Сумасшедший - Иван Бурдуков
В пятнадцать лет я закончил школу, и мама сказала мне:
– У тебя есть выбор. Огромный выбор. Ты умный и понимаешь что тебе нужно. Может быть, ты ещё этого не знаешь наверняка, но внутри тебя есть та самая искра. Попади на своё место – может это не выйдет сразу, но ищи своё место, пока не поймёшь «вот оно!». Обратись к себе, и ты увидишь своё призвание, свою самую верную стезю. Мать плохого не посоветует.
Без моей мамы не стало бы меня; это касается, в общем, моего существования, так и меня такового. Она выстроила мой дух. При всех моих способностях к обучению, я не всегда желал в то время посвящать свою жизнь учёбе и науке. Как у всех, у меня были искушения раньше: хотелось пить с ребятами, попробовать наркотики, покурить сигарету, быть, так сказать, «в теме». Моя мама не курила, не пила, но не говорила: «курить плохо», «пить плохо», «употреблять наркотики плохо», – как это обычно делают все. Она говорила: «Когда тебе исполнится достаточно лет для осознания смысла употребления всего того, что употребляют твои сверстники, и ты по-настоящему будешь уверен в том, что не станешь сожалеть об этом, тогда делай всё, что пожелаешь угодным; до того времени за тебя отвечаю я, в первую очередь, перед тобой».
Уже на выпускном я впервые напился, очень сильно напился, и утро обернулось для меня адским мироощущением – похмельем. Мама тогда сказала: «Теперь ты почувствовал последствия своего выбора», – и просто вышла из комнаты. Вот так просто. Не было ничего обычного: ни криков, ни гнева, ни нотаций, ни даже безразличия. Именно такая необычность необходима, чтобы человек воспитал себя сам. Она лишь направляла меня, чуть-чуть, на градус-два поправляла меня на пути, но ни в коем случае не вела меня за руку. Моя мать представляла собой эталон человеческого материнского инстинкта.
3
Как-то раз, между занятиями, я спокойно пил чай с булочками в столовой и глядел в окно. На улице была зима, и вся земля была покрыта плотным полуметровым слоем снега. Тогда со мной обедал мой приятель Стас Берсенёв – славный парень, преподаватель востоковедения, вечно эстетически прилизан и выправлен, будто получает Нобелевскую премию мира.
В общем, сидим мы со Стасом. Он рассказывает историю о том, как получил двойку в школе. Глупая неинтересная история, да ещё и звучавшая раз в пятый из его уст. За окном я увидел двух маленьких девочек, учившихся, скорее всего, в классе первом, может уже во втором. Милые девственные создания, не познавшие, не вкусившие опасностей окружающего мира. Они шли по заснеженной тропинке, и я пристально смотрел на них из окна, слыша эхо Стаса на заднем плане.
Они проходили мимо бродячей собаки. Одна из этих девочек потянулась с обычным желанием погладить собаку. Я не заподозрил ничего такого, даже после того как собака начала полаивать на девочек. Девочки хохотали и гладили её. Совсем ни о чём не подозревавшие девочки, видящие кругом исключительно добро и ещё совсем не познавшие настоящего огорчения, не видавшие грубость дикой природы, настоящих проявлений настоящих человеческих чувств. Как вдруг эта собака укусила одну из девочек за руку, которой она её гладила и начала трепать эту руку, как тряпку. Собака из стороны в сторону болтала головой; лилась кровь. Девочка ревела и пыталась вырваться из пасти собаки, но тщетно и только ещё сильнее усугубляла ситуацию – рука была намертво в пасти псины. Вторая девочка побежала и закричала. Я её не слышал, но воображал и чувствовал всю громкость этого душераздирающего крика.
Я сидел и смотрел на эту ситуации. Девочки были беспомощны, вокруг никого не было, бог знает почему. Словно дьявол ниспослал на эту милую девочку своё проклятие. Я не побежал помогать, напротив, наслаждался этим, как это ни странно звучит. Мне это нравилось, был несвойственный ситуации энтузиазм; немножко улыбнувшись, я наблюдал за всем очень пристально, словно я смотрел какой-то очень интересный фильм, держащий в напряжении. Было сочувствие к ним, их было жалко. Тем не менее, я не мог ничего поделать, точно так же, как и ничего не мог бы поделать с героями фильма ужаса.
Стас тараторил и смеялся; я изредка кивал головой, говорил «ага» и выдавливал улыбку. За окном происходило следующее: снег был залит кровью, у собаки изо рта брызгала слюна вперемешку с кровью, девочка сходила с ума от боли и криков. Люди прибежали и начали принимать меры, и тогда мой интерес стал возрастать, как будто «картина» приблизилась к кульминации. Мне стало действительно интересно: что же предпримут эти люди, ведь собака уже изрядно изодрала руку маленькой девочки? Её рука буквально болталась, и собака вот-вот оторвёт её, а люди начали силой тянуть девочку, так что бедная девочка начала кричать ещё сильнее. «Что же за идиоты», – подумал я. Но они продолжали тянуть её, то за руку, то хватали её и тянули за куртку.
Потом я наблюдал такую картину: два мужика, видимо изрядно подвыпитые (это я понял по тому, как они поставили бутылки пива на землю), схватили девочку и начали дёргать её с неимоверной силой – так тянут канат на соревнованиях по перетягиванию каната; собака же трепала руку со своей стороны. В таком положении вещей, как не трудно догадаться, я всё-таки дождался того самого момента: своими усилиями они оторвали ей кисть. Именно они: собака и люди. Кровь сразу же изрядно покрыла землю, а собака ела кисть девочки и к ней никто не приближался. В общем минут десять длилась ситуация за окном и говоря честно, всё мною увиденное не вызвало во мне противоречивых чувств: мне неподдельно понравилось.
После работы ради утоления моего любопытства я пошёл на место событий, чтобы
