу пакета лежит какой-то небольшой предмет серебристого цвета. На пакете красуется приклеенная бумажка, на которой неразборчивым почерком перечислено содержимое и указан номер дела.
– Если ты никогда не касался этого предмета, – произносит Бирк так протяжно, что это раздражает, – как ты объяснишь результаты экспертизы, которые указывают, что на цепочке отпечатки пальцев трех людей, и при этом одни совпадают с твоими на девяносто пять процентов?
Он поднимает пакет и кладет его передо мной. Я смотрю на цепочку, лежащую внутри, и, словно от невидимого удара в живот, окружающий мир начинает качаться.
– Это та цепочка, которая была у Ребекки в руке? – спросил я, не отрывая взгляда от украшения.
– Да.
– Хорошо.
Я видел это украшение раньше, касался его. Оно даже однажды побывало у меня во рту.
– У тебя все действительно хорошо? – произносит Бирк с ухмылкой на лице. – Выглядишь немного усталым.
– Нет, я… Я просто… Мне было интересно, как она выглядела. Ты сказал, что людей было трое. А кто те двое оставшихся?
– Тебе нужно ответить на мой вопрос, Лео.
– Я отвечу на твой вопрос, если ты дашь ответ на мой.
